— Амелия? — неуверенно спрашивает Чейз, садясь чтобы посмотреть на меня.

Когда я подхожу и вижу его, я закрываю глаза, чтобы защитить их.

Чейз такой же голый, как в день, когда родился.

— Почему на тебе нет одежды?!

Он шел домой голый?! Потому что, я не вижу одежды рядом с ним.

— Понятия не имею, — ворчит Чейз. — Честно говоря, большая часть прошлой ночи и утра довольно размыта.

Я смотрю сквозь пальцы, чтобы снова взглянуть на него, не сводя глаз с его лица.

— Господи, Чейз. Ты напился этой ночью?

Я осматриваюсь вокруг на предмет одеяла или чего-нибудь ещё, бросая ему подушку, чтобы он прикрылся, когда он бормочет бессвязный ответ, прежде чем наконец убрать мою руку с моего лица.

Именно тогда я понимаю, что технически он не такой голый, как в день, когда родился.

— Что… что это за штука? — спрашиваю я его, но затем мой мозг вспоминает то, что он говорил давным-давно о том, что происходит, когда он напивается.

— Ты… ты покрыт соусом для барбекю и… — я наклоняюсь ближе к нему. — Это сухие колечки «Froot Loops?»

Чейз смотрит на свое тело, понимая беспорядок.

— Хах. Я полагаю, моя пьяная задница не смогла найти чипсы и согласилась на это.

Я вздыхаю и сажусь на ту часть дивана, которая не покрыта соусом для барбекю и колечками сухого завтрака. Чейз в таком беспорядке, и я имею в виду не только его внешность.

— Ты в порядке, Чейз?

Он смеётся, без эмоций.

— Конечно, я в порядке. Почему бы мне быть не в порядке? Я потерял девушку своей мечты и лучшего друга. Я просто великолепно себя чувствую.

— Чейз… — я даже не знаю, с чего начать. Я не знаю, как это сделать лучше, как сделать лучше для него. — Они не знали.

Чейз откидывается на диван, сдвигая подушку, чтобы убедиться, что она прикрывает его дружка, и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Как они могли не знать? Все остальные, казалось, видели это! Даже Джейсон и Джексон спрашивали меня, когда я собираюсь жениться на Шарлотте!

— Они чувствуют себя очень плохо из-за этого, — я пытаюсь успокоить его, но кажется, он только начинает злиться.

— Они не чувствуют себя очень плохо из-за этого! Они чувствуют себя плохо, из-за того что их поймали.

— Чейз…

— Я знаю, что ты собираешься мне сказать, — прерывает он меня, выглядя немного разбитым. — Я не встречаюсь с Шарлоттой, и я не могу говорить ей, с кем она может и не может заниматься сексом, но все же. Это должен был быть мой лучший друг?

Я думала об этом, но у меня не хватило бы смелости сказать ему это. Ему больно, отстойно видеть человека, которого ты любишь, с кем-то ещё, и Чейзу пришлось вмешаться в эту ситуацию без предупреждения.

— Я просто хотел бы вернуться и рассказать Шарлотте, что я чувствую. Я ЗНАЮ, что мог бы сделать ее счастливой, если бы у меня были яйца, чтобы сказать ей это. Но сейчас уже слишком поздно. Она сейчас с ним.

Мне больно замечать, что он продолжает называть ее «Шарлоттой» вместо «Чарли», его прозвище для нее, которое она так ненавидит.

Неужели все изменилось настолько, что он больше не видит ее как того же человека?

— Шар не с кем-то, — говорю я ему. — Она не знает, что чувствует. Это могло быть просто моментом. Ещё не поздно сказать ей, что ты чувствуешь; тебе придется с ней по-настоящему поговорить.

— Это ничего не значит, — вздыхает он. — Если бы она хотела быть со мной, она бы не была с ним.

Это немного злит меня. Чейз, как и Мейсон, постоянно общается со случайными девушками, а потом не понимает, почему «любимая» девушка не понимает, что он любит ее!

— Если бы ты хотел быть с ней, ты бы не связывался с другими девушками.

— Я говорил тебе почему…

— Я знаю, что ты говорил мне, почему, — перебиваю я, выпрямившись, переходя в режим атаки. — «Ты недостаточно хорошо для нее, и это разрушит вашу дружбу, и ты пытаешься двигаться дальше» и так далее. Уже слишком поздно возвращаться и что-то менять, но ещё не поздно исправить вашу дружбу с Шар.

— Но…

— Нет, — я ещё не закончила. — Ты уже вошёл в ее жизнь и, вероятно, повредил ее; тебе все равно придется что-то сказать. Сказав ей, что ты чувствуешь, не сможет сделать вещи еще хуже, чем сейчас.

— Что если она выберет Ноя?

— Хорошо, во-первых, мы даже не знаем, нравится ли она Ною или он ей.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я все равно продолжаю.

— НО, если она выберет его, будь счастлив за нее. Ты ее лучший друг, и я знаю, что она не хотела бы потерять тебя, точно так же, как ты не хотел бы потерять ее.

Чейз смотрит на свои руки на коленях: — Я не знаю. Я подумаю об этом.

— Хорошо. Но подумай об этом в душе. Ты пахнешь выпивкой и барбекю.

Уголки его рта приподнимаются в легкой улыбке.

— В этом ты точно права.

Он встает, и подушка, которая прикрывала его, падает на пол вместе с сухими колечками, который не приклеены к нему. Я опускаю руки на лицо.

— Чейз!

— О, прости, — смеется он, поднимая подушку и прикрывая задницу, поднимаясь по лестнице.

— И сожги потом подушку! — кричу я ему вслед и слышу его смешок.

— Амелия? — зовёт другой голос, который посылает тепло всему моему телу.

Эйден выходит из своей комнаты, выглядя только проснувшимся.

— Черт возьми. Я разбудила тебя криками?

Его комната, комната Ноя и комната Анны и Джулиана находятся на первом этаже, но комната Эйдена ближе всего к гостиной.

— Сейчас 10:30, я уже сам встал. С кем ты разговаривала? И что случилось с диваном?

Я смотрю на диван и не могу удержаться от улыбки.

— Я разговаривала с Чейзом, он спал на диване. Это довольно длинная история.

Интуитивный взгляд Эйдена переходит от меня к дивану.

— Оу. Он пил этой ночью.

— О, думаю, тогда, это не длинная история, — смеюсь я, направляясь на кухню и беру рулон бумажных полотенец, бросая их Эйдену.

Он с легкостью ловит их и оглядывается на беспорядок.

— Черт возьми. Пожалуйста, скажи мне, что он не использовал все мои колечки «Froot Loops».

Я смеюсь, когда мы становимся на колени и начинаем вытирать диван, который, к счастью, кожаный.

— Мы всегда можем пойти и купить тебе еще, — говорю я ему, потому что между бардаком на полу и диване похоже, что Чейз использовал всю коробку.

Мы довольно быстро убираем беспорядок и заставляем диван перестать быть липким.

Как раз в то время, когда мы собирались приготовить завтрак в качестве награды, раздается звонок в дверь.

— Ты продолжай с яйцами, а я открою, — говорю я Эйдену, когда мой живот урчит в знак протеста.

Гостиная, кухня и небольшая передняя прихожая, в которой расположена дверь, находятся в одной большой открытой концептуальной зоне.

Поэтому, когда я смотрю в глазок, Эйден видит, как я отступаю в замешательстве.

— Кто там? — спрашивает он, подходя ко мне.

На крыльце стоят трое мужчин в костюмах, одного посередине я узнаю сразу.

— Это… мэр?

========== Глава 32. ==========

— Что… что нам делать? — я беспомощно смотрю на Эйдена.

Как мэр нашел нас? Он здесь, чтобы арестовать Эйдена? Он не пришел бы лично, чтобы арестовать его, верно?

В дверь снова стучат, и я снова смотрю в глазок, прежде чем Эйден откроет дверь.

Двое мужчин с ним определенно больше похожи на телохранителей, чем на полицейских, что меня немного успокаивает.

Но не сильно.

— Как ты думаешь, он знает, кто ты? — шепчу я Эйдену.