— Так он жив? — пораженно спросил Томас, осушив свою чашу до дна.

— Спустя полтора года, когда я уже полностью восстановился и победил во многих сражениях, мой брат одной из ночей направился к морю, отплыл на лодке настолько далеко от берега, что шансов найти тела бы не было, привязал себя к камню и прыгнул в воду… Именно после это мой отец начал сходить с ума… И я поклялся — я не буду измываться над павшими, побежденными, но буду убивать всех, кто служит Балерну, а в первую очередь — я вырежу весь род Брайсонов!

Томас, дослушав историю Дэймона до конца, поднялся со своего места, посмотрел за занавес — рассвет уже был в самом разгаре. Вернувшись к Дэймону, Томас похлопал того по плечу и, гневно и уверенно произнес:

— Тогда выступаем! Порадуем лорда Брайсона ваши возвращением, герцог Торо!

========== Глава 81. Он опять нас поимел… ==========

С приближением к югу погода становилась определенно мягче, чем на Аллеборских равнинах и в северной части бассейна Гидры. Армия короля Томаса всё быстрее и быстрее пробиралась через снега, уже менее плотные и глубокие, чем в его родных краях, да и Соляной Тракт, являющийся важной торговой артерией королевства никогда не пустовал, отчего протоптанных путей, оставленных колесами повозок и следами путников, становилось только больше. Войско на многие километры растянулось по тракту — Томасу постоянно приходилось держать разведку в лесах и позади всей его армии. Со временем с тракта пропали все караваны — скорее всего в Эрнепорте уже знали о приближении мятежников. И вот, когда Эрнепорт оказался всего в миле от передовых частей армии Томаса Рассела, юный король наконец-то отдал приказ о постройке лагеря.

***

— Ваше Величество! — обратился к Томасу Дэймон, проводивший своих воинов к местам их стоянки.

Томас в сопровождении своих гвардейцев находился на холме, с которого открывался удобный обзор на городские укрепления. Эрнепорт окружали высокие и толстые стены, на которых, как заметил Томас, постоянно перемещались стражники, на отдельных башнях красовались баллисты и катапульты, направленные в сторону Соляного Тракта.

— Нас ожидают, герцог Торо… — удрученно проговорил Томас, обернувшись к своему союзнику лицом.

— Смотрите, врата! — громко проговорил всадник, усердно всматривающийся в заснеженные поля, расположенные перед замком.

Врата Эрнепорта стали медленно отворяться и, когда они были широко распахнуты, из города появилась группа всадников. Они сразу же, без лишних задержек, двинулись в сторону холма, на котором и расположились мятежники. За ними направлялась небольшая тележка, запряженная двумя лошадьми, но то, что везла эта телега, никак нельзя было распознать.

Преодолев небольшую деревеньку, являющуюся, скорее всего, пригородом огромного порта, отряд конников сбавил ход и, когда до холма осталось не более двадцати метров, конники встали. Лучники Томаса заняли свои позиции и наложили стрелы на тетиву, но молодой король жестом приказал им опустить луки, и, сев на свою лошадь, медленно принялся спускаться с холма навстречу отряду. За Томасом через пару мгновений выдвинулись его гвардейцы, лорды Вейдт и Вентер, а Дэймон, дождавшись, пока ему вновь подведут лошадь, направился за ними следом.

— Мы ждали вас, лорд Рассел! — обратился мужчина, из-под шлема которого торчала длинная, куцая черная борода.

— Вы говорите с королем Томасом Расселом, правителем земель Гидры, государем Герцогства Торо. Имейте честь обращаться к нему, как к королю…

— Он не наш король, лорд… Кажется имя вашего рода Вентер! — произнес всадник, посмотрев на знамя, которое находилось в руках у знаменосца лорда Вентера.

— Кажется, мой вассал выразился, король Гидры. А Эрнепорт стоит в устье Гидры, что относит вас к моим землям… — произнес Томас, сняв с головы свой шлем.

— Думайте, как хотите… Я приносил клятву другому королю! — резко выразился конник, сняв свой шлем.

Взору Томаса и его спутников предстал молодой мужчина, лицо которого было довольно мягким, но черная борода, куцо поросшая на его лице, придавало ему некую брутальность. Его длинные волосы были собраны в хвост, а зубы, которые виднелись через его ехидную улыбку, были неприятно черны.

— Назовите ваше имя, мне нужно знать того, с кем веду разговор, — проговорил Томас, в душе осознавая то, что говорит с знатным человеком.

— Мое имя — Морд Брайсон, я младший сын лорда Пэтона Брайсона, правителя Эрнепорта и всех прилежащих земель. Я…

— Я помню тебя мальчуганом, бросающим в меня грязь и гнилые фрукты в момент, когда мне ломали кости! — не сдержавшись, перебил Морда Дэймон, в гневе сжав поводья своей лошади.

— Ах да… Не узнал вас без крови на лице и не вопящего во весь голос. Как там поживает братец? — злорадно улыбнувшись, проговорил Морд.

Томас серьезно посмотрел на Дэймона и тот, увидев укоризненный взгляд своего короля, решил сдержаться и услышать то, что скажет сын лорда Брайсона.

— Вы ждали нас, не правда ли? — спросил Томас, рассмотрев за спинами всадников сундук, привезенный на той самой телеге.

— О да, узнав о том, что ваша армия движется к нашим землям, отец приказал немедленно набить тот сундук золотом до самого верху. Я думаю, что это более чем достойная цена за мир в землях моего отца.

Пара всадников спешилась и, спустив сундук с телеги, поднесли их к копытам коня Томаса. Они раскрыли сундук, и тот правда оказался доверху забит золотыми монетами, среди которых даже затесалось несколько крупных самоцветов. Глаза Томаса загорелись, он знал, что этого золота хватит на все, что только пожелает душа: корабли, наемников, подкупы и диверсии. Но, вспомнив пронзительный рассказ Дэймона, Томас поднял глаза, и, улыбнувшись, произнес:

— Я обещал одному человеку надеть на пику голову каждого Брайсона, которого увижу, и вот, этот момент настал… Лучники, залп!

Сразу же лучники, ожидавшие приказа своего короля уже более десяти минут, пустили свои стрелы. Туча из сотен стрел поразила каждого всадника, а те, кто начали бежать, не успели проскакать и десяти метров. Морд, стоявший ближе всего к королю Томасу, получил только две стрелы, и, выбравшись из-под туши его мертвой лошади, трусливо пополз в сторону врат замка. Посмотрев на Дэймона, Томас с улыбкой кивнул, и маркиз Торо, не медлив не секунды, спешился, обнажил свой меч и начал двигаться в сторону ползущего лорда.

— Я никогда не убиваю упавших, слышал об этом? — гневно произнес Дэймон, приставив свой холодный меч к шее Морда.

— Что… Сдохни ублюдок! — вырвалось у Морда, и Дэймон сразу же пронзил его шею, с наслаждением повертел в ней мечом, еще больше разворошив эту смертельную рану.

— Пошли, Дэймон, посмотрим, что творится в городке, — произнес Томас, спешившийся и направившийся в пригород Эрнепорта.

***

При виде их люди с криками и визгами разбегались, отчего Томасу и Дэймону на душе становилось тепло, а сопровождавшие их гвардейцы не стеснялись припугивать плохо спрятавшихся крестьян. Пройдя практически весь городок, на самом краю они увидели деревянную башню, скрытую за частоколом. Знамена её несли на себе колосья пшеницы, сложенные и образующие собой лучи солнца, и Дэймон, посмотрев на них, произнес:

— Хэллеры, вассалы Брайсонов, ну, не имею ничего против пролить и их кровь.

Дверь поддалась людям Томаса не сразу — пришлось выламывать её бруском, найденным возле брошенных торговых лавок. Стражников во дворе не было — лишь десятки испуганных крестьян, столпившихся возле общего костра.

— Простых людей не трогать, запрет под страхом смерти! — приказал Томас и сразу же направился к дверям дубового чертога.

На удивление всех они оказались незапертыми — да и внутри никого не было, а единственным ориентиром в темном зале был свет, лившийся со второго яруса. Первыми на него поднялись гвардейцы с мечами наперевес, но уже спустя полминуты сверху послышалось:

— Ваше Величество, можете подниматься!