Остановилась она лишь тогда, когда лёгкие буквально выдавливали воздух, и, прислонившись к первой попавшейся стене, смогла разглядеть сквозь затуманенные слезами глаза строение из красного кирпича. Резиденция.

«Нишики…» — внутри просто всё стонало, металось, скручивалось и выворачивалось наизнанку. Найти брата, уехать из этого проклятого места и никогда больше не появляться здесь. Никогда. Он поможет ей, он будет рядом. Нишики никогда не бросит её. Она увидела это в его глазах даже тогда, когда открылась перед ним, отдав письмо и вверяя их узы в его руки.

Сама не помня, как, но она уже пронеслась мимо ошарашенной охраны, которая, казалось, хотела что-то ей сказать. Плевать. Никакое донесение не встанет вровень с её потрясением. Игнорируя буквально всё на своём пути, Рей подбежала к лестнице, и даже успела подняться на третий этаж, но столкнулась с Сакурой, которая только и успела, что ухватить её за локоть.

— Рей? — в глаза застыл немой вопрос, и удивление сменилось на растерянность. Сакура отпустила Рей, и, оглядываясь по сторонам, наклонилась к сумке, которая была перекинута через плечо, выудила оттуда довольно-таки потрепанную карточку. Чуть понизив голос, Сакура вручила её девушке. — Я нашла, что ты просила.

Но Рей даже не взглянула на неё.

— Нохара… — фамилия, причинившая столько боли за последние полчаса, и, тем не менее, Рей заставила себя, его выговорить. — Это карточка Мияко Нохара?

— Да, — удивленно протянула Харуно. — Так странно, что тебе понадобилась информация именно о ней… — Сакура замолчала, потупив глаза.

— Потому что её дочь Рин была в одной команде с Какаши, и погибла от его руки? — обессиленным голосом проговорила Рей.

Отведя глаза в сторону, куноичи молча кивнула. Глупо было бы ожидать, что ученица Хатаке не знает его историю.

— Мияко, и её муж… Как они погибли? — голос слабый, то твёрдый. Да, она хочет знать это.

— Когда Рин похитили шиноби Киригакуре, родители отправились на её поиски, но были убиты буквально в нескольких километрах от… неё.

Рей шагнула в сторону, намереваясь обойти Сакуру, не задумываясь даже поблагодарить её.

— Стой! — куноичи чуть преградила дорогу. — Ты расскажешь, что произошло, и зачем тебе информация о семье Нохара?

«Что сказать? Как сказать?» Слова просто потеряли всякий смысл.

— У семьи Нохара… — Рей замолчала, собираясь с мыслями, которые давили, словно валун. — У них была ещё одна дочь. Её похитил Обито Учиха и укрыл в закрытой стране, чтобы защитить. Я знаю эту девушку, она просто хочет узнать… Хотела.

Всё, что она смогла выдавить, но для самой Рей это было более, чем достаточно.

«Нишики…» — брат, нужно идти к брату, забрать его отсюда и уехать… домой? А где теперь её дом? Кто она такая — ненужная наследница без права, без имени и семьи?

«Не важно…» — отмахнулась Рей, обегая ошеломлённую Сакуру и убегая к комнате. — «Он не оставит меня. Он не бросит…»

Вот и дверь, перед которой Рей вручила парню ключи, и в которой он должен был ждать её. Девушка нетерпеливо постучала, но уже после первого удара кулака о деревянную поверхность, дверь податливо распахнулась. Скрип не смазанных петель пронзительно разрезал тишину в комнате, в которой царила темнота, нарушаемая лишь полоской света из коридора.

Никого. Подавляя подымающую к горлу тошноту, девушка сделала шаг в комнату и включила свет.

Нишики не было в комнате, однако следы его пребывания отчётливо различались в пространстве, такие, как смятая постель и недопитый чай. Вещей, ни его, ни её, не было. Рядом со стаканом на столе покоился небольшой клочок бумаги, на котором точно его почерком было написано несколько строк.

«Я и Изуми срочно покидаем Коноху. Будем ждать у перевала к югу, в часе от Конохе».

— Изуми? — скорчилась Рей, откровенно ничего не понимая. В голове творился настоящий хаос, но, даже если бы Нишики дождался её, то она сама бы потащила его прочь из деревни. Не особо задумываясь над тем, что понадобилось её регенту в Конохе, почему Нишики ушёл, не дождавшись её и главное — почему они ждут её так далеко от деревни, Рей скомкала бумагу и вылетела из комнаты.

***

На следующее утро Сакура шла на работу, полностью погруженная в свои мысли. Точнее, со вчерашнего дня все они были заняты лишь Рей, её странной просьбой и не менее странным поведением. Но, то ли перегруженный работой мозг не давал ей четко увидеть картину, то ли предстоящая встреча с Саске, который соизволил известить её о своём, пусть и недолгом, возвращении в Коноху — только вот ответы на вопросы никак не хотели приходить на ум. Она так и шла, глядя под ноги, пока мысли переплетались, путая ещё сильнее, пока не подняла глаза и не встретилась с Какаши, который усталой и измученной походкой направлялся ей навстречу.

— Какаши-сенсей! — вскрикнула Сакура. Кажется, он был погружен в себя не меньше, чем его ученица, ведь, как только она окликнула его, тот встряхнул головой, оглядываясь по сторонам.

— Сакура… — Хатаке смог выдавить полуулыбку.

— Неужели Вы только сейчас вернулись с миссии? — куноичи удивленно вскинула бровь, оглядывая измазанную в саже форму мужчины и явно ощущая запах гари.

— Да, — Какаши устало потёр переносицу большим и указательным пальцами. — В западных лесах разгорелся страшный пожар, пришлось немного задержаться, чтобы помочь жителям, проживающим совсем рядом.

«Значит, он не знает!»

— А вы уже виделись с Рей? — радостно вскрикнула Сакура, и в ту же секунду осела. Какаши посмотрел на неё так, что та сразу поняла: они ещё не встречались, и, кажется, он даже не в курсе, что его возлюбленная вообще в Конохе.

— Что? — непривычно хрипло отозвался Какаши, в один шаг приблизился и крепко ухватил растерянную девушку за предплечья. — Рей здесь?

— Странно, я думала, что она пойдет к Вам… Так или иначе, — растерянно прощебетала куноичи, высматривая ожившие, словно проснувшиеся после долгой сна, глаза.

— Я ещё не был дома… — с выдохом мужчина отпустил Сакуру, а затем, задумавшись лишь на секунду, ринулся в обратную сторону…

***

«Прости нас, доченька…»

Голос матери, Аяме. Её образ, из детских воспоминаний, нечёткий, но такой родной, мгновенно всплыл в голове, но тут же рассеялся, как туман от резкого порыва ветра.

«Прости…» — вторил голос отца. Сильный, непоколебимый, но в тоже время любящий. И словно тёплое прикосновение к щеке, ласковое, нежное. — «Мы лишь хотели защитить тебя.»

«Ты всегда останешься нашей малышкой».

Кажется, мама плакала…

***

Первое, что смогла ощутить Рей — зловонная сырость, прожигающая легкие. Гниль и сырая земля вперемешку с лёгким налётом гари. Мысли, спутанные и рваные, не позволяли сразу открыть отяжелевшие веки, а из груди вырвался лишь сдавленный стон. Боль. Она была во всём теле, но особенно явно отзывалась в висках, запястьях и лодыжках.

Постепенно шум в голове утихал, оставляя место для чувств и ощущений. Холодно. Влажная одежда противно прилипала к коже, не давая даже капли тепла, зато во рту было сухо. Губы покрылись сухой потрескавшейся корочкой. Металлический привкус крови, засохшей на губах, дал легкий толчок для полного пробуждения. Назойливый туман спал, но было так темно, что девушка не сразу сообразила, открыла она глаза или нет. Стараясь вдыхать этот противный запах как можно меньше, она постаралась поднять руку чтобы протереть глаза, но дернувшись, она с ужасом осознала, что не может пошевелиться. Руки, заведённые назад, были крепко связаны бечёвкой, колючей фактурой впившейся в запястья, заставляя кожу гореть при малейшем трении. Ноги, перевязанные у колен скотчем, расходились в разные стороны так, что ступни девушки были так же примотаны к ножкам стула, без малейшей возможности шевельнуться.

— Какого хрена… — прохрипела Рей, и гулкий стон эхом прокатился по пещере. Да, наконец, глаза более менее привыкли к темноте, и она могла разглядеть, где находиться. Помещение было средних размеров, с покатыми стенами и потолками, словно наспех выдолбленное углубление в скале, с невысокими потолками и влажным землистым полом. Справа от неё в стене темнело нечто прямоугольное, напоминающее дверь или же проход, слева и сверху — камни, земля и грунт. А прямо…