«Что случилось Рей? — перед глазами всплыл образ отца, ещё молодого, из далекого детства. Оторвавшись от своих бумаг, он смотрел на маленькую дочь с наигранным упрёком. —Ты опять сбежала с урока Бакуго-сенсея?»

Девушка невольно улыбнулась. Это было лишь воспоминание, мимолетное, но согревающее сердце.

— Привет, пап… — зачем-то сказал Рей, будто отец наблюдает за ней. Она медленно прошла к столу, и осторожно присела в его кресло. Спустя мгновение, она всё-таки позволила себе немного расслабиться. — Что происходит с моей жизнью? Неужели ты этого хотел для меня? Чтобы мной распоряжались, как вещью? За меня решают, как мне жить, что говорить, что делать. И самое страшное, что мне всё равно.

Как ожидалось, её вопросы поглотила гнетущая тишина, и Рей прикрыла глаза. Снова мысли увели в пустоту, ноющую и навязчивую. Она душила её, не давая свободно мыслить. Девушка обескураженным взглядом оглядела кабинет с потолка до пола, и её взор зацепился за нижний ящик стола. Рей невольно усмехнулась.

Отец всегда там хранил бутылку Гиндзё, собственно, в тот самый вечер она и была выужена именно из этого самого ящика. Зная, что теперь в ящик некому положить бутыль, она равно потянулась к нему и открыла.

И вдруг… Странно, раньше она никогда не замечала, а теперь это было настолько очевидным, что девушка посетовала на собственную рассеянность.

Все ящики стола были одинаковы по высоте, но именно этот, последний, казался намного уже в глубине, чем остальные два. Девушка с опаской постучала кулачком по днищу: звук был звонкий, а значит, внутри ящика была полость. После недолгих поисков Рей обнаружила нечто наподобие рычага, и, поколебавшись лишь секунду, нажала на него. Послышался едва слышимый скрип, и днище ящика на пару миллиметров поднялось, но этого хватило, чтобы Рей, поддев пальцем за край, открыла потайное дно. Внутри него находился лишь один единственный конверт, очень старый и потрепанный.

Девушка с детства знала, что читать чужие письма нельзя. Брать вещи без спросу — табу. Однако её сердце стучало, кричало о том, что это нужно сделать. Дрожащими пальцами вскрыла конверт, не понимая, насколько круто изменится её жизнь…

***

Громкий стук в дверь не сразу заставил Изуми проснуться. Сначала он был приглушённый, словно во сне, и мужчина так и подумал, перевернувшись на другой бок. Но когда он повторился более настойчиво, мужчина окончательно проснулся. Взгляд тут же метнулся на настенные часы. Без четверти полночь. Недоумевая, кто мог явиться к нему в столь поздний час, он накинул халат, и, чуть кряхтя, засеменил в прихожую.

— Прости, Изуми, знаю, что поздно, — облачённая в длинный тёмный плащ с широким капюшоном, Рей вошла в квартиру, пропуская за собой тёмную фигуру в таком же плаще. Она была крайне взволнована.

— Что случилось, Рей? И, кто это с тобой? — мужчина не стал распаляться в любезностях, зная, что если кто-то приходит с таким видом поздно ночью значит лишь одно — повод весьма веский.

— Пойдёмте на кухню, нас могут услышать, — она подала ему свой плащ, и тут он увидел, что девушка что-то крепко прижимает к груди. Очевидно, именно это и стало поводом для столь неожиданного визита.

— Добрый вечер, Изуми-сан, — под вторым капюшоном показался не менее встревоженный Нишики. — Не спрашивайте, меня самого из кровати выдернули, — как бы оправдываясь сообщил парень и повесил плащ на вешалку.

Оказавшись на кухне, девушка первым делом подскочила к окну, закрыла ставни и задернула занавеску. Происходящее пугало Изуми, и он присел на стул. На мгновение ему показалось, что девушка обезумела, особенно когда по левую от него сторону уселся не менее пугающий Нишики.

— Поклянитесь мне в молчании. То, что вы сейчас узнаете, должно остаться между нами, — голос Рей дрожал, но взгляд был полный решимости. — Клянитесь, что не расскажете ни одной живой душе!

— Рей-сама, вы же знаете… — начал было Изуми.

— Поклянитесь! — настаивала Рей.

— Клянусь, — Изуми чуть склонил голову, готовый принять любое известие.

— И я, — встревоженный Нишики, которого заставили плестись непонятно зачем и непонятно куда среди ночи. Как только он произнёс это слово, Рей заметно успокоилась. Она отошла от окна и присела напротив мужчин.

— Ближе вас, у меня сейчас никого. Доверять я могу только вам, — Рей оторвала руку от груди, и теперь стало ясно, что несла она именно конверт. — В нём есть то, что может изменить мою жизнь, сделать её прежней. Ваша жизнь тоже поменяется после этого, уж поверьте.

Изуми секунду поколебался. Потом, выдохнув, он взял его в руки. Он был весьма увесист для простого письма, значит, там лежало ещё что-то. Изуми поднял глаза на Рей, и та кивнула. Как бы дала разрешение на то, чтобы он открыл его.

— Это же… — первое, что он достал оттуда, было небольшой полоской тёмной плотной ткани, посредине которой располагалась металлическая вставка.

— Такие протекторы носят шиноби Конохи, — закончила за него Рей, нервно потирая пальцы. Теперь волнение накрыло и Изуми. Передав вещицу Нишики, он медленно достал из конверта старую потёртую фотографию, на котором была изображена молодая привлекательная женщина с маленьким ребёнком на руках. Они стояли перед огромной цветущей вишней, а позади виднелось бледно-красное здание резиденции Хокаге. Чуть справа был виден небольшой участок и часть дома. Девочке на фото было не больше года, и она, сидя на руках у матери, задорно улыбалась в кадр почти беззубым ртом. Женщина смотрела на своего ребёнка с такой любовью, губы мужчины невольно дрогнули в полуулыбке. Он перевернул фотографию, на задней стороне которой было написано: «Мияко и Рей».

— Там… ещё лежит… — девушка пристально смотрела, как мужчина достает пожелтевший лист бумаги. Несколько строчек, выведенные неровным детским почерком, излагали следующее:

«Возможно, мой поступок слишком эгоистичный. Твои родители и старшая сестра отдали свои жизни, защищая деревню Листа, защищая тебя. Я лишь хочу, чтобы ты росла вдали от войн и страданий. Но, обещаю, что я верну для тебя твоих родных.»

О.У.

— Меня не было в Таниёсае до трёх лет не потому, что я родилась слабой и много болела, — голос Рей дрожал, но звучал как никогда живым. — Я просто напросто родилась не здесь, а в Конохе, и этот О.У. забрал меня и принёс сюда.

— Немыслимо… — ошеломлённый Нишики накрыл ладонью рот. — Получается, ты не…

— Изуми, — Рей ухватилась за руки мужчин и чуть сжала их. — Если окажется правдой то, что я не наследница, мне нет смысла выходить замуж. И я смогу отказаться от престола в пользу Нишики. Я смогу изменить всё!

Ещё несколько секунд они смотрели на неё отстранённым, неосмысленным взглядом. Изуми просто не мог поверить в то, что сейчас узнал, а Нишики боролся со своим внутренним противостоянием. Сейчас он потерял кровную сестру, но и приобрёл надежду на светлое будущее своего всё же родного человека. Мало того, Нишики придётся занять престол, а это тоже немного шокировало. Рей испуганно смотрела на мужчин, но глаза её пылали надеждой, светлой и чистой.

— Почему Вы не хотите просто рассказать всем? — Изуми словно вернулся из прострации, и Рей с облегчением выдохнула.

«Он поможет мне…»

— Страна только миновала кризис. Нужно сделать Нишики законным правителем, но для этого нужны веские доказательства моей не принадлежности к роду Такаяма. Для начала я хочу узнать, кто я на самом деле. Поехать в Коноху, найти записи в архивах, поспрашивать у людей, не знаю! — Рей начала нервно перебирать возможные методы. — Должна узнать правду о себе, и только после этого я смогу отказаться от наследия.

— А если меня не примут как законного наследника? Что будет со страной тогда, ты не боишься этого? — Нишики вывернул из души её самое страшное опасение.

— Больше всего на свете… Но мы ведь определённо найдём решение, — Рей опустила глаза. — Вы ведь поможете нам в этом, Изуми-сан?

— Значит, Вы намерены отправиться в Коноху? — Изуми начал задумчиво потирать кончиками пальцев, глядя на злополучную записку.