— Нет, спасибо, сегодня я буду дома. Приходите утром.
Арья закрыла за няней дверь и, устало опустившись на диван, обхватила голову руками. Нимерия уселась на пол возле её ног и принялась укладывать куклу в слишком короткую для неё игрушечную кровать. Впору было позавидовать дочери, которая ещё не понимала, что происходит вокруг, и все её проблемы заключались только в упрямой кукле. Но длина кукольной кроватки не оставляла в душе кровоточащих ран.
Боги… Как бы она хотела вернуться в этот беспечный возраст и забыть обо всём! Чтобы все её крошечные проблемы решали родители, а она могла бы наслаждаться детством. В куклы она никогда не играла. Это Санса любила безжизненных розовых пупсов, глупо хлопающих глазами, и возилась с ними до двенадцати лет, умиляя родителей, а она носилась по окрестностям Винтерфелла, дралась с местными мальчишками, обворовывала соседские сады и не задумывалась о том, как сложится её жизнь.
А что ей делать сейчас? Каким богам надо помолиться, чтобы они сохранили жизнь Джейме? Почему это случилось именно с ним? Почему жизнь так несправедлива?
Арья подавила всхлип и незаметно утёрла слёзы: дочь не должна заметить её состояние. Она и так теперь редко её видит, так пусть хотя бы видит её улыбку. Пока она маленькая, незачем омрачать её беспечное детство. Взяв себя в руки, волчица проглотила тугой ком еле сдерживаемых рыданий. Сейчас, когда она нужна мужу, нужна дочери, не лучшее время раскисать. Их жизни летят под откос, и только она может стать той соломинкой, за которую они ухватятся. Всю жизнь была сильной, не сломается и сейчас.
Уложив дочку спать, она свернулась калачиком рядом с ней на детской кроватке — в последнее время им редко удавалось побыть вместе . Не думала она, что когда-нибудь сможет так к кому-то привязаться, а уж тем более любить собственного ребёнка. Семья и дети всегда были прерогативой Сансы. Арью же влекла свобода. Но Джейме смог изменить её взгляды на жизнь.
Четыре года назад, когда её душу разрывали сомнения, когда она осталась одна, потерянная, в растрёпанных чувствах, именно Джейме протянул ей руку и, сам о том не зная, вытащил из болота, в котором она тонула на пару с Цепным Псом. Для неё, никогда не знавшей, что такое быть любимой, Джейме открыл новый мир. Он надел ей на палец кольцо, назвал своей женой, а через два года у них родилась Нимерия, за которую Арья не пожалела бы собственной жизни.
Как всё странно… Волчица прекрасно осознавала, что её чувства к мужу — это не любовь. Но она старалась быть ему хорошей женой и изо всех сил пыталась полюбить его, хотя и безуспешно. Того горячего чувства, которое обжигает тебя изнутри при взгляде на человека, она не испытывала. А Джейме… Она не заслуживала такого счастья, и всё, чем могла отплатить мужу за его любовь, — верность и преданность. Говорят, даже в браке по любви супруги иногда изменяют друг другу. Она ни разу за годы супружества не посмотрела на другого мужчину и была уверена, что Джейме тоже не интересовали другие женщины.
А сейчас она была бессильна что-либо изменить и могла лишь беспомощно наблюдать, как угасает самый близкий человек. При ней Джейме храбрился, держался молодцом, но она знала, что он сам в ужасе от того, что с ним происходит, и не желает мириться с близкой смертью.
Она так и не смогла уснуть и промучилась всю ночь напролёт, одолеваемая тяжёлыми мыслями. Едва забрезжил рассвет, она встала, приняла душ, сварила дочери кашу, а когда пришла Вилла, передала девочку в её заботливые руки и помчалась в госпиталь.
— Ты всегда так рано приходишь… — Джейме не смог даже приподняться, чтобы поприветствовать жену. — Прости, я очень хочу обнять тебя, но у меня совсем нет сил… Даже есть не могу…. Меня всё время тошнит…
Он сильно похудел: глаза ввалились, щёки впали, золотистые волосы вылезли клочьями… От былой красоты не осталось и следа, словно смерть уже оставила на его челе свой последний поцелуй.
— Я просто соскучилась. — Арья придвинула стул вплотную к его кровати и села. — Постель без тебя такая холодная… — Их пальцы переплелись, и она ощутила, как рука Джейме дрожит.
— Прыгай ко мне в койку, детка, — слабо улыбнулся он и умолк, погрузившись в собственные мысли. Её сердце болезненно сжалось от нового приступа паники и дурного предчувствия. Она знала, что его очень скоро не станет. Знала это с твёрдой и горькой уверенностью. Она должна была сказать ему о чувствах, которые боялась открыть и прятала в душе. Он должен узнать о них, чтобы уйти спокойно.
— Джейме… Я… — Слова никак не шли, слёзы душили, в глазах всё расплывалось. — Я давно хотела тебе сказать…
— Не надо ничего говорить, — его голос звучал надломано-устало. — Я всё и так знаю. Ты вышла за меня не по любви, ведь так? Но ты была хорошей женой. Я не ошибся в своём выборе и никогда о нём не жалел. Знаешь, почему я так долго оставался холостяком? Боялся. Всего боялся: обязанностей, обыденности, жены, которая постарается меня привязать к своей юбке и заставит отказаться от всего, что мне дорого. И сразу понял, что с тобой такого не будет. Ты всегда поддерживала любое моё начинание, никогда не выдвигала ультиматумов, не выпрашивала любви, постоянно была рядом, когда мне это было необходимо, готовая помочь чем сможешь. Без тебя я бы давно сломался и приполз обратно к отцу. Но ты дала мне силы выстоять, не пасть духом. Арья, ты столько сделала для меня! Пусть чувства между нами были далеки от романтических, а отношения больше походили на дружбу и партнёрство – разве это не своеобразная форма любви? Просто в другом проявлении… Наш союз сильнее страсти и похоти. Да я никогда и не стремился к этому…
— Я… Мне… — Арья с силой стиснула его ладонь, кожей чувствуя холодное прикосновение смерти.
— Вчера, когда ты ушла, я много думал, детка. Похоже, мне не выкарабкаться. Я не такой сильный, как ты... — Джейме глубоко втянул в себя воздух и закрыл глаза, словно всё сказанное отобрало у него последние силы.
— Не спеши с выводами! Может, ещё одна терапия подействует… — Проклятые слёзы всё-таки выступили на глазах, когда Джейме поднёс её ладонь к своим сухим губам. Он уже давно всё понял, просто делал вид, что надежда есть, подыгрывая ей.
— Не надо драматизма, Арья, ты же знаешь, я не люблю этого. И не хочу, чтобы ты оплакивала меня… Я не хочу твоих слёз. Я хочу, чтобы ты жила, и жила полной жизнью. И не смей надевать на себя вдовство и зарываться в могилу.
— Что ты такое говоришь?! — Ей захотелось его встряхнуть. — Совсем мозги химией выело?
— Я совершенно серьёзен, Арья! — Джейме открыл глаза и впился в неё взглядом. У него были потрясающе-красивые глаза, искристые, ярко-зелёные, словно изумруды. — Только посмей впасть в отчаяние и рыдать – клянусь, я тебя с того света достану! Я хочу, чтобы ты продолжала жить, и чтобы моя дочь стала такой же прекрасной и сильной женщиной, как её мать.
— Это нечестно! — Сил сдерживаться больше не было и она зарыдала в голос, позабыв о своём желании крепиться до последнего. — Нечестно! Ты не можешь оставить меня одну! Не смей, слышишь, не смей умирать! Не смей бросать меня!
— Прости, детка, я этого не хотел, — с горечью в голосе ответил Джейме, слабыми пальцами стирая слёзы с её щёк. — Я бы всё отдал, чтобы остаться в этом мире с тобой, но боги уготовили мне другую судьбу. Я до последнего всё отрицал, но теперь вижу, что выхода нет, и должен сказать тебе всё, что хотел. Пекло, полночи готовил речь, а вот сейчас и вспомнить ничего не могу… Обними меня покрепче и скажи, что хоть немного любишь меня...
Его пальцы запутались в каштановых волосах волчицы.
— Я столько раз прикасался к твоим волосам… И до сих пор для меня это ни с чем не сравнимое удовольствие. Хочу ещё раз это почувствовать… У меня будет просьба, Арья, и я прошу тебя её выполнить. — Джейме помолчал и, набрав воздуха в лёгкие, с трудом произнёс: — Не закапывай меня в землю. Лучше сожги… А мой прах развей над Черноводным заливом… Отвези меня домой, в Вестерос… Обещай мне. Обещай! Я хочу это услышать…
