«Я знаю в этом толк».

Полина частенько гуляла по лесу. Собирала грибы, ягоды. Иногда делилась ими со мной. Только вот обычно я был с штанах. Но иногда случалось и как сейчас.

Прежде, чем Полина вынырнула из-за густых хвойных ветвей, я уже слышал в своей голове ее следующую фразу.

– Вы опять это делаете?

«Правильно!»

Мышцы спины слегка напряглись. Но я не собирался извиняться. Конечно, у меня было определённо понимание, что лучше не дразнить лишний раз местных чересчур религиозных моралистов. Но таким уж я был неприменимым и неисправимым бунтарем: и в Петербурге, и здесь – посреди суровой и беспощадной Сибири.

Я обернулся.

– Привет, Полина.

Едва избушка оказалась к ней передом, а к лесу задом, девушка смущенно раскраснелась и опустила глаза.

– Здравствуйте, – сказала она.

Мы оба имели возможность разойтись как в море корабли. В таком случае девушка смогла бы продолжить наполнять своё лукошко различными лесными дарами. А я смог бы продолжить охоту на молодого оленя. Однако Полина продолжала смотреть на меня украдкой и говорить, говорить, говорить…

– Как вы так можете?

– Могу что?

– Бегать по лесу без штанов.

– А что такого?

– Это неприлично.

– Кто сказал?

Я сделал вид, что не понимаю. Но всё-то я понимал. И подсознательно ее провоцировал:

– Тебе не нравится?

– Это неправильно.

– Кто сказал?

Прохладный воздух конца лета ласкал мое обнаженное тело. Комары то садились на него, то улетали. Я совершенно не заморачивался.

– Это просто, – сказал я.

У меня не было проблем с самим собой. Я любил себя. Я любил весь мир. Не так, как все остальные люди. По-своему и своей особенной любовью. Но какими словами я сумел бы объяснить это наивной скромнице Полине?

«Нет во всем мире таких слов», – это понимание причиняло мне боль.

А Полина всё продолжала твердить:

– Как вам не стыдно?

– Я не понимаю вопросов подобного содержания.

– Почему?

– В них нет логики.

– Почему?

– В них нет здравого смысла.

Мы оба стояли около минуты и молчали. Два человека, разделённые расстоянием в пять шагов. С двух сторон нас обнимал лес, с двух других сторон прочь убегала тропинка. А еще… один из нас прятал своё сердце от другого.

«Она не виновата», – напоминал я самому себе, – «Она всего навсего конечный продукт эволюции».

Но мне она нравилась и потому я не мог молчать слишком долго.

– Скажи, дорогая, что конкретно тебя не устраивает?

– Это неправильно…

– Ты уже это говорила.

Юные глаза дерзко дернулись вверх.

«Вот оно! В ней есть огонь. Только вот весь он уходит на всякую ерунду».

И тут же девушка огрызнулась:

– Вы – грязный блудник!

Она сказала это не из ненависти, а из страха.

Я ответил спокойно:

– Это тебе твой отец сказал или батюшка из церкви?

– Они оба так считают.

Девушка легонько топнула правой ногой. Она желала рьяно отстаивать своё женское мнение.

«Хотя… постойте… это было не ее мнение. Его ей старательно навязали».

– Ты родилась здесь?

– Да.

– Сколько тебе сейчас?

– Я уже взрослая.

– Пятнадцать?

– Будет через месяц.

– Так почему же ты считаешь, что знаешь жизнь лучше меня?

Девушка молчала, но глаза ее продолжали гореть.

«Зачем?»

Возможно нечто, скрывающееся глубоко внутри этого молодого и не до конца сформированного тела, уже давно мечтало услышать нечто наподобие моих слов. Возможно, оно отчаянно мечтало о любом сигнале к пробуждению. И вот оно свершилось…

– Всё, что ты видела в жизни – несколько гектаров леса и несколько километров береговой линии. А твой любимый святоша ещё тот лицемер…

– Нет…

Полина хотела сказать больше, но запнулась.

– Да.

Я мог бы ещё много чего сказать этому ребёнку. Мне было не сложно. Но я подумал о своей личной ответственности.

– Мне нужно идти. И тебе тоже.

– Но…

– Всё.

Было не до конца ясно, хочет Полина ещё поспорить или же хочет услышать ещё немного слов о других содержаниях жизни. Я чувствовал ее внутреннее смятение.

«Остановись. Это опасно!»

Я прислушался к себе и сказал:

– Пока.

Развернулся и продолжил путь в выбранном направлении.

– Постойте!

Не стал оборачиваться.

Почему?

Я боялся. Не за себя. Мне после всех выпавших на мою долю пертурбаций бояться было нечего. Я переживал за глупую несмышленую девчонку.

«Ведь она обязательно хлебнёт горя, если ее отец узнает про наши случайные встречи. И в этом буду виноват только я».

Чуть погодя, я иронично заметил:

«Голый мужик в сапогах и всё такое…».

Намного позже я всё-таки обернулся. Полина к тому моменту исчезла из виду.

«Ты правильно поступил», – уверения казались здравыми.

Впрочем, разве из рациональных соображений я морил себя голодом?

Я шагал вперёд по тропинке и между делом вспоминал о том, как сам себя довёл до пищевого эксгибиционизма.

Помните тот момент, когда генерал-губернатор ускакал прочь на лихом скакуне?

Конечно, помните.

И думаете, что потом я спустился вниз по склону и торжественно принял командные полномочия?

Типа бурные продолжительные аплодисменты, все встают…

Нет!

Не было такого. Я сразу же потребовал себе царскую хижину и сразу же в ней спрятался. Месяца три сидел там безвылазно. И при этом не было никаких проблем с едой. Рыба на завтрак, рыба на обед и на ужин. А потом я посмелел, расправил локти и всё-таки соизволил выйти в люди. Вот тогда-то всё и началось…

Грязные, усталые, измождённые…

Вот цена той пище, которая подавалась к моему столу. И когда я это осознал, то более ни один кусок той рыбы не лез мне в горло.

– Зачем такие крайности? – спросил меня мой заместитель спустя неделю голодовки.

– Это мое дело.

– Но…

– Я так решил.

– Мы за вас переживаем.

– Это лишнее.

С тех самых пор я питался исключительно лесными дарами. И поначалу ощущений, что душа спокойна, было для меня достаточно. Я стал намного счастливее. Но через месяц захотелось мяса. И тогда я потребовал выдать себе ружьё.

И вот результат – я на очень узкой дорожке.

Вокруг бесновато трещат насекомые, попеременно перекрикивают друг друга птицы. Запах хвойных выделений кружит голову. В какой-то момент на тропинку вылезает ёж. Он смотрит на меня, сосредоточенно нюхает воздух, а затем ползёт дальше и очень быстро скрывается в кустах.

Обычный лес, да и только.

Ещё пятнадцать минут движения вперёд и я начал слышать отдаленный шум проточной воды.

«Уже скоро».

Однако я не собирался сидеть на берегу и дурнем смотреть по сторонам. Это стало бы бессмысленной тратой времени, а не охотой. Задумка была другая. Я собирался устроить в кустах коварную засаду. Думал, буду сидеть притаившись и дожидаться, пока молодой олень придёт к реке на водопой.

Отличная идея.

Отличная ловушка.

«Один точный выстрел и дело будет сделано».

Мне представлялись яркие красочные картины, в которых сочные куски мяса жарились на вертелах, а потом в них вонзались мои большие голодные зубы.

Внезапно справа хрустнула сухая ветка.

Я прислушался, напряг внимание.

«Он здесь?»

Мое тело замерло. Я старался не шевелиться. В связи с вынужденной позой зрительный обзор был небольшим. Но у меня ещё был слух… и внутреннее чутьё.

«Он здесь!»

Сначала я не видел его, только слышал. Конечно, можно было легко перепутать обычные лесные звуки с движение копыт по подлеску. Но я был уверен, что это он. И немного погодя моя слепая вера себя подтвердила.

«Я тебя вижу».

Животное светло-коричневого окраса медленно вышло на каменистый берег. Оно огляделось, а когда почувствовало себя в безопасности, принялось за питье.

«Что дальше?»

Ружьё висело на плече. Ситуация застала меня врасплох. Я был неподготовлен.