Я осталась стоять там в замешательстве. Зачем директору понадобилось разговаривать с Анной? И зачем ей понадобились два охранника для этого?

Этот факт не остается незамеченным, когда Анна идет по коридору с высоко поднятой головой. ‘Чокнутая Анна Уайт’ бормочет почти каждый ученик, мимо которого она проходит.

Я отправляю быстрый текст в групповой чат и иду на первый урок перед звонком.

В классе я сажусь с Шар, Мейсон и Ной за партой позади нас, и никто из нас не может понять, что произошло.

Это было в конце урока, когда мы шли к нашему следующему классу, когда узнали.

Я встретила Эйдена у своего шкафчика, как обычно, чтобы взять учебники по математике, когда Анна подходит к нам, кипя от злости, а два офицера все еще следуют за ней.

— ОНИ МЕНЯ ВЫГНАЛИ! — кричит она, гнев и раздражение накатывают на нее волнами, когда она идет к нам.

Мы с Эйденом смотрим друг на друга.

— Что? Почему?

— Они сказали, что я избила Кейтлин! Я! Я не трогала эту тупую суку.

Брови Эйдена сошлись на переносице. Он еще не видел Кейтлин, поэтому я быстро рассказываю ему, как мы видели ее сегодня утром.

— Почему они сказали, что ты это сделала? — спрашивает он, разглядывая офицеров за ее спиной.

Кейтлин сидела там и плакала своей матери о том, как я столкнулась с ней в субботу вечером и «решила напасть на нее и избить ее только потому, что она сумасшедшая». Ты можешь в это поверить?! Как будто у меня не было причины.

В субботу вечером мы все были на вечеринке у Шарлотты. Ну, все мы, кроме Анны. Она сказала, что проверяет старые бары Люка. Неужели она солгала нам?

— Мисс Уайт, вы должны быть вне школьной собственности, — напоминает ей один из охранников.

— Я ухожу! — огрызается она на него, оборачиваясь, чтобы посмотреть на нас. — Теперь мне придется ходить в Коммак. Я собираюсь стать сильверовцем! Это пиздец на стольких уровнях!

От досады она ударяет шкафчик рядом со мной, и я автоматически вздрагиваю. Я чувствую как ободряющая рука Эйдена ложится на мою талию.

— Мисс Уайт, — предупреждает один из охранников, и она фокусирует на нем свой смертоносный взгляд. Она уже готова дать волю своему гневу, когда появляется директор Андерсон.

— Ты больше не можешь находится на территории этой школы, Аннализа. Собери свои вещи и немедленно уходи.

У Анны дергается глаз.

— Я не била вашу чертову бредовую дочь, и если бы я сделала это, то призналась бы, потому что она бы это заслужила!

Я и раньше видела Анну безумной, но это, наверное, самая злая из всех, что я видела. Теперь, когда я знаю, с кем она связана, трудно не получить воспоминания и не установить связи. Может, она сорвется, как он? Неужели она действительно способна щелкнуть выключателем и напасть на кого-то из ниоткуда?

Я отрицательно качаю головой. Анна совсем не похожа на Тони. То, что я узнала, что она разделяет его ДНК, не значит, что она похожа на него.

Директор Андерсон делает несколько шагов назад от Анны, и, конечно, все ученики, проходящие мимо, обращают на нее внимание. Это не помогает слухам, идущим вокруг нее вообще.

— Мы это уже обсуждали. Это твое слово против ее. И учитывая тот факт, что это не секрет, что ты склонна к… вспышкам… особенно к моей дочери, как засвидетельствовали несколько учеников, ясно, что вы лжешь. Как ее мать, тебе повезло, что мы не выдвигаем обвинений. А теперь, пожалуйста, собери свои вещи и убирайся из школьной собственности.

Засвидетельствовано несколькими студентами?

Слухи.

Алия рассказывала, как все говорили о том, как «Анна ни с того ни с сего набросилась на Кейтлин» на днях. Мельница слухов работает быстро, и в данном случае против нас.

Ноздри Анны раздуваются, а глаза ничего не делают, чтобы скрыть ее возмущение. — Я НЕ ЛГУ! ТЫ И ТВОЯ ДОЧЬ ОБА ГИГАНТСКИЕ ГРЕБАНЫЕ СУ…

— Анна! — перебиваю я, делая шаг вперед и хватая ее за руку. — Мы все исправим, не делай хуже, — шепчу я ей.

Как? Я не знаю. Но я совершенно уверена, что, называя директора и ее дочь словом на букву «с», ничего лучше не придумаешь.

— Ладно, — говорит она, поправляя свой черный свитер, приходя в себя. — Я ухожу. Ребята, вы не могли бы потом забрать мои вещи из шкафчика?

Мы с Эйденом киваем и говорим ей, что так и сделаем.

— Отлично. Увидимся позже, ребята, — она поворачивается к директрисе Андерсон и одаривает ее зловещей улыбкой. — Мне не нужен эскорт из школьной собственности, я ухожу. Пошла ты, и хорошего дня.

С этими словами она поворачивается на каблуках и идет по коридору, охранники все равно следуют за ней, ее голова высоко поднята, несмотря на взгляды и бормотание о том, что она «идет по стопам своего брата».

Мы с Эйденом стоим и смотрим ей вслед, пытаясь переварить все, что только что узнали.

Директор Андерсон дергает за рукава своего блейзера.

— Идите в класс, мистер Паркер, — бросает она нам обоим, я предполагаю, что она не назвала меня, так как она, вероятно, не помнит моего имени, а затем поворачивается, чтобы уйти.

***

Новость об изгнании Анны быстро распространилась. Мы с Эйденом едва добрались до математики, как получили сообщения от наших друзей об этом. Некоторые люди были даже достаточно храбры, чтобы подойти прямо к Эйдену и спросить его, прежде чем убежать в страхе от одного предупреждающего взгляда, который он бросал им.

К тому времени, как начался обеденный перерыв, все только об этом и говорили. Обычно спокойному и уравновешенному Джулиану пришлось выйти из школы в середине третьего урока, чтобы не ударить кого-нибудь по лицу.

Я еще не видела Кейтлин, но уверена, что она наслаждается вниманием. Никто не задумывался, была ли Кейтлин полна дерьма или нет.

Черт, даже я на секунду подумала, что это сделала Анна.

Только когда я шла в класс после обеда, я столкнулась с Кейтлин.

Я пропустила всю преамбулу и сразу перешла к делу.

— Анна тебя не трогала. С чего ты сказала, что она это сделала?

Я почти соблазнилась крикнуть «Она притворяется!», сорвать повязку с ее руки и стереть с ее лица синяки.

Я бы не хотела, чтобы она все это выдумала только для того, чтобы подшутить над нами.

Но я была достаточно ранена, когда поняла, что ее лицо действительно в синяках, а губа действительно разбита.

Она изучает меня своими пронзительными глазами, враждебность в ее глазах никуда не пропала.

— О чем ты говоришь?

Рука на перевязи не в гипсе, и я вижу слабое воспоминание о синяке в форме отпечатка руки, идентичного тому, что сейчас на моем запястье.

Боже мой.

Как же я раньше не догадалась?

— Кейтлин, — я подхожу к ней ближе и понижаю голос. — Мы обе знаем, что Райан — тот, кто сделал это с тобой, — я жестом указываю на свое запястье, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Ты должна кому-то рассказать…

Она отходит от меня, как будто я окатила ее ледяной водой.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — настаивает она, ее голос тверд и решителен.

Но я слышу это. Легкая дрожь в ее голосе говорит мне, что я права.

Несмотря на то, что мы были врагами, и она только что выгнала мою лучшую подругу, я сочувствую ей.

— Тебе не нужно проходить через это в одиночку, — настаиваю я. — Райан не может продолжать причинять тебе боль…

— Ты понятия не имеешь, что говоришь, — она обрывает меня, а затем проецирует свой голос так, чтобы люди, идущие вокруг нас, могли услышать. — Аннализа Уайт сделала это со мной! Она психопатка. Ты можешь плести какую угодно ложь, но правда в том, что она напала на меня из ниоткуда и была справедливо изгнана за это.