Да понял он, понял, что у неё аллергия на журналистов. Вот только чего ей скрывать, все и так ясно, как Божий день. Или нет?..

Квартира Крылова располагалась в центре, в новеньком многоэтажном доме свободной планировки. Рината знала, что не стоит ничему удивляться, но все же когда вошла в крыловские хоромы, а иначе не скажешь, от изумления раскрыла рот. Никогда в жизни не была в двухуровневой квартире.

– Хорошо живешь, – только и сказала она, разглядывая дизайнерский интерьер гостиной.

– Не жалуюсь, – Игорь бросил куртку на диван, стянул шарф и сделал попытку помочь Рине раздеться. Но та его помощь не приняла. Сама повесила верхнюю одежду на вешалку. Пора бы привыкнуть и не дергаться… У Ипатовой девиз – «я все сделаю сама».

– Ну что, чай?

– Давай делом займемся, – сказала Рината, задержавшись взглядом на «уголке почета», как называл Игорь свои медали и дипломы.

– Как скажете, – хмыкнул он и жестом пригласил ее в комнату, где стоял компьютерный стол. Усадив девушку в кресло, Крылов запустил ноутбук и начал поочередно включать композиции из списка Савченко. Она внимательно слушала, иногда просила остановиться на каком-то определенном моменте. Игорь покорно исполнял пожелания, украдкой поглядывая на неё. Она такая милая, когда не строит из себя недотрогу. Это чудное сочетание черных волос, светлой кожи и ярких голубых глаз делало её похожей на сказочную нимфу. Закусив губу, Рината внимательно вслушивалась в музыку, едва заметно покачивая головой в такт мелодии.

Странная она, эта Ипатова. Словно от жизни чего-то не получила. И дело даже не в упущенной олимпийской медали. В чем-то более важном… Да, в жизни любого спортсмена есть нечто более важное, чем победа. Даже такой человек, как он, прекрасно понимал это.

– Выбрала? – когда они прослушали все мелодии, спросил Игорь.

 Рината оторвала взгляд от монитора и перевела на него.

– Знаешь, ты был прав. Из этого списка ничего не подходит, – призналась Рина. – Это олимпийский сезон, мы должны стать запоминающимися, наши программы должны вызывать вау-эффект. А если мы будем выходить на лед и кататься под какую-нибудь «Ромео и Джульетту»… – она пожала плечами и покривила губы в снисходительной усмешке.

Игорь молчал. Он наблюдал за своей партнершей, которая была дана ему либо в наказание, либо в награду – он еще не мог определиться. Рината смотрела на него прямо, ожидая от него ответа. Её волосы были зачесаны в высокий хвост, губы недовольно поджаты.

– Ну что ты молчишь? – наконец, спросила она, не выдержав взгляда Игоря.

– Танго, – продолжая смотреть на нее, выговорил он.

– Танго? – недоверчиво переспросила Рината.

– Танго! – уверенно повторил Крылов и широко улыбнулся. – Ты создана для танго, Ипатова! Ты посмотри на себя, ты идеально впишешься в образ страстной испанки.

– Не смешно, – фыркнула она, однако Игорь, погрузившись в поиски нужной мелодии, не обратил на неё никакого внимания. Он знал, что им нужно, поэтому, введя в поисковик название композиции, довольно нажал на пуск.

– Это «Tango de Besame» в обработке Benise, – когда музыка закончилась, рассказал Игорь и повернулся к Ринате. По её лицу он понял, что она не поддержала его порыв и явно недовольна.

– Ну что такое? – спросил он.

– Давай лучше «Реквием».

– Почему?

– Потому что танго – это любовь, это страсть! А какая между нами может быть страсть, Игорь? – усмехнулась Рината и покачала головой. – Под эту музыку нужно кататься так, чтоб искры летели, а мы… Для олимпийской программы нужна естественность. Все эмоции, все движения должны идти из сердца. Поэтому давай возьмем что-нибудь попроще.

– Танго – это не только страсть, Рината, – возразил Игорь. – В этом танце можно выразить все, что есть внутри тебя, все, что тебя тревожит: всю боль, что живет в тебе, весь страх, что сковывает тебя, все прошлое, что не отпускает. Это и страсть, и протест, и соперничество. Эмоции могут быть разными. Мы не обязаны любить друг друга, чтобы от нашего катания зрители восторженно замирали, – он коснулся её руки и заглянул в глаза, в которых читалось недоверие. – В конце концов, мы и ненависть можем скатать, – хмыкнул Игорь.

Рината молчала. Просто смотрела на Игоря своими глазищами и, казалось, даже не дышала.

– Хорошо, – наконец, кивнула она. – Танго, так танго.

– Отлично! – Крылов заулыбался. – Ну, я за чаем.

– Спасибо, но я домой, – Рината встала с кресла и направилась в прихожую. – Поздно уже.

– Без чая я тебя не отпущу, – безапелляционно заявил мужчина. К его удивлению, Ипатова спорить не стала и покорно прошла за ним на кухню.

– Крылов, а почему вы в Москву снова вернулись? – когда они уже сидели за столом, поинтересовалась девушка.

– Да просто в Питере никто не хотел давать нам лед после Олимпийских игр в Ванкувере. Только тут, по знакомству… – Игорь, не поднимая глаз, мешал сахар в чашке. – Сам понимаю, дурака свалял тогда.

– Еще какого, – вставила Ипатова.

– Я зол был. На себя, на Федерацию, на Бердникова, на судей, на соперников! Не понимал, что творю. Это же Олимпиада! Моя мечта! И когда все рассыпалось, я понял, что, скорее всего, это был мой первый и единственный шанс. Не мне тебе рассказывать, как быстро меняются поколения в фигурном катании. Не успеешь оглянуться, а тебя уже настигла толпа более молодых и талантливых спортсменов, так и стремящихся показать, что теперь они задают тон в этом виде спорта, а ты можешь спокойно повесить коньки на гвоздь, перестать мечтать и смириться.

– Но ты отказался смириться.

– Люблю идти против всех, – Крылов, наконец, поднял голову, и они встретились взглядами. – Кажется, теперь я тоже люблю, – одними уголками губ улыбнулась она, сжимая в руках горячую чашку.

– Рин… раз уж у нас с тобой временное перемирие… Можно тебя спросить?

– Валяй.

– Что у вас произошло с Богославской?

 При упоминании фамилии бывшего тренера девушку аж передернуло.

– Не твое дело, – грубо отрезала она и, вскочив из-за стола, вышла с кухни. – Закрой за мной! – послышалось из коридора спустя пару мгновений.

– Ты с ума сошла? На часы смотрела?! – воскликнул Игорь, влетая в прихожую. – Я тебя никуда не отпущу.

– А тебя не спрашивают!

– Ипатова! – Игорь схватил её за руку и принялся силком стаскивать куртку. – Мне нужна живая партнерша, а в твоем райончике опасно выходить на улицу позже семи. Слушай, хватит вырываться! Не съем я тебя! И про тренера твоего не буду спрашивать, не знал я, что это настолько больная тема.

Рината, тяжело дыша, замерла на месте и позволила-таки Игорю снять с себя верхнюю одежду.

– Идем, – он взял её за руку и повел на второй этаж. – Вот твоя комната, – открыл двери в просторную спальню и ушел, оставив девушку наедине со своими мыслями.

Что ж её до сих пор так трясет-то? Столько лет, а она даже слышать фамилию этой женщины не может. А ведь придет время, и они обязательно столкнутся на каких-нибудь соревнованиях…

Крылов полночи не мог уснуть, ворочался в постели, размышляя о возможных причинах ненависти Рины к Алле Богославской. Бросила её? Предала? Возможно, но у Игоря было такое чувство, что тут нечто большее.

«Права Фёдорова, – заключил он. – Мутное это дело».

Не вытерпев, встал, включил ноутбук и стал пересматривать старые видео Ипатовой и её тренера. Нашел интервью, снятое четыре года назад. Рината, совсем юная пятнадцатилетняя девочка, открыто улыбалась в камеру и прижималась к сидящей рядом Алле.

«Рината, ты планируешь попасть на Олимпиаду в Ванкувере?».

«Конечно, мне хотелось бы, но до неё целый год, многое может произойти. Но я упорно тренируюсь и очень хочу выступить. Это моя мечта».

Рината с любовью посмотрела на своего тренера, а та, в свою очередь, добавила:

«Это наша общая мечта. Когда-то я так и не попала на Олимпийские игры как участница, но теперь хочу поехать как тренер».