Со стороны послышалось короткое ругательство, и я обернулась, чтобы увидеть солдата с вытаращенными глазами. Встретившись со мной взглядом, он выронил факел и неуверенно потянулся к мечу. Я была слишком измотана для всего этого. Поэтому, когда вояка выхватил оружие, я дернула бровью, и рукоятка раскалилась. Мужчина с криком разжал обожженную руку. Меч с грохотом упал на каменный пол.

Но я заметила главное — на поясе тюремщика висела фляжка. Мир мгновенно сузился до размеров ее содержимого, и я начала наступать. Даже не представляю, что солдат увидел в тот момент. Наверное, похожего на скелет призрака, покрытого темной пылью, с пылающими огнем руками и диким блеском в глазах. Вояка дрогнул и побежал, выкрикивая какой-то заговор от зла. Конечно же, ему это не помогло. Он нес с собой питье, и я не могла его упустить. Перед ним выросла огненная стена, и с воем он отскочил обратно. Тюремщик дернулся туда, сюда, а я уже протянула к нему руку. Тогда он упал на колени и взмолился:

— Прошу, не трогай меня! Это наш колдун Иса заточил тебя в подземелье, злобный дух! А я даже не маг! Прошу, отпусти! Я отдам тебе все, что захочешь!

— Фляжку, — с трудом прохрипела я. Голос был далек от человеческого настолько, что ужаснул меня саму. Мужчина тем временем лихорадочно отвязал требуемое, открыл и с трепетом преподнес мне, не вставая с колен.

Я припала к фляжке губами и принялась пить, не отрываясь. Внутри осталось больше половины сладкого компота. Забытый вкус бальзамом разлился по горлу, болезненно проваливаясь в живот. Я давилась, но пила, и даже когда фляжка опустела, я все еще держала ее вверх дном, ловя последние капли.

Тогда я снова обратила внимание на тюремщика. Он до сих пор стоял на коленях, потому что стена огня не исчезла, и деться ему было некуда. Он весь скрючился в ожидании моих действий, но я заметила, как с затаенной надеждой он зыркнул в сторону меча.

— А теперь проведи меня наверх. И если обманешь, то не заметишь, как умрешь, — пригрозила я.

— Конечно-конечно! Идем, злой… э… идемте, леди… — замямлил тюремщик.

Сердце забилось сильнее. Впереди меня ждали дневной свет и свежий воздух.

Я видела, как бегали туда-сюда глаза солдата, и как суматошно его пальцы одергивали одежду, будто искали в ней припрятанный кинжал. Но я пристально наблюдала за провожатым, и он не решался напасть. А может, думал, что злого духа в моем лице не проймет никакое оружие.

Воин шел слишком быстро, и мне, чьи ноги заплетались, а тело дрожало от слабости, тяжело было за ним поспевать. Но я бы лучше позволила еще сто раз обжечь себе руки, чем согласилась бы хоть немного замедлиться. Меня волновало, что единственный путь наверх пролегал через караульное помещение, полное вооруженной охраны. Пропустят ли меня, испугавшись, как этот тюремщик? Или мне придется прорываться с боем? Способна ли я на такое? Вдруг… меня вернут обратно? Иса, конечно, обещал свободу, если я разберусь с заклинанием, но разве можно доверять сумасшедшему колдуну?

Тем временем свет факелов становился ярче, и уже отчетливо доносились голоса стражников. А я все еще не знала, что предпринять. Но вдруг от стены отделилась высокая тень. Я пригляделась: роскошное облачение, светлые волосы — это был маг. Я отступила. А вот мой надзиратель кинулся лорду чуть ли не в ноги:

— Граф Легхоа! Ваше чудовище! Я не виноват, оно вырвалось само! Разрушило стену! Чуть меня заживо не сожгло!

— Где твои манеры? Ты говоришь о даме, — маг скривился и отвесил подчиненному пощечину тыльной стороной ладони. — Пошел вон! — граф так гневно взглянул на мужчину, что тот испугался его не меньше, чем меня, и вылетел в караульную, подобно пробке из бутылки. Стражники там сразу притихли. — А теперь с тобой, дорогая, — располагающе улыбнулся Иса и предложил мне локоть, но я отшатнулась и приготовилась защищаться до последней крупицы магии. — Не глупи, Алоиза, ты еле держишься на ногах, — неожиданно быстро маг оказался рядом, поддержал за руку и повел обратно вглубь подземелья.

— Не смейте тащить меня обратно! Я лучше умру, чем вернусь туда! — хватка Исы оказалась крепкой, и я в отчаянии до крови впилась ногтями в его ладонь. Но колдун даже не дернулся, будто не ощутил боли. Пальцы его были холодными, как у мертвеца, а сам маг пропах духами настолько, будто в них купался.

— О, я прекрасно понимаю твои чувства, — невозмутимо произнес колдун. — Но разве ты забыла, что я обещал освободить тебя, если ты разрушишь чары на двери? Хотя способ ты выбрала грубый, но слово я держу. Мы идем обратно, чтобы воспользоваться тайным ходом. Ты же не хочешь, чтобы все жители замка увидели тебя в столь неприглядном свете? Сейчас мы направимся в малую гостиную, там тебя уже ждет обед, — Иса оставался спокойным, и даже расслабленным, а я не могла поверить своим ушам. Обед? При этом слове мой живот, кажется, побежал вперед быстрее меня. Тем временем мы свернули в какой-то неприметный закуток, и Иса взмахнул рукой, будто что-то потянул на себя. — Этот проход поврежден, и открыть механизм можно, лишь используя магию, — пояснил он.

Часть стены медленно со скрежетом отъехала в сторону, обнажая узкую витую лестницу. Поскольку на ней мог поместиться только один человек, Иса подтолкнул меня вперед, а сам пошел следом. Казалось, что мы поднимались в темноте целую вечность, но, наконец, уперлись в тупик. Колдун, похоже, снова применил магию: стена задвигалась, и яркий свет хлынул на меня, выбивая слезы.

Я ступила в белый день, вытирая глаза и пытаясь проморгаться. Будучи ослепленной, я не видела, куда мы пришли, но Иса, придержав за локоть, усадил меня на что-то мягкое. Руки нащупали гладкую деревянную поверхность — столешницу. Но самое главное, на ней стояла горячая круглая тарелка, от которой поднимался ароматный пар.

— Это куриный суп. После длительной голодовки — лучший выбор. Но советую много не есть, — прозвучал над ухом голос мага.

Перед глазами все еще прыгали разноцветные пятна. Не в силах нашарить ложку, я отхлебнула наощупь прямо из тарелки. Суп оказался чересчур жидким — скорее, бульон с редкими маленькими кусочками овощей, но зато он был настолько вкусным, что отлипнуть от тарелки я уже не смогла. Сделала еще пару глотков, пока глаза привыкали к свету. Как же долго я была в темноте!

Иса не торопил и терпеливо ждал, когда я наемся. Если честно, я даже не особо обращала внимание на его присутствие — настолько была занята едой. Но когда самый зверский голод был утолен, я обнаружила, что уже могу различить интерьер: придвинутый ко мне небольшой столик, обитые голубой тканью стулья, камин, тонкие каменные полуколонны и гобелены, украшающие стены. Где прятался тайный ход, угадать было уже невозможно. Прямо напротив меня устроился маг. Он задумчиво опирался подбородком на руку, а его черные глаза прожигали во мне дыры.

— Сейчас комнатой редко пользуются. А раньше здесь проходили тайные встречи доверенных лиц короля. Кто знает, сколько заговоров родилось в этом месте… — протянул маг, прикрывая глаза.

Подозреваю, что «раньше» обозначает не десять и даже не двадцать лет назад, а как минимум, сто. Впрочем, меня это не касалось. Я отодвинулась, стремясь увеличить расстояние между собой и лордом. Чтобы чувствовать себя спокойно, мне требовалось, чтобы нас разделяло что-то более существенное, чем стол.

— Как тебе понравилось в подземелье, дорогая? — вкрадчиво осведомился Иса.

— Вы обещали отпустить меня, — произнесла я после короткого молчания.

— Ты свободна, — легко кивнул маг, все еще не сводя с меня пристального взгляда. Я поежилась и встала. Раз уж мне даровали свободу, медлить не стоит. Хотя мне мучительно хотелось спросить, зачем колдун вообще затеял все это. Неужели только чтобы я пострадала? И кто же тогда займет место опального алхимика в глазах правосудия? Но каждая лишняя секунда наедине с магом могла обернуться ужасными последствиями. Я уже направилась к выходу, но Иса снова заговорил:

— В темноте и одиночестве все наносное смывается с человека: давление общества, этикет, мораль… остается только главное — он сам. И его желания. Его страхи. Не так ли? — от этих слов мурашки забегали по телу. Иса будто намекал, что знает все самое темное, что скрывается в моей душе. — Никогда не знаешь, какие намерения прячутся за самым приличным и благородным с виду лицом. Ты согласна, Алоиза?