— Зачем? — голос прозвучал сдавленно-глухо; панический страх покрыл всё тело мурашками. Она и предположить не могла, что он привезёт её именно туда, где окончательно сломался её и без того хрупкий душевный мир. Тяжело сглотнув, она попыталась взять себя в руки. Нет… Только не сейчас… Она ведь так долго держалась…

— Ты не приходишь, сколько бы я тебя ни звал. А мне хочется показать тебе проделанную работу… — Сандор вдруг осёкся, увидев выражение её лица.

Да Иные же его побери, какой же он всё-таки долбоёб! Видимо, с годами совсем отупел, а на ринге ему последние мозги вышибли. Он привёз сюда Арью безо всякой задней мысли, но, взглянув в её полные ужаса глаза, понял, что в очередной раз облажался. Он совершенно не подумал о том, что она чувствует… Идиот! Какой же он всё-таки идиот!

Нелегко было забыть все те ошибки, которые он совершил, особенно самую роковую, финальную. Он просто выстроил себе стену и отгородился от всего, что причиняло боль. А сейчас сам её и разрушил. «Прости»… — всё, что он смог выдавить из себя, слишком поздно поняв, что заодно разрушил и стену Арьи и в который раз причинил ей боль. Хотел как лучше – попытаться развеять её грусть, заставить улыбнуться, открыто, искренне, а не так, как она это делала, напоказ, чтобы окружающие думали, что у неё всё в порядке, – а в итоге получилось как всегда дерьмово. Вместо пресловутой поддержки он разбередил их общие старые раны…

Арья быстро взяла себя в руки, пожала плечами и бесстрастно посмотрела на него.

— Давно я здесь не была, — натянуто улыбнулась она, хотя голос был ровным. — И не прочь зайти.

— Извини... Я не подумал…

— Не строй из себя Лораса, — отмахнулась она. — Всё нормально. Пойдём.

Заметив его нерешительность, она вышла из машины и уверенно направилась к закрытым жёлтым дверям с нарисованными на них тремя псами, бегущими в никуда. Сандор вышел следом, мысленно ругая себя на чём свет стоит, но деваться уже было некуда — только отомкнуть двери клуба, порог которого она, скорее всего, никогда бы не переступила. Волчица была такой же, как и он — закрытой от других, кремнем снаружи, но ранимой внутри. Даже сейчас храбрилась, не желая показывать ему свою слабость и боль. Он знал это, он чуял. Жаль, что не понимал этого раньше, считая её бесчувственной. Тогда бы многих ошибок можно было избежать.

— Ты вообще всё здесь переделал! — Арья вертела головой по сторонам, разглядывая новый дизайн «Цепного Пса». — А почему чёрно-жёлтые тона?

— Не знаю, — пожал плечами Сандор, чувствуя вину за то, что притащил её сюда. — Я же не дизайнер… Мне они кажутся достаточно агрессивными.

— Не кипятись, — рассмеялась она. — Мне нравится. Смотрится весьма неплохо. Куда лучше, чем прежняя серость.

Она гладила рукой канаты ринга, шингарты и битки, аккуратно разложенные на полках, развешанные на стене награды, словно вспоминала давно забытые ощущения и наслаждалась этими прикосновениями. Сандор молча наблюдал за ней, втайне надеясь, что в печальных серых глазах снова появится озорной блеск, который прежде никогда не гас.

— Лови!

Приученное к тренировкам тело среагировало мгновенно: Сандор на лету поймал брошенные в него шингарты, и ему показалось, что это дежавю. Что-то подобное уже было. И плохо закончилось.

— Что ты удумала? — его совсем осипший голос глухим эхом отразился от стен пустого зала.

— Спарринг, — рассмеялась Арья с нотками едва уловимой истерики.

— Нет.

Она спятила? Забыла, что случилось в прошлый раз? Как ни в чём ни бывало, разулась, перелезла через канаты и встала в боевую стойку, устремив на него хорошо знакомый упрямый взгляд. Взгляд бойца, готового биться до победы, сметая на своём пути все преграды. Взгляд женщины, уверенной, что она получит то, чего хочет. Взгляд уже не маленького волчонка, а матёрой волчицы.

— Ты должен мне спарринг. А теперь ещё должен избавить меня от ночных кошмаров и связанных с тобой воспоминаний.

— Арья, пожалуйста…

Она подняла руку вверх и показала ему средний палец. От осознания, что всё повторяется в точности, как тогда, по спине пробежали мурашки.

— Испугался?

Сандор в нерешительности взялся за канат, не зная, как поступить. Это ведь просто дружеский спарринг… Как с Дрого, например. Чего же он тогда боится? Он не пьян, предельно спокоен… Срыва не будет. А вообще он просто мудак: Арья ведь только что сказала, что это мучило её все годы, что она переживала, ей снились кошмары… Он просто не имеет права отказать ей.

— Будь по-твоему, — оскалился он и пролез между канатами на ринг. — Но не думай, что если ты девушка, я тебя пожалею…

Они ходили по рингу, друг напротив друга, присматриваясь, пытаясь разгадать тактику, высчитывая момент для нанесения первого удара. Внутри нарастало приятное напряжение и предчувствие хорошей драки. Сандор сделал осторожный выпад — у него не было цели задеть волчицу, он просто хотел проверить её реакцию. Она лениво уклонилась и так же лениво попробовала провести ответку. Соперники не спешили — разогревали мышцы, накапливали энергию, чтобы затем выплеснуть её в бою, прощупывали защиту. Наконец, решив, что для разминки времени более чем достаточно, Сандор пошёл в наступление и провёл серию ударов.

Но Арья ловко ушла от всех его выпадов, не позволив себя даже задеть. Один из них, резкий и меткий, должен был попасть точно в цель, но она вдруг упала на пол, ловко перекатилась, вскочила на ноги и снова показала ему средний палец. Вот же сука!.. Стала ловчее, изящней, сильнее… Спарринг, начавшийся слишком вяло, вдруг преобразился, стал интереснее, и Сандор почувствовал азарт, как в настоящем бою. Видимо, это и надо было сделать давным-давно. Напрягало только то, что он, как ни старался, не мог волчицу достать.

— Мы бьёмся или танго танцуем? — запыхавшись, рыкнул он и снова пошёл в атаку, так же не увенчавшуюся успехом.

— И как ты, такой неповоротливый, собрался выходить на международный уровень? — она засмеялась, в два прыжка оказалась у него сбоку, молниеносно нанесла три быстрых, чувствительных джеба в корпус и тут же отскочила в сторону, не дав ему провести контратаку.

Да Иные бы её побрали! Где она научилась так вертеться? Кто её так натаскал? Кто тренировал её всё то время, которое она прожила в Браавосе?

— У меня были отличные наставники, — усмехнулась в ответ волчица. Сандор и забыл, что она умеет читать мысли. — Якен Х’гар, Бродяжка… Слыхал о таких?

Конечно, он слышал — Лига безликих. Многократные победители в лёгком весе. Неудивительно, что она так наловчилась. Он видел как-то раз по телевизору бой этого Х’гара. Достойный соперник для Арьи. Именно её стиль — стремительность и быстрота реакции. Но Сандор тоже много чему научился за это время: сделав обманный манёвр, он открылся, словно в ожидании нападения, и нанёс ей удар в плечо, меткий и настолько сильный, что сбил-таки её с ног.

— Пекло! — выругалась Арья, поднявшись; видно было, что она не ожидала такого развития событий. И, разозлившись, как коршун принялась кружить вокруг него, выискивая слабые места. Сандор ухмыльнулся: наконец-то она приняла настоящий серьёзный бой. В её потухших глазах загорелся огонёк. Вот такую Арью он и хотел снова увидеть – не лишённую эмоций куклу, а живого человека. Он так залюбовался её грациозными движениями пантеры перед прыжком, что пропустил джеб, да такой сильный, что аж зубы клацнули.

— Пекло, ты что творишь? — опешил не ожидавший такой подлянки Сандор. Челюсть пекло́, словно огнём; завтра наверняка будет синяк на полморды – так сильно она его приложила.

— Это тебе за то, что выгнал меня из клуба, — ехидно усмехнулась Арья и попыталась сделать ему подсечку, чтобы сбить с ног, но он увернулся, повторив её приём с перекатом. — За то, что сказал, чтобы ноги моей здесь больше не было…

— Когда это я такое… — начал было Сандор, но осёкся на полуслове: то, о чём он так долго и старательно пытался забыть, было безжалостно вытащено наружу в самом неприглядном виде, в каком оно, собственно, и было. «Я хочу, чтобы ты ушла из клуба и из моей жизни! Смотреть на тебя мерзко… Убирайся!» — вот что он сказал в тот вечер волчице, своей опоре и другу… Он столько лет причинял ей боль… А эти обидные слова просто выбросил из памяти, как и всё, что с ней связано. Но волчица его слов не забыла и мысленно слышала их каждый раз, когда он приезжал, навязывая свою помощь… Он оскорблял её, называл шлюхой, гнал от себя, а она терпела, стиснув зубы, хотя наверняка готова была его прибить.