— Пошел ты.
Лина выдохнула, потянув вампира на себя и коснувшись губами губ в теплом поцелуе. Ей уже было все равно. Какая разница? Если и не умрет, то живой из этой передряги точно не выберется, еще неизвестно, что будет с ее раной. Перехватив чужое дыхание, охотница поняла отчетливо, что простила Джоша, больше не сердилась и не злилась. Он был рядом, живой, дышал, сердце билось гулко под ладонью, за одно это можно было забыть о той боли, которую он причинил. Его руки обхватили за талию, прижали к себе. Оказывается, носы не мешали, а если отвечают, то приятно. И скулы целовать приятно: отдаешь ты, и приятно тебе, а потом отдают тебе, но все равно тепло и приятно. Пальцы зарылись в загривок светлых волос, в голове прокатились мягко розовые шарики радужных мыслей. Времени не существовало, как и всех проблем. Лина отстраненно подумала, что поцелуи — отличный способ позабыть о тяготах жизни хоть ненадолго.
— Вы…
Вместе с нежными поцелуями у уха, вместе с печальным голосом пришло счастье, больное и опасное, защемило в груди. Хотелось больше, мало было его прикосновений и его самого — мало. По коже прошлись пальцы, замерли, ухватив за запястья, прижав несильно. Лина подняла мутный взгляд, Джош тяжело дышал, прижавшись носом к ее скуле.
— Я… Мы должны остановиться.
Как звонкая пощечина, вернувшая в реальность. Захлестнула обида. «Что?!» Охотница резко подскочила, развернулась, не расслышав робкие слова, брошенные ей вслед, и покинула кабинет, зажав рот ладонью. Она не могла ничего сказать в ответ, потому лишь быстро взбежала наверх в свою комнату и плотно затворила дверь, там она сползла на пол, попытавшись осознать произошедшее. В голове не укладывалось. Лина закрыла глаза, обняв себя за плечи. Наваждение отпустило, но колючий чужой запах все еще преследовал, словно осел на коже, ладонях, волосах. В него хотелось зарыться носом и так и остаться. Если бы только можно было остаться так навечно…
— Но он меня не любит.
За звуком собственного голоса охотница расслышала глухой смех и только потом сообразила, что смеялась она сама. «Какая я дура… Полная дура». Лина опустила голову, спрятав лицо в согнутых коленях. Наверное, теперь она не сможет смотреть Джошу в глаза. Никогда.
========== 26. Его питомец ==========
Лина избегала Джоша, совершенно не представляя, как себя следует вести с ним и что ждет дальше. Изменился ее статус в доме, они теперь, как бы это правильно сказать, в отношениях? Или то был всего лишь мимолетный порыв? Чем больше охотница думала об этом, тем сильнее болела голова.
Пальцы скользнули по замотанной бинтами шее и ключице, задержались на ранке. Все верно, сегодня они должны с этим разобраться, Энви начал подготовку сразу, как получил привезенный ингредиент. В каком-то смысле Лина ощущала благодарность по отношению к вампирам за то, что они не бросили ее с этой раной, а решили заняться и, наверное, вылечить. Охотница не была уверена в том, как следует называть то, что ей предстоит, вряд ли оно являлось лечением в традиционном смысле. Но если опустить тот факт, что, по сути, все проблемы и начались-то из-за этих кровососов изначально, то за их стремления можно было выдавить из себя и хлипкое «спасибо», трещавшее по всем швам морали. Лина выдохнула, усмехнувшись собственным размышлениям. Кажется, она уже привыкла к творившемуся кругом безумию.
В подвале ждали: охотницу вновь пригласили в страшную комнату, только теперь Джош не лежал, привязанный к столу, а мирно сидел в принесенном кресле, читая книгу. Леон, скрестив руки на груди, спокойно подпирал стену. Отвратного цвета варево кипело в небольшом котелке, над ним коршуном вился хмурый Энви, периодически помешивая и что-то добавляя из разномастных склянок; под его глазами залегли синие тени, а в пальцах подрагивала чашка с кофе. Видимо, ночь выдалась бессонной, и Лине стало даже немного стыдно, ведь это для нее он готовил лечебное снадобье или чем бы ни являлась та мутного оттенка дурно пахнувшая жидкость. Когда вошла охотница, все внимание устремилось к ней. Она нервно икнула и старательно избежала пристального взгляда Джоша, что не укрылось от хищного и проницательного взора Энви.
— Поссорились, что ль? — деловито осведомился он, широко хлебнув из чашки.
Лина помотала головой, он в ответ усмехнулся, явно не поверив, однако допрашивать дальше не стал, вероятно, не с руки было узнавать прямо напротив самого принца. «Вот и славно». Меньше знает, крепче спят все остальные. Охотница осмотрелась, неловко обхватила себя за талию, прижавшись к стене в самом углу, постаравшись максимально спрятаться от заинтересованных взглядов. Обсуждать то, что произошло между ней и Джошем, она не хотела, и была бы признательна, если бы эта тема больше не поднималась. В конце концов, это их личное дело.
Несколько минут провели в тишине, Лина думала о том, как бы провалиться под землю, вампиры молчали, занятые своими делами. После ввалился Кристоф, его приближение всегда легко узнавалось задолго до того, как он сам появлялся в дверном проеме. Он грязно ругался, что громкий голос заполнял узкую лестницу, и явно отчитывал Джеймса за очередные провинности, которых всегда было предостаточно. Вскоре в комнате показался и сам обладатель голоса, за ним по пятам тащился несчастный оборотень, держа на спине тяжелый железный ящик, обмотанный цепями. Лина еле успела отскочить в сторону, чтобы ее не зашибло углом. Ящик бухнулся на пол с протяжным гулом, Кристоф отвесил Джеймсу знатную затрещину, что оборотень отлетел в сторону и впечатался лбом в край стола. Охотница чуть не бросилась проверить в порядке ли несчастный, но тот спокойно поднялся, только потерев ушибленный лоб. «Точно. Не люди». Странным оказалось осознание, что она до сих пор так и не смогла привыкнуть к нечеловеческим здоровью и силе окружающих, которым не страшны обычные людские напасти. Что, надо сказать, оставляло отпечаток на их поведении.
— Тупое животное, — рыкнул Кристоф с явным намерением еще и пнуть под ребра Джеймса, но Джош остановил его звучным «Хватит» и звонко захлопнул книгу, которую читал.
— Готово, — в этот же момент просигналил Энви, затушив огонь. — Давайте.
А в следующую секунду Лину подхватили под руки и потащили вперед, сначала она даже не поняла, что происходит, а когда осознала, вскрикнула и начала брыкаться.
— Пусти, отпусти меня! — вскричала она, силясь укусить хоть кого-то, но вышло только заехать пяткой по колену оборотню.
— Не рыпайся и заткнись, — зло прошипел Кристоф, засунув Лине в рот платок, чтобы она смогла только мычать. — Ради тебя стараемся.
Охотница протестующе пнула его в живот, но это только усилило давление: Лину положили на стол, на руках и ногах щелкнули оковы, которые раньше удерживали Джоша. Охотница жалобно и протестующе воззрилась на мороя, он только отвел глаза, словно и хотел бы помочь, но не мог. Кляп во рту не прибавлял уверенности в том, что все обойдется.
Энви снял с огня зелье, перелил его в большую чашку и подошел ближе, нависнув сверху. Лина услышала, как лязгнули цепи, и в ужасе замерла. Леон двинулся к ящику, нагнулся, а потом раздалось негромкое потрескивающее шипение: из ящика показалась голова громадной рогатой змеи, она покачнулась и расправила золотой капюшон, кинувшись вперед, но остановившись под тяжелым взглядом вампира. Леон крутанул пальцем в воздухе, и змея повернула голову, ее глаза сияли рубинами, в них полыхало далекое пламя. «Сейчас нападет». Охотница нервно дернула ногой — змея высунула раздвоенный язык, покачнулась и перевалилась туловищем на стол, чешуйчатая кожа коснулась ноги, даже через джинсы чувствовался мороз, пробежавший от прикосновения по лодыжке. Лина протестующе замычала и подалась назад, облившись холодным потом, но змея неукоснительно ползла к ней выше.
Над головой возникла тень, Энви разорвал рубашку на груди охотницы одним движением руки, сорвал с шеи бинт и обильно выплеснул на рану и ключицу противное варево, вязко растекшееся густым маслом, прилипшее к лямкам бюстгальтера, окунувшее душным и густым запахом. Змея, зачуяв его, ускорилась, навалилась сверху, прижав к столу. Если бы тварь надавила чуть сильнее, то с целыми ребрами пришлось бы попрощаться. Ясные мысли совсем скоро покинули голову, сменившись животным страхом: перед самым лицом змея разинула огромную пасть, продемонстрировав два длинных клыка и красный язык, похожий на разрезанную надвое ленту. Лина инстинктивно и безуспешно попыталась увернуться, с губ сорвался заглушенный кляпом крик, когда укус пришелся ровно на место, где фиолетовыми венами горела жуткая рана. «Больно!» Чертовски больно, будто тело пронзили два острых шипа, пробили мясо до кости. Охотница изогнулась в спине, но тут же упала обратно под тяжестью омерзительной туши, капюшон змеи раздулся сильнее, по золотым карманам расползлись красно-фиалковые линии, налитые кровью. Под кожу что-то проникло, оно огнем расползлось по телу, сковало мышцы, уничтожив сопротивление, теперь Лина могла лишь смотреть вперед, видя мозаичную чешую, слепленную из неровных кусков. Казалось, время остановилось, стерло все мысли и желания, воспоминания, оставив только нестерпимую белую боль, заполнившую существо. Охотница думала, что потеряет сознание, она надеялась на это, но того не произошло.
