- Зимний.. – прошептал Питер, снова чувствуя качающие его щупальца тьмы. Рамлоу не понял, чем был этот шепот – призывом, отголоском страха или вопросом, но нехотя ответил:
- Солдат не подчинился приказу, - казалось, командир напрягся и неосознанно посмотрел в другую часть самолета, скрытую за плотной шторой, - нам пришлось хорошенько приложить его шокером, чтобы он прекратил размазывать того ублюдка по стене. Роллинз еще двадцать минут потом блевал, хотя повидал многое. Нет, заслуженно, конечно, досталось, но..
Но Паркер уже не слышал его, проваливаясь в глубокую дрему.
========== Часть 3 ==========
Питер бежал по коридору исследовательского крыла, гремя костылями. На лбу блестели бисеринки пота, нога ужасно болела. Парень видел, как на белоснежных бинтах расплылись пятна крови из открывшейся раны, но он упорно мчался по направлению к лабораториям, собирая все углы на поворотах. «Белые халаты» в удивлении прижимались к стенам. Кто-то ехидно смеялся ему в след, кто-то смотрел сочувственно на забинтованную ногу, но Питер будет думать об этом потом. Сейчас есть дела поважнее.
Паркер ворвался в лабораторию, с размаху открывая дверь костылем. В боку кололо, сердце бешено билось, а в голове был такой кавардак, что разбираться с ним придется еще долгое время. Но об этом Питер тоже подумает позднее. Он очень надеялся, что все-таки сумеет объяснить себе причину данного поступка. Но, разумеется, это потом.
- Не трогайте, - прохрипел он, пытаясь отдышаться. Научная группа проекта «Зимний солдат» вопросительно смотрела на бледного мальчишку на костылях, ожидая разъяснений. - Не.. трогайте.
Казалось, серо-голубые глаза прожгут его насквозь. Просверлят саднящие легкие, проткнут сердце и выйдут где-то под лопаткой, дробя кости. Зимний солдат уже зажал в зубах капу, огромные тиски зависли над его головой, кровожадно сверкая красными лампочками. Все было готово к обнулению.
- Я еще не провел нужные тесты. Если обнулите, то исследование мозговой активности мне придется начинать по-новому, - Питер придумывал на ходу, болтая откровенную чушь. Он надеялся только на то, что «особые» распоряжения Пирса еще котировались. Если нет, то его вышвырнут отсюда вместе с костылями.
- Но он вышел из-под контроля, - доктор Хьюз, статная женщина с сединой в смоляных коротких волосах, вышла вперед и уставилась на Питера, приподнимая одну бровь. Она была главной среди «белых халатов». Если Питеру и отвечать за свое сумасбродство, то именно перед ней. – Если мы его не обнулим, то он может окончательно выйти из-под нашего контроля.
- Я понимаю, но если обнулите, то я не смогу проследить, как меняются результаты электроэнцефалографии во временной отрезок от обнуления и далее. Следующей контрольной точкой должна быть мозговая активность после миссии. Мне надо выявить, когда в его голове происходит щелчок, который ведет к сбоям.. системы. Мы не сможем выявить причину, если не узнаем, когда и от чего происходит этот излом, - Питер выпалил это на одном дыхании, чувствуя, как гулко бьётся его сердце. Конечно, он врал. Никакой ЭЭГ он не делал. Но пугала и волновала его вовсе не ложь, а ее причина, которую он так и не выяснил. Или не мог себе в этом признаться.
Доктор Хьюз поджала губы. Теперь она казалась еще суровее и старше. Конечно, женщина ему не поверила, но мальчишка тут был на особом счету, да и говорил разумные вещи, поэтому причин выпроводить его за дверь у нее не было. Хотя очень хотелось.
- Под вашу ответственность, мистер Паркер, - взгляд ее говорил о многом. Питер знал, что теперь за всеми его исследованиями будут строго следить, - а теперь идите отдыхать. Насколько я знаю вам прописан постельный режим.
Питер почти доковылял до своей комнаты, когда по громкой связи всем сотрудникам объявили, что код 9-56 приведен в действие. Это значило, что охрана удвоена, а караул будет меняться каждые два часа. Нестабильного Зимнего солдата боялись, как огня. Очевидно, что не зря.
***
Питера медленно качало, убаюкивая. Он прикрыл глаза и позволил себе расслабиться, вверяя свое тело воле стихии. Везде был песок. Теплый, бархатистый, он ласкал тело, покрытое кровоподтеками и ожогами, и успокаивал напряженные мышцы, наполняя безмятежностью до самых кончиков пальцев. Питер любовно провел рукой по склону дюны, но ладошку внезапно опалило жаром. Раскаленные барханы закачались, намереваясь затянуть мальчишку, зарыть с головой в раскаленный песок. Он отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь и вынырнуть из пустынного моря, но в кулаках оставался только зыбкий песок, который подхватывал ветер и уносил за темный горизонт. Питер безумным взглядом цеплялся за почерневшее небо, которое вот-вот должно было захлопнуться над его головой.
Он резко сел на смятой кровати. В горле застыл крик, а тело била крупная дрожь. Питеру понадобилось больше минуты, чтобы осознать, что он не задыхается в песках, что это все – лишь кошмар после личного пустынного ада где-то на отшибе Сомали.
Он встал, тяжело опираясь на костыли. Ледяная вода из-под крана остудила горящие щеки и немного успокоила, отгоняя остатки кошмара. Питер тяжело опустился на бортик ванны, аккуратно отставляя в сторону травмированную ногу. Стены давили. Хотелось открыть нараспашку окно и подставить лицо под прохладный ночной ветер, отпуская с ним все тяжелые мысли и переживания. Почувствовать, как он играет с волосами, подхватывая кудри, гоняет мурашки под футболкой. Хотелось вздохнуть полной грудью, наполняя легкие свежестью ночи, но над ним было четыре уровня подземных этажей, а все входы и выходы контролировали ночные патрули, которые подчинялись коду 9-56. Питер застонал и опустил лицо в ладони.
***
Карен мягко, но настойчиво напомнила, что до рассвета осталась всего пара часов. Казалось, ИИ была обеспокоена тем, что Питер так и не лег спать после ночного кошмара. Она без труда диагностировала у него учащенное сердцебиение и переутомление, но парень только отмахивался или угрожал поставить ей голос переводчика Google. Прошло уже несколько часов с того момента, как он плюхнулся на стул, зло швырнул костыли и зарылся в бумаги. Описывая результаты происшедшей миссии, он водил ручкой в блокноте так остервенело, будто от этого зависела не только его работа, но и вся жизнь.
Стержень ручки надломился на части отчета, где Питер хотел описать поведение Зимнего в критической ситуации, когда приказы прямого командования практически отсутствуют. Тогда, когда выбор приходится делать самому. Перед глазами снова возник тот полыхающий взгляд и окровавленный нож, заставляя сердце болезненно сжаться.
Паучье чутье ослепило яркой вспышкой, заставляя все тело напрячься. Питер чувствовал каждой клеткой своего тела, что кто-то стоял за дверью. Стука не последовало, но незваный гость не шелохнулся, это Питер тоже знал. Стараясь не шуметь костылями, он надел вэб-шуттеры на голые запястья и осторожно двинулся к двери, концентрируясь на чутье.
- Карен, будь начеку, - шепнул он ИИ, осторожно прислонил костыли к стене и провернул дверной засов.
Питер не видел лицо Зимнего солдата. Источник света был за его спиной, поэтому мрак комнаты скрывал черты лица, покровительственно маскируя его от шокированного взгляда мальчишки.
Черт возьми, Зимний солдат в полной амуниции стоял на пороге его комнаты. Безмолвный и холодный, он был очевидной угрозой. Чутье вопило, инстинкты заставляли сгруппироваться и сделать выпад в сторону, чтобы уйти из траектории удара, но Питер продолжал стоять и пялиться словно в землю вкопанный.
- Почему? – хриплый низкий голос заставил вздрогнуть. Как он мог ответить на чужой вопрос, если от количества своих гудела голова? Например, Питеру хотелось бы узнать, какого хрена перед ним сейчас стоит Зимний солдат. Приказ убить? Если бы хотел, Питер был бы уже мертв. Значит, пришел сам. Часто ли он сбегает из охраняемых лабораторий и безмолвно ходит по ночным коридорам, тенью ускользая от патрулей и заработавшихся до ночи сотрудников Гидры? От этой мысли Питера бросило в озноб. Зимний солдат всегда мог быть где-то поблизости. Мог без труда завершить то, что начал со стальной хватки на шее, но не закончил из-за подоспевшего Рамлоу. Только сейчас парень ясно осознал, что для Зимнего солдата ничего не значат протоколы и патрули, для него нет закрытых дверей. Он неудержим, бестелесен, но почему-то привязан к этому месту. К Гидре.
