Курсант аэроклуба

  Вот уже скоро три недели, как я хожу за Малюгой, и каждый день его донимаю вопросом, когда он у меня примет зачёт по матчасти самолёта? И каждый раз это заканчивается тем, что я получаю очередной необъятный фронт для проявления и реализации своего трудового фанатизма и растраты моей неизрасходованной девичьей энергии, что у меня её хватает его донимать. Причём я уже поняла, что Малюга терпеть не может нытиков и ходить канючить - это самый надёжный способ нажить себе проблем. Но против уставного подхода по всем правилам строевого устава, он официально ничего сделать не может, но он сразу напрочь глохнет и с иезуитской фантазией находит мне работу. А я его донимаю и дожму, никуда он от меня не денется! Влюбится и женится! Зараза такая усатая! Поручил мне сегодня зашкурить и закрасить все точки крепления крыльев, а это расчалки, распорки укосин и, чего уж, заодно и всего прочего, что может заржаветь у Фили. В очередной раз убедилась, что внешность обманчива. У моего Бобика такого затрапезного на вид состояние всех указанных узлов гораздо лучше, я точно знаю. И если бы Малюга меня сегодня сюда не загнал, а я не полезла всё проверять и шкурить при обнаружении ржавчины, то так бы и не узнала, что у него почти везде уже появились очаги коррозии. Подлезть везде, даже с моими не толстыми пальцами не так просто. А потом нужно засуричить вытертые насухо зашкуренные места и не закапать суриком всё вокруг, потому, что сурик для перкаля и эмалита совсем не полезен, а очень агрессивен. И когда я вроде закончила и даже порадовалсь, что я так быстро всё успела, подошёл Трофимыч и со вселенской философической грустью на лице поведал, что это конечно очень хорошо, что я везде залезла и уже всё сделала, но вот наружные тяги я не посмотрела а там у кабанчиков и на контрольных кольцах он точно видел коррозию, вот ведь гад такой дотошный... Полезла в указанные места, и убедилась, что своё родственное свиньям название эти детальки вполне оправдывают, не кабанчики, а противные грязные хрюшки, ржавые местами! Но я справилась. Сумела...

  Вообще, я заметила, что с этой беготнёй и прорвой дел стала шустрой и научилась многое делать очень быстро, а многие вещи на автоматизме, только пальцы мелькают. Я теперь совершенно не удивляюсь тому, как тётя Клава за вечер целый чулок успевала связать. Я наверно, сейчас, если научусь вязать, то довольно быстро освою скорость не меньше. Да, что там вязание? Я вон картошку теперь чищу как машинка какая-нибудь. То, как я раньше чистила кастрюлю картошки больше часа и страдала ужасно, я сейчас начищу минут за семь-восемь. А вы попрактикуйтесь с моё, а особенно с пониманием, что каждая минута бездарно потраченная здесь на картошке - это минус минута полноценного сна, вот и получается, что картофелина как-то сама в руку прыгает и сразу удобно встаёт под ножик и он просто скользит направляемый упором моего большого пальца, который огибает изгибы поверхности и задаёт толщину снимаемой тоненькой шкурки. Даже нелепо вспоминать, как раньше я пыхтела выковыривая кончиком ножа глазки и всякие червоточины, сейчас глазки словно сами выщёлкиваются от касания кончика ножа. Да! Нож, должен обязательно быть очень острым, а остальное как-то само...*

  Вот и с другими всеми работами. Тут как-то лыжу снимали, вернее, меняли пластину крепления подкоса к лонжерону фюзеляжа, когда его стукнули и деформировали не понятно, совершенно, но выявили это как всегда внезапно и меняли мы само собой срочно и с авральным горлодранием! Мне в помощь дали ученика из ШМАСа, здоровенный такой увалень, но до чего же медленный! Там только шурупов завёрнуто десять штук, а ещё шесть сквозных болтов имеется, не считая того, что нужно зашплинтованную гайку от кабанчика подкоса отвернуть, чеку вытащив на ощупь, ну, неудобно там подлезать, обтекатель амортизатора большой он и мешает очень. В общем, работали мы с ним так, он сдёргивал шурупы и болты с затянутого положения, а я их уже выкручивала, и почему-то всё время он с длинной отвёрткой пыхтит сидит, а я уже отвернула и жду, когда он мне место работы освободит. Потом слышала, как он кому-то жаловался, что с этой реактивной работать не хочет, у неё за руками не усмотреть... Ну, реактивная и реактивная... А мне сегодня ещё и любимую картошку чистить, пюре завтра в столовой. Все радуются, а мне чистить. Если бы не это, я бы наверно тоже радовалась, тем более, что у нашей Филимоновны не забалуешь и нет дурацкой привычки многих столовских заливать для объёма пюре водой. Поэтому пюре у неё плотное и вкусное...

  По освещённой множеством огней лестнице от лифтов я спускаюсь в холл гостиницы, на красиво отделанное покрытие пола я поцокивая ставлю с изящным разворотом носка свои ножки в изумительных лёгких босоножках на тоненьком металлическом каблуке высотой (Ой! Мамочка! Как же на таком ходить то можно?) больше десяти сантиметров, а верх из узких переплетенных кожаных ремешков, которых совсем мало, только у пальчиков и у пятки и лодыжек, но при этом босоножки удивительно устойчивые и удобные. На мне чуть искрящееся переливающееся бело-серебристое длинное почти до лодыжек прямое платье с открытой спиной. На моей обнажённой талии хозяйски лежит сильная и нежная рука... Мы выходим в освещённый островок шумной тропической ночи у дверей отеля и садимся в смешную коляску, в которой на диванчике сидим за спиной сидящего верхом на мопеде местного возницы. Он выглядит как пацанёнок, но я уже знаю, что эта внешность обманчива, просто здесь большинство очень мелкие и какие-то худосочные, поэтому в своих широких болтающихся рубахах выглядят как наши подростки в одежде на вырост. Наш возница трезвонит своим сигналом и сквозь вечернюю сутолоку запруженных улиц залитых разноцветными огнями реклам везёт нас куда-то. Сидя моё платье имеет очень приличный, почти монашеский вид, ведь голая спина сейчас не видна, как и разрез выше середины бедра сзади и сбоку. Я прижимаюсь плечом и левой грудью к своему спутнику, а он обнимает меня за плечи и талию своей правой рукой, так мило и уютно, что сердце нежно тянет и так сладко отдаётся трепетом в животе...

  Этот ресторан на самом берегу, и наш столик словно огорожен со всех сторон и открыт только вид на гавань, где множество огней, а с лодок и корабликов иногда долетает музыка, крики и смех. Нам накрывают ужин, и мы остаёмся одни, на столе горит даже не свеча, а какая-то лампа, в красной вазе пламя высотой почти до края и красные отсветы освещают нас очень хорошо, даже больше, чем смогла бы пара обычных свечей или керосиновая лампа пятилинейка**. А налетающий ветерок свечи бы давно загасил, а у этой лампы в её вазе только треплет язык пламени. Из глубины ресторана доносится негромкая музыка, а я тону в тёплых взглядах, в том, как они ласкают мои голые плечи, скользят по нахально торчащим сквозь тонкую ткань соскам, ведь под платьем у меня только чулки и малюсенькие трусики. Я помню, как может всего час назад номере гостиницы я бесстыдно голенькая вылезла из ванны, сидела на краю необъятной пятиместной кровати и неспешно заплетала свою косу, хорошо осознавая, что меня нахально разглядывают, купалась и наслаждалась этими страстными взглядами.

  Я словно вижу себя со стороны (а на самом деле и правда вижу со стороны, ведь я вытащила это воспоминание из памяти Соседа и это он любовался, как нахальная Наталья кокетливо вертелась перед ним, пока собирались в ресторан, что в конце он почти сдался и предложил ?Ната! Может ну, его этот ресторан? Давай в номер закажем, а??, но такая коварная Я, то есть конечно Наташа, на эту приманку не клюнула и продолжила свою игру и дальше...), что когда я поднимаю руки к волосам, мои груди так красиво тяжело покачиваются в такт движениям, что я невольно прогибаю спинку и распрямляю плечи, чтобы они выглядели ещё красивее. Потом я очень неторопливо выбираю себе чулочки, и даже надеваю сначала тоненькие белые, с широкой кружевной резинкой, которая начинается почти над самым коленом, хотя я их подтянула почти до своего мохнатого треугольника, я вообще не очень понимаю, куда и как носить такие чулки, но на моих ножках они выглядят очень симпатично, наверно это чулки, для того, чтобы больше на тебе ничего не было, разве, что заколка на волосах и пара серёжек.