— Ваша милость? — поклонился Киллиан, оставив с сторону чашу с элем.

— Пришли донесения с юго-запада, в них говорится, что Роун МакХейг с огромным войском преодолел Ман-Блу и через пару дней будет здесь…

— Мне подготовить оборону? — с тревогой поинтересовался Киллиан, осмотрев всех оставшихся под командованием Виктора лордов.

— Нет, уводи людей… Все войска, мирных жителей, ценности и инструмент… Уходите за Маргетри, где вас не достанет ни одна королевская армия. В Карсоне вас достойно примут…

— Почему я? — уже удивленно спросил лорд Грейвз.

— Если мой старший сын доверил вам увести армию домой, значит он вам доверяет. А следовательно вам доверяю я.

Лорд Грейвз, еще раз откланявшись, направился к выходу, но у самых дверей остановился, и, развернувшись лицом к своему сюзерену, произнес:

— А как же вы?

— Я не могу оставить замок своих предков… А Дрима они не станут трогать, он мал еще…

***

Дослушав рассказ Виктора об отступлении жителей и воинов Рагнарека, Роун от ярости покраснел, и, убрав от шеи Дрима нож, сквозь зубы проговорил:

— Прекрасный план, лорд Эрган, только вот, ваш род прекратил свое существование!

После этих слов взбешенный Роун перерезал горло Дриму, и мальчик, в крови и слезах, захлебываясь собственной кровью, упал перед отцом, мужественно сдерживающим слезы.

— Ублюдок! — воскликнул Виктор, обнажив свой меч.

Он понесся на Роуна, как вдруг копье, выставленное стражником, насквозь пронзило лорда Эргана, а оставшиеся гвардейцы с наслаждением воткнули свои копья в тело старика. Захлебываясь кровью, Виктор пал рядом с телом сына, в последний раз положив на него свою уже оледеневшую руку.

Роун посмотрел на мертвых Эрганов с невообразимым удовольствием, после чего, опрокинув жаровню с горящими углями на пол, громко приказал:

— Сжечь тут все! Предать огню город и цитадель! Всех вырезать! До рассвета все должно быть исполнено, ибо мы возвращаемся в столицу…

***

Как и приказал Роун, с рассветом Рагнарек горел — пламя поднималось очень высоко, дома рушились, а люди, связанные и оставленные гореть заживо, визжали нечеловеческими криками, заглушающими даже обрушение домов и славное потрескивание гигантского костра. Когда от крепости, дома одного из самых великих родов Эрифоса, остались лишь обожженые камни и пепелища, довольный Роун развернул свою лошадь и, в окружении своих вассалов и вельмож, во главе огромной армии двинулся обратно — в Рэгм.

========== Глава 78. Потопить мятеж в крови! ==========

Зима уже начала вступать в свои законные права — начались снегопады, сопровождающиеся быстрыми порывами холодного ветра, некоторые реки промерзли на столько, что по ним могла спокойно перейти небольшая армия. Тракты заполнились людьми, бегущими из своих глухих деревень в замки, что мешало единой армии Томаса и Дейкера спокойно направляться к замку Боле, лежащему за рекой Верхней — крайней северной рекой в бассейне Гидры.

Михаэль Боле за пару недель собрал все свои силы, но даже огромная армия не помогла ему поймать небольшое войско мятежников, так удачно скрывавшееся в лесах и болотах. Роялисты гоняли их по всему северному бассейну Гидры, но Томас, отлично знавший эти места, постоянно уводил своих воинов тайными тропами, лежащими в глубоких болотах и дремучих лесах.

***

Армия Томаса встала в лесах, ибо идти в холодную ночь уже никто не мог. Обессиленные воины только успели поставить палатки и развести костры, как сразу немощно повалились в неглубокий снег, давая измученным мышцам хоть какой-то отдых. По лагерю распространялся аромат жареного мяса, сытной похлебки, что варили для солдат и хлеба, пускай даже немного зачерствевшего.

Шатер Томаса стоял в самой глуши леса, откуда вообще не приходилось ждать атаки со стороны войск Михаэля. Молодой король Гидры с самого установления шатра находился в нем же, даже не думая о том, чтобы отдохнуть после долгого пути, а Дейкер, видя усталое лицо Томаса, изредка посмеивался, ибо ему, бывшему лазутчику и бойцу, такие переходы казались до оскорбления малыми.

— О чем думаете, Ваше Величество? — произнес Дейкер, видя, как старательно Томас передвигает фигурки армий неприятеля на карте.

— По данным моей разведки, лагерь часть армии Михаэля Боле встал на северной границе этого леса. Там не более трех тысяч бойцов против наших восьми, а самое главное — это единственные силы Боле на северном берегу! — с довольным лицом произнес Томас, сбивая с карты фигурку, изображающую замок Боле.

Услышав слова Томаса, Дейкер резко поднялся со своего места, прошел к столу с картой и, легко подвинув Томаса воспроизвел все действия короля самостоятельно. План битвы казался ему довольно симпатичным, да и плюс к этому до войск Михаэля, преследующих Томаса, было около двух дней пути.

— Ты предлагаешь мне пойти на них в лоб, через реку, а сам, как я понял, по льдам реки Верхней переберешься на другой берег и атакуешь их в тыл? Заманчивый план, да и замок Боле остается без защиты. Ты не чувствуешь подвоха?

— Нет, совершенно нет! — воскликнул Томас, с довольным лицом отпив вина из трофейной чаши — Если только кони лорда Боле отрастят крылья, они смогут добраться до нас!

***

Бэйл, все время получавший информацию о армии Томаса, каждый раз, когда в руки к нему попадало очередное, доставленное вороной письмо, с улыбкой читал каждое слово, ибо предсказуемые действия его он видел за два шага вперед. Именно Бэйл предложил Михаэлю разделить его армию надвое, отправив одну часть за реку под своим командованием, а вторую заставить гоняться за Томасом. Его тешило и теплило предчувствие того, как молодой король сам придет к нему в лапы, атакует меньшее войско Михаэля, в то время как с юга появится войско самого Бэйла, а с севера — оставшиеся силы лорда Боле.

— Надо бы удвоить жалованье этим лазутчикам. — довольным голосом произнес Бэйл, испив вина из кубка.

Когда вино оказалось внутри Бэйла, живот его по обыкновению заболел — ранение, нанесенное ему Родриком в битве за Маграо, до сих пор давало о себе знать. Подержавшись за ноющий живот, Бэйл выпрямился, и, в очередной раз посмотрев на карту, окликнул гвардейца, охранявшего вход в шатер Бэйла:

— Сир Эред, войдите сюда!

В шатре появился статный, высокий рыцарь, не лишенный шрамов на лице и теле, молодой на вид, но все же, пожилого возраста. Выпрямившись при виде своего лорда, сир Эред проговорил:

— Какие пожелания будут, господин?

— Передай моё донесение птичникам и лордам. С утра выступаем к броду Боле, — спокойно протянул Бэйл, положив в руку к Эреду два бумажных свитка.

Поклонившись, Эред покинул шатер и Бэйл, сняв с себя только лишь сапоги, запрыгнул на своё походное ложе, расположенное вблизи огня, и, спустя пару минут, заснул крепким сном.

***

— Выходим! — произнес Томас, обнажив свой меч при виде шатров на противоположном берегу реки.

Конники и пехотинцы, аккуратно проходя по льдам реки Верхней, вышли за своим королем, самым первым ступившим как и на лёд, так и на северный берег. До рассвета было совсем немного времени — из-за далеких Аллеборских гор виднелись первые лучи солнца, уже дававшие смутное освещение в это темную, зимнюю ночь. Лорд Вейдт, неотступно следовавший за Томасом от самого начала похода, и сейчас сопровождал его — его лошадь расположилась аккурат под правую руку короля. Когда до лагеря осталось не более полусотни метров, Томас тихо шепнул лорду Вейдту:

— Веди конницу на лагерь! Мы присоединимся в случае, если станет по настоящему жарко. Хотя, вскоре войска Дейкера должны подойти… Вперед!

— Всадники Гидры, в атаку! — заорал Вейдт, обнажив свой фамильный клевец.

Галопом почти вся кавалерия рванула в лагерь, но ни криков, ни звуков бьющейся друг о друга стали не было слышно. Томас внимательно вслушивался в практически мертвую тишину, как вдруг из лагеря стали возвращаться целые и невредимые конники, во главе которых неизменно скакал лорд Вейдт.