— Да, уж… повезло, так повезло! — улыбнувшись, сказал Джон, и присел на диван.

— Завидовать нечему. Хозяйство досталось беспокойное. И если откуда берутся доходы, я хоть как-то понял, то как увеличить расходы ума не приложу.

— Обычно наоборот, — оценив шутку друга, сказал Джон. Но вскоре его взгляд изменился и стал серьёзным, — Мне не терпится, узнать причину визита, герцог.

Риккардо поёжился, посмотрел по сторонам и тихо заговорил:

— Мне нужна полная информация о предыдущем герцоге Редклифф.

— О Стивене Хорнсби? — смутился Джон.

— О нём. Хочу знать, чем он увлекался. Всё о его женщинах. А главное узнай, насколько велика вероятность наличия у него внебрачного ребенка.

— Хорошо. Узнаю.

— Но мне нужно срочно.

— Разумеется! По-другому мы никогда не работали. Кстати, у меня для Вас письмо.

Джон поднялся с дивана, подошел к камину, на котором была неаккуратная стопка старых книг. И пошарив в одной из них, извлёк свёрнутый лист бумаги.

— Письмо из Италии пришло позавчера. Я хотел его передать сразу же, как получил, но Мери, моя посыльная, приболела. А без неё я, как без рук — ничего не успеваю. Вручаю письмо в целости и сохранности! — Джон передал письмо герцогу. — Будет готов ответ — я к Вашим услугам.

Риккардо взглянул на почерк. Письмо было от Натаниэля. Обратный адрес — дом мадам Кларисс (бордель в Венеции).

— Спасибо. Я могу его прочитать прямо сейчас?

— Конечно.

Джон отошел к окну, а Риккардо развернул листок.

«Дорогая Дороти!

Я узнала о переменах в Вашей жизни. Сначала расстроилась, что не будет больше наших прогулок под луной, но потом поняла — Вы заслужили милости от судьбы.

Надумаете вступить в брак, на свадьбу не зовите, всё равно не успею приехать. Отсюда Вам моё благословение. Зная, какая Вы привереда, уверена — выбор сделаете правильный.

Кстати, помните того французского графа? Который за мной три месяца ухаживал, а до этого нам обеим уделял особое внимание. Он больше меня не беспокоит. Теперь моим поклонником является английский лорд, волею судеб занесённый в Венецию. Он мало чем отличается от француза, но зато мне приятно надеяться, что если он пригласит меня в Англию, у меня будет возможность встретиться с Вами.

Нежно обнимаю, Ваша Элли».

Риккардо, как всегда после прочтения письма от агентов, скомкал листок и бросил его в камин. Языки пламени обхватили бумагу и через несколько секунд письмо полностью сгорело.

— Я всегда восхищался Вашим умением сводить к минимуму утечку информации! — сказал Джон, наблюдая какая участь постигла письмо.

— Натаниэль сообщил, что у него новое задание и что с графом Манервилем покончено.

— Да, так оно и есть, ваших неопровержимых сведений хватило, чтобы вынести ему смертный приговор за великую измену. На верность Георгию III он присягал, но долг верности королю решил не выполнять. Он так и остался французом, на Францию и работал, пока мы, верные слуги Англии, его не остановили.

— А кто этот новый лорд, за которым следит Натаниэль?

— Ваша светлость, Вы уже отошли от дел. Не стоит вникать в наши проблемы.

— Прошу прощение, за свою бестактность. Это, конечно же, не моё дело… Ответ Натаниэлю пришлю через три дня. А теперь мне пора идти.

— Задержитесь. Мы давно не виделись. А хотите, кого-нибудь к нам пригласим? У мадам Лиман есть свеженькие.

— Если хотите, я останусь, но только без девиц. Вы же помните, я и раньше ими несильно баловался.

— Я думал, что у Вас тогда на них просто не было денег.

— Нет. Просто я и тогда не хотел растрачивать себя на тех, кому лично я не нужен. Хотя признаюсь, готов потратиться, чтобы меня полюбили.

— Не понимаю разницу, — удивлённо, произнёс Джон.

— Я предпочитаю длительные отношения.

— Уж не надумал ли новый герцог Редклифф жениться?

— Надумал. Но только согласие на брак не могу получить.

— От её родителей?

— От неё самой.

— А кто она? Королева? Только королевы могут пренебрегать герцогами.

— Да пожалуй, можно сказать и так — она моя королева.

— Дело пахнет любовью?

— Пожалуй… — грустно усмехнулся Риккардо.

В дверь постучали. Когда Джон открыл, в комнату вошла девушка с большим подносом, на котором были яства и бутылки с вином.

Далеко за полночь Риккардо вернулся домой.

Дверь открыл взволнованный Линдсей.

— Ваша светлость, мы беспокоились за Вас.

— Напрасно, — произнёс герцог.

Он прекрасно держался на ногах. Но выпитое на двоих с Джоном вино повлияло на способности формулировать предложения. Поэтому он ограничивался лишь короткими, лаконичными фразами.

— Графиня Олкен очень расстроилась, что Вы не вернулись к ужину.

— Только она расстроилась? — Риккардо присел на нижнюю ступеньку широкой лестницы, ведущую на верхние этажи дома.

— Нет. Мисс Мадина и мисс Линда, тоже спрашивали меня, не вернулись ли Вы.

— И всё?

— Да.

Не понял Линдсей причину недовольства герцога.

— Ступайте. На сегодня Вы свободны.

Линдсей растерянно окинул герцога взглядом и вскоре ушёл. Риккардо посидел пару минут, потом поднялся и побрёл в сторону западного крыла.

Подойдя к дверям голубой спальни, он остановился, чтобы постучать. Но, не рассчитав силу, вместо этого надавил на дверь, и та открылась. В комнате было так же темно, как и прошлой ночью. Нора спала. Риккардо подошел и присел на край кровати. Отчего Нора мгновенно проснулась и испуганно присела.

В момент вторжения, кровать перестала быть колыбелью безмятежности.

— Боже мой! Это опять Вы!?

— Конечно…

— Ну, зачем Вы пришли? Мы же договаривались, что Вы не будете меня навещать.

— Я б и не пришел… но Линдсей сказал, что Вы сильно беспокоились… из-за того, что я домой не вернулся к ужину… вот я и пришел Вас успокоить. И сказать, что уже дома.

— Ничего я не беспокоилась! Напрасно Вы пришли!

Не обращая внимания на её жалкие попытки натянуть одеяло хотя бы до уровня плеч, Риккардо улёгся на краю постели.

— Что Вы делаете? Немедленно покиньте комнату!

— Нора, у меня был трудный день… не надо на меня кричать. Ложитесь спать. Я сейчас немного полежу, а потом уйду.

— Прошу Вас, Ваша светлость, уходите, — взмолилась Нора.

— Пора бы Вам уже запомнить, меня зовут Риккардо. А все эти «Ваша светлость», приберегите для кого-нибудь другого. Для более достойного. Для того, кому позволите не только любоваться Вами лёжа в постели.

Риккардо повернулся на бок и принялся рассматривать Нору. Но вскоре глаза его стали погружаться в сон. И каждый раз, когда они надолго закрывались, он тряс головой и заставлял себя проснуться.

— От Вас воняет дешёвыми женскими духами, — не выдержав сладкого запаха, идущего от герцога, произнесла смущенно Нора.

— Я… из борделя.

— Мне почему-то казалось, что визитами в подобные заведения джентльмены перед дамами не хвастаются.

— Ангел мой, я не пользовался услугами, предоставляемыми в борделе. У меня там была деловая встреча. С мужчиной.

— Меня совершенно не интересуют подробности.

— И всё же Вам неприятно.

— С чего вдруг? Я на Вас не претендую.

— А жаль…

Сказал и уснул. А Нора так и осталась сидеть на кровати, которую теперь была вынуждена разделять с герцогом.

Проснувшись рано утром, Риккардо обнаружил, что находится не в кабинете, и даже не в герцогских покоях. Он приподнялся, чтобы оглядеться и увидел спящую в кресле Нору. На ней был лёгкий халатик. Под голову она подложила небольшую подушечку, но было понятно, ей неудобно.

Потерев переносицу, Риккардо, к своему стыду, вспомнил события ночи. Он поднялся с кровати и подошел к Норе, чтобы взять её за руку и попытаться разбудить:

— Нора, возвращайтесь в постель.

В ответ она произнесла что-то невнятное, и продолжила спать. Тогда Риккардо взял с постели одеяло, укрыл Нору. И вышел из спальни.

Когда он спустился на кухню, его встретил Линдсей. Долго дворецкий удивлённо смотрел на герцога. И дело не столько в раннем часе пробуждения хозяина дома, сколько в его внешнем виде. На герцоге была та же одежда, что и накануне, только очень измятая. Из чего Линдсей сделал вывод, что герцог и эту ночь провёл в кабинете.