– М…м…

Арина проснулась от непонятных звуков и шума непрерывно льющегося дождя, и барабанящего по округлой прозрачной крыше папиного загородного дома.

«О Боже! Что же со мной? – подумала девушка».

Собрав всю волю в кулак, она всё же распахнула отёкшие глаза, от пролитых за ночь слёз и выпитой бутылки дорогого коньяка. И тут как фотовспышки, несчастную девушку ослепили воспоминания.

***

– Добрый вечер, Полина Григорьевна.

– Добрый вечер, Аринушка, – проговорила маленькая, милая старушка, спускавшаяся со ступенек, с сумочкой в одной руке и поводком во второй. Впереди шустро скакал маленький пёсик по кличке Бублик, который просто обожал сушки.

Полина Григорьевна отбила его у группы враждебно настроенных дворовых котов, которые загнав кроху в угол подъезда, пытались отобрать корочку чёрствого белого хлеба. Тот не понимая по доброте душевной, чего же от него хотят шипящие существа, бодро вилял своим хвостом. Вот так и состоялось знакомство старушки со своим любимцем. Теперь они вместе ходят в магазин и бдят на лавочке возле дома, или с балкона.

– Как ваше здоровье, Полина Григорьевна? Как внуки?

– Спасибо, девонька, внуки в порядке. А вот здоровье как всегда, не очень, суставы никак не хотят радовать свою старушку.

– Ясненько. Ну, вы крепитесь, вы же у нас ещё молоденькая.

– Стараюсь. Ну, ты беги, девонька к своему орлу. Он тебя с обеда дожидается, какой букет принёс, и пакет тяжеленный, видимо с продуктами. Сюрприз, наверное, делает. Так спешил, спотыкался.

– Да? Ну что ж, пойду. Всего Вам хорошего, Полина Григорьевна!

– И тебе, Аришенька. Забегай, чайку попьём!

– Хорошо, забегу.

Арина в задумчивости побрела дальше по ступенькам. Суженый девушки жил в не очень престижном районе. И в панельном доме, в семь этажей, лифт снова не работал.

«Странно, – пронеслось в голове девушки. – Ведь Вадим не ждёт меня сегодня. Я и заскочила-то, просто так, не предупредив. А букет, с каких пор он стал покупать цветы, если сам всегда твердит, что не в цветах счастье, да и дарить их надо по большим праздникам, а то это просто баловство. И за время наших отношений, а это ни много ни мало восемь месяцев, Вадим ни разу ничего не подарил. Мы за это время в кино-то, только два раза сходили, а тут даже цветы. А как он мне смешно предложение делал!»

Арина улыбнулась. В тот вечер Вадим был прямо не в себе, и как только девушка села в машину, он с ходу брякнул, что-то типа: «А не пора ли нам уже в ЗАГС заскочить?»

Вот так, и никаких цветов, зажжённых свечей, бокалов с шампанским и уж тем более красивого колечка, как в кино и романах. Всё более чем банально. Но Арина, воспитанная в строгости, и обделённая родительским вниманием, добротой и лаской, не задумывалась об этом.

«Ну и ладно, ну вот такой он, мой милый, родной человек, я же люблю его и он меня тоже».

И так, в тот же день, было подано заявление.

Чем выше по ступеням поднималась Арина, тем больше росла тревога внутри неё. И только сейчас, оглядевшись вокруг, она увидела то, чего раньше слепая от любви, просто не замечала. А это и грязные стены подъезда, и неприятные запахи вокруг, никак не вязалось с таким красивым и интеллигентным парнем, как её Вадим.

«И как это я раньше не обратила внимания на всё это, – подумала девушка».

Поднявшись на пятый этаж и остановившись у двери, Арина полезла в сумочку, чтобы достать ключ от квартиры наречённого, но найти никак не могла. В сумочке была много чего, но только не ключи.

– Ну, неужели потеряла?! – пробормотала Арина.

Тот день, когда Вадим вручил ей ключ от своей холостяцкой берлоги, как он называл своё жилище, она будет помнить всегда, ведь именно тогда они подали заявление в ЗАГС. А выйдя на улицу, пара попала под проливной дождь, ну и пока бежали к машине, вымокли до нитки. Тогда решили поехать к нему домой. Забежав в квартиру, обоих охватила жгучая страсть, а когда все чувства улеглись, Вадим, достав из кармана джинсов ключ, протянул ей.

– Вот, родная, теперь всё моё, твоё, – произнёс он. – Но только одна просьба к тебе, прежде чем захочешь приехать, звони, а то я пока холостяк, уборку не приемлю, и мне будет неприятно, если ты увидишь весь этот бардак.

– Хорошо, любимый, – пообещала девушка и чмокнула парня в нос. – Я тебя очень люблю.

А сегодня, решив позвонить Вадиму заранее, Арина обнаружила, что телефон разряжен.

Обстановку разрядил звонок. И это был звонок уже не из воспоминаний, а из реальной жизни, той, где много боли, разочарований и слёз. Именно он вывел Арину из задумчивости.

«Ну, надо же, когда это я успела его зарядить, да ещё и подключить? – подумала девушка».

На вызов она решила ответить.

– Да.

Свой хриплый голос она узнала с трудом, до того чужим и искажённым он звучал.

– Ты где?

– А что тебе за дело, где я? Где я, теперь тебя быть не должно.

– Да ладно тебе, не дури, скажи мне, где ты? Я приеду, и мы поговорим.

Голос такого, когда-то до боли любимого мужчины, звучал устало.

У Арины тут же защипали глаза и по щекам побежали две влажные дорожки.

– Нет, – глотая слёзы, произнесла она. – Всё, что можно было, мы уже обговорили. Наговорились на жизнь вперёд. Не звони мне больше. И с этого дня считай себя свободным, потому что я сегодня же заберу заявление. А на счёт папы не переживай, я ему ничего не скажу. Будешь и дальше продвигаться по карьерной лестнице, палки в колёса вставлять не буду. Живи, как знаешь. Прощай.

Она нажала на кнопку «отбой».

***

И снова эти мерзкие воспоминания, стали будто липкие щупальца, наползать и будоражить и без того измученную психику девушки.

– Ну, куда же я подевала этот ключ? Забыла дома? Ведь так торопилась на примерку свадебного платья. А нет, вот он!

Пропажа нашлась в кармане коротенького пиджачка из натуральной, тончайшей белой кожи. Его покупали в итальянском бутике, во время поездки в Рим прошлой зимой, и точно такой же, только мужского пошива для Вадима. Тогда, в снежном январе, их отношения только зарождались, и как казалось Арине, всё было гладко. Они, держась за руки, гуляли по парку и кормили птиц сладкими булочками. А набродившись по улочкам, отдыхали в уютном номере отеля, и любили друг друга до полнейшего изнеможения. И устав, засыпали без ужина, ведь они были сыты друг другом. А утром, снова улыбки и поцелуи. Они только вдвоём, друг для друга, и друг ради друга.

Тогда, Арине, не знавшей до этого мужской ласки, нежности и любви, восемнадцатилетней, стеснительной и сентиментальной девушке всё казалось сказкой без начала и конца. Всё мерцало. Вот тогда девушка призналась парню, что она так одинока, и не нужна родителям, что мама её предала и едва родив, бросила, укатив с любовником в Аргентину. А папа всегда так много работал, что времени на дочку не хватало, и она росла предоставленная заботам няни, Ольги Ивановны. Это именно она назвала малютку таким старинным и редким именем.

– Ты у меня будешь редкая, особенная, как дар небес, – любила приговаривать Ольга Ивановна.

У неё самой дочка не прожила и часа, так как родилась с пороком сердца и лёгких, кроху спасти не удалось. Молодая мать долго не могла прийти в себя. Прожив год в монастыре, она всё же вернулась к жизни. Получив два высших, и так не похожих друг на друга образования, врач – педиатр и учитель начальных классов, устроилась работать няней к соседям Зиновьевых. Потом их малыш подрос, и Ольга Ивановна, по рекомендациям бывших работодателей, пришла устраиваться на работу к Зиновьеву Сергею Алексеевичу, папе Арины. До прихода доброй тётеньки в семью, у девочки даже ещё не было имени. Ведь этот маленький, кричащий без маминой ласки, и голодный комочек, не был нужен ни единой душе в этом доме. Как только няня взяла малышку на руки, то сразу поняла, какой это особенный ребёнок. Только её ребёнок. И так, две одинокие и жаждущие любви души, нашли друг друга.