Курица, я с тобой разговариваю!
Я попрошу без оскорблений, — недовольно фыркнула я. Ишь, какой смелый! Тоже мне, додумался оскорблять человека, у которого есть дома чугунная сковорода. Хотя, что-то мне подсказывало (ладно, огромная шишка на лбу, которую прикрывали светлые волосы музыканта), что парень уже успел познакомиться с главным оружием свободы бедных студентов.
Послушай сюда, чокнутая, — все не унимался Люцифер местного разлива, — немедленно развяжи меня!
Для пущей убедительности гость пару раз дернулся на стуле, но никакого эффекта это не дало. Да уж, наша милая Лерочка делала на удивление крепкие узлы. Не даром ее отправляли в детстве на все лето к деду, который, к большой радости Соколовой и огромнейшему разочарованию Ника, был капитаном дальнего плавания.
Сейчас, разбежался, — потихоньку приходя в себя от первоначального шока, выдохнула я. Люцифер Демонович что-то мне совсем не нравился. Нет, я, конечно, догадывалась, что любая звезда мировой сцены не отличается дружелюбным характером, но сидящий передо мной экземпляр старался всеми силами доказать, что он может быть еще хуже, чем я думала. Интересно, и чем он так понравился Лерусику, которая едва ли не молилась на своего кумира? Неужели и правда купилась на симпатичную мордашку или подружка верит, что такой молодой человек, как этот тип, мог быть добрым и милым?
Ник злобно зашипел, видимо, ругаясь, используя какие-то замысловатые ругательства на незнакомом мне языке. Мой мозг, решив, что это лишняя информация, отправил все эти грубые словечки в папку с пометкой «Спам!».
Я убью тебя, запрещено цензурой! Отпусти меня сейчас же!
«А стриптиз тебе не станцевать?» — почему-то пронеслось в моей и без того порядком уставшей голове. Хотелось, чтобы мой нежданный гость замолчал, но как назло, ни один гуманный способ по успокоению буянящих заморских принцев в голову не приходил. А методы, которые могли навредить музыканту, почему-то использовать не хотелось. Мало ли он и правда решится прикончить меня, когда освободится?
Святые небеса, — обратив взгляд к потолку, прошептала я, — почему мне достался какой-то псих с завышенной самооценкой и зашкаливающим чувством собственной важности?
Нет, серьезно. Почему Соколова не могла влюбиться в какого-нибудь холерика-пианиста из столичной консерватории?
Да ты хоть знаешь, кто я, детка? — криво усмехнувшись, поинтересовался у меня пленник. Я оставалась все такой же равнодушной, словно бы это не передо мной сейчас кривлялась звезда мирового масштаба, а так, подбитый гопник.
А ты знаешь, кто мой родственник? Веленский Леопольд Аскольдович? — не осталась в долгу я, подходя ближе к парню. Фразочек «местной братвы с дубинками и кастетами» я не сильно боялась, хотя и подозревала, что у мальчика с обложки журнала были нужные связи. Нет, Лерка тут простым удалением компромата за ночь с этой «звездой» не отделается. Мысленно я поставила себе пометку потребовать с подруги неплохую плату за мои услуги личной сиделки.
Это еще что за шишка? — гонора у наглеца заметно поубавилось, стоило ему услышать такое «внушительное» имя. Про себя я только гаденько улыбнулась. Купился, музыкантик.
А я откуда знаю. Так, ляпнула первое попавшееся имя, пришедшее на ум, — пожала плечами я, стараясь скрыть хитрую улыбку. На удивление, у меня это даже получилось. — Я тебя тут развожу, как кот хозяев на вкусный корм, а ты и веришь. Эх, салага.
В глазах этого Ника мелькнул недобрый огонек.
Ты с ума сошла, крошка, если смеешь так со мной разговаривать! — гнул свою линию Ник, вновь попытавшись порвать веревки. Поняв, что это гиблое дело, парень сделал то, чего я от него могла ожидать в последнюю очередь. Молодой человек набрал в легкие побольше воздуха и закричал. Просто закричал, заорал. Точно так же, как я, когда увидела в своей квартирке псевдо-труп. Правда, в отличие от моего крика, похожего на писк, вперемешку с воем сирены, крик солиста «Алых Демонов» был сильным, громким и довольно мощным. Все же, вот что значит, профессионально поставленный голос.
Ну-ну, — недовольно пробурчала я, закрывая уши. Может, я и не была столь чувствительной к громким звукам, но все же, после тяжелого учебного дня крик какого-то там звездного мальчика порядком действовал на нервы. — Кричи сколько угодно, тебя все равно не услышат.
Ник не поверил моим словам, поэтому продолжил что-то орать про то, что его пытают и едва ли не убивают. Но, к большому удивлению музыканта, и моего совершенной уверенности, никто на крики звезды мирового масштаба не прибежал.
Объяснения столь странному феномену была весьма простая: в квартире, которую я снимала, была отличная шумоизоляция. Точнее, слышимость со стороны улицы была просто превосходная (иногда можно было даже расслышать, как работает светофор), а вот услышать, что творится за соседней стенкой, было совершенно невозможно. Похоже, в этом и заключался один из немногих плюсов этой старенькой, потрепанной временем, квартиры в десяти минутах от центра города.
Солист всея «Демонов» не унимаясь и даже не переводя дыхание, кричал и звал на помощь, но никто не спешил спасать бедного певца из лап, как он выразился «сумасшедшей тупой курицы, у которой мозгов было меньше, чем у самой глупой Барби». На самом деле, вслух молодой человек произносил совсем другое, но повторить все сказанное обо мне, я не решалась. Даже мысленно. Во-первых, слова были совсем уж какими-то неприличными, а во-вторых, мне, между прочим, было обидно слышать что-то подобное в адрес своей скромной (в отличие от некоторых) персоны.
«Вот же нахал! Индюк! Питекантроп! Старый препод по физической химии! В общем, лох, да и только!» — возмущалось разозленное подсознание, одаривая моего гостя тоже далеко не самыми положительными сравнениями. Я искренне была согласна со своим вторым «я», поэтому молча кивала.
Успокоился? — поспешила поинтересоваться я, как только Ник резко замолчал. Видимо, все же поняв, что нужного эффекта все равно не будет, парень закончил свою дикую арию и вновь злобно и с какой-то даже болезненной ненавистью, уставился на меня. Взгляд светло-серых глаз изучающе скользил по мне, после чего светловолосый («Клоун!» — любезно дополнил мой внутренний голос.) вновь что-то зашипел на незнакомом мне языке.
Не успокоился, — коротко подытожила я. Весь этот дешевый спектакль (точнее, опера местного разлива) начинал мне порядком надоедать. Да и мне самой безумно хотелось поскорее переодеться в милую сердцу пижаму и лечь в кровать. Но, мечты о теплом одеяле и мягкой подушке так и грозили остаться мечтами.
Я тебя еще пока по хорошему прошу, отпусти меня, идиотка малолетняя! — кажется, Ник не собирался отступать, не получив желаемого. За это парня можно даже было уважать. Наверное. Если бы он не действовал мне на нервы.
Надоело! Я тебе еще раз повторяю, что утром придет Лера и тогда будешь с ней разбираться сам, — все же, не выдержав, огрызнулась я. — Я тебе предоставляю стул и крышу над головой, а остальное — не мои проблемы. Хоть ты будь цирковым медведем, хоть правнуком короля Марокко. А будешь и дальше кричать, я тебе кляп в рот засуну.
Видимо, перспектива сидеть с какой-то тряпкой во рту Люцифера Демоновича не прельщала, поэтому, музыкант промолчал. Я же, убедившись, что гость вроде как угомонился, даже обрадовалась. Хотя бы теперь я смогу побыть в тишине и, может быть, даже смогу немного поспать перед завтрашними занятиями. Правда, завтрашняя практика по органической химии должна была начаться не раньше обеда, но мне все равно стоило выспаться. Все же, слишком свеж был в памяти случай, когда я по своей неосторожности, перепутала колбы с реактивами и смешала совершенно не то, что требовалось и далеко не в тех количествах, которые были указаны в инструкции. В результате, лабораторию проветривали и отмывали почти два дня, а меня даже грозились отчислить за произвол. Благо, в конечном итоге все обошлось, но вот «веселые» воспоминания остались.
Но, как бы мне того не хотелось, долгожданная тишина длилась не долго. Спустя пятнадцать минут музыкант вновь решил поговорить. Правда, в этот раз он вел беседу куда спокойнее, но все равно агрессивно.
