Из разговоров поняла, что наши применили какие-то новые "Газовые бомбы", но это не химическое оружие, а специальный газ, который взрывается после распыления. Надо полагать нашим удалось сделать боеприпасы объёмного взрыва. А многие бронесилы немцев были уничтожены с помощью нового пирогеля, от которого в степи укрыться никакой возможности нет. На южном фасе нашей обороны уже прославился не так давно сформированный женский ночной легкобомбардировочный полк под командованием легендарной Евдокии Бершанской.

  Оборона и удержание Днепропетровска, где сошлись в кровавом клинче шестая армия Рейхенау, и наши войска под командованием Малиновского превратилась в точку с каким-то знаковым статусом. На взятие "Днепровской твердыни или крепости", как теперь называют немцы Днепропетровск бросают все резервы войск и техники, которые там, в уличных боях сгорают, как в топке. Конечно, никакой крепостью город не является, но в упорной обороне каждый дом превращён в узел сопротивления, поневоле заговоришь об аналогиях штурма мощных фортификационных укреплений. Как я понимаю, сейчас в Днепропетровске происходит то, что происходило в истории Соседа в Сталинграде. Да и по времени почти совпадает, если наши устоят до зимы. А Гитлеровский поход за Грозненской и Майкопской нефтью потерпел сокрушительный крах. А ведь в тылу у этого рубежа остаётся работающие промышленные Харьков и Сталинград, почти весь Донбасс и огромная территория, не отданная врагу.

  Наша дальняя авиация регулярно и успешно наносит удары из Крыма по нефтепромыслам Плоешти, а Черноморский флот совершил набеги и разрушил три самых крупных порта союзников Гитлера - Болгарии и Румынии. Молотов на линкоре "Парижская Коммуна" нанёс государственный визит в Стамбул, где провёл переговоры с турецким правительством о недопустимости для турецкой стороны несогласованного с нами пропуска в Чёрное море через проливы любых военных кораблей, ведь на Кавказе развёрнута наша армия под командованием генерала с замечательной фамилией Баграмян...

  Да, как-то упустила, все взятые в плен немецкие лётчики и члены экипажей были официально осуждены с утяжеляющим вину коэффициентом, то есть получили наказание в два раза больше, чем любой равный ему по званию и должности пехотинец. Это за многочисленные преступления люфтваффе против мирных жителей в виде бомбёжек и расстрела беженцев и пассажирских поездов, за бомбёжки и расстрелы санитарного транспорта и госпиталей. Те экипажи, которые были замечены лично в подобных действиях, по приговору трибунала расстреляны, что было опубликовано в наших газетах и за рубежом с приговором трибунала, с полными списками расстрелянных и указанием мест и времени, совершённых ими преступлений против советских граждан. Кроме этого заявлено, что уже составляется перечень частей отметившихся негуманным отношением к советским гражданам и что всем проходившим службу в этих подразделениях придётся нести ответ вне зависимости от прошедшего времени и гражданства. В частности, шестая армия Рейхенау в полном составе вошла в этот список, в котором изначально были только войска эСэС, за приказ командующего по отношению к местным жителям и исполнении его в частях армии.

  Лётчики очень хвалят появившийся и уже успевший о себе заявить истребитель По-5, бывший в разработке как И-185. С новым мотором Швецова мощностью больше полутора тысяч сил и с пушечным вооружением он почти по всем показателям превосходит Мессершмидт БФ-109. Но пока этих самолётов мало и на них летают только лётчики гвардейских полков. Хотя, немцы уже опробовали на нашем фронте новые истребители Курта Танка Фоке-Вульф сто девяносто. Мы это как раз обсуждали с Панкратовым, который в этих вопросах рядом со мной профессор, если не академик. И когда я с подачи Соседа решила выпендриться и сократила название последнего истребителя до "Фоккера", была вынуждена с красным от стыда лицом выслушать короткую лекцию о том, что "Фоккер" и новый "Фоке-Вульф" - не просто разные самолёты, их даже делают разные страны. И "Фоккер" - это довольно старый уже самолёт, но ещё есть несколько штук в ВВС Финляндии, и с ним я вполне могу в воздухе встретиться. Сосед после такого ляпа решил спрятаться и отсидеться молчком...

  Из того, что коснулось нас непосредственно, это начавшаяся унификация сопутствующих компонентов по обслуживанию самолётов. К примеру, на самолёты нашего бомбардировочного полка пришли новые универсальные элементы крепежа и подвески бомб и эРэСов, а ещё переделаны некоторые штуцеры и разные приёмные части всяческих заливок топлива, масел, других жидкостей или подключения баллонов высокого давления для пуска и прочего. Одним новшествам Евграфович радовался, другие ругал, но то, что теперь почти любой самолёт на любом аэродроме мог получить достаточное обслуживание отмечал как главный плюс. Нас эти изменения коснулись в самой малой степени. Оружия у нас нет, пуск ручной, а не стартёром с баллоном и компрессором. Заправку ведром и воронкой усовершенствовать и унифицировать дополнительно сложно. А вот на новых и более совершенных боевых самолётах изменения куда глобальнее.

  Ещё значительно усилилась наша аэродромная ПВО, теперь вместо трёх счетверённых Максимов, которые стояли в разных концах, у нас две батареи, причём одна на базе бывших плавающих танков, как говорят. Эта вторая батарея свои машины почти каждый день перегоняет на новые места и вообще, приятно видеть, как под масксетями хищно ощупывают небо их насторожённые стволы. Тем более, что они уже даже сумели себя проявить с хорошей стороны. Правда меня в тот момент не было на аэродроме, я летала в тот день с каким-то полковым комиссаром из политуправления фронта. Вообще, место дислокации полка немцам давно известно и периодически аэродром пытались бомбить, правда как-то формально. При мне штафель Хенкелей с горизонтального полёта вывалил над аэродромом больше четырёх десятков бомб, из которых принесли неприятности только две, остальные упали в лес. У нас никто не погиб, были ранены двое, одного увезли в госпиталь, и пострадала одна и так неисправная ?Пешка?. Огонь наших счетверённых Максимов не принёс тогда никакого результата. А тут был серьёзный налёт, в котором участвовали две волны, сначала пикировщики, а следом Хенкели (какие именно не знаю, не говорил никто). Видимо задача стояла, если не уничтожить, но серьёзно вывести из стоя наш полк, который сумел своими действиями вызвать стойкую неприязнь у противника. Вот только у нас оказалась усилена ПВО, что стало для немцев очень неприятным сюрпризом. В результате налёт не удался, а наши зенитчики записали на свой счёт двух лаптёжников упавших рядом и один Хенкель не дотянувший до линии фронта. Кроме этого, два самолёта уходили с явно видимым дымом. Когда я прилетела, чуть с ума не сошла, когда поняла, что Верочка могла снова попасть под немецкие бомбы. Но она гордо заявила, что ещё до начала налёта её успели спрятать в глубокой щели в дальнем углу аэродрома и САМ ВАСИЛИЧ с ней там сидел и присматривал. Кто такой этот Василич я так и не узнала, но была ужасно рада, что всё удачно обошлось. Результатом этого налёта стала одна пятиметровая воронка почти в центре аэродрома. ВПП не пострадала и самолёты тоже, а зенитчики заслуженно ходили именинниками.

  Если подвести своеобразное резюме, то можно с уверенностью сказать, что война у нас идёт совсем не так, как в истории, которую рассказывал мне Сосед. Конечно, хочется потешить свою гордыню и заявить, что это последствия наших замечательных писем Сталину. Но помня о том, что усилия даже нескольких человек не смогут преодолеть инерцию запрограммированных действий огромных масс народа, нужно признать, что если и сыграли наши письма свою роль, то роль эта не так велика.