– Гм, – сказал я. – Смотрю, бананы и впрямь для тебя многое значат.

– Подумай об этом, Флинн! Мозг – это очень мощная штука! – назидательно произнес Фрэнк, увлекая меня за собой.

Мы свернули к центральной аллее, и там я заметил какого-то мужика в белом докторском халате. Он и впрямь походил на врача, но почему он ходит за покупками в полном медицинском обмундировании, я не имел ни малейшего представления.

– Ты в курсе, что в одном банане стандартного размера содержится 0,4 миллиграмма витамина бэ-шесть, четыреста пятьдесят миллиграммов калия, тридцать миллиграммов магния, тридцать граммов углеводов и три грамма клетчатки? – чеканил Фрэнк на ходу. Оглянувшись через плечо, я заметил, что белого халата на докторе уже нет – теперь он выглядел, как обычный покупатель. Я решил, что он, наверное, убрал его в продуктовую корзинку – и сам, видать, заметил свой конфуз.

– Факты о бананах можно, бля, приводить бесконечно, – сказал Фрэнк.

– Да кто же, черт побери, все это запомнит?

– Тот, кто ест много бананов, тот, кто заботится о своем мозге, – ответил он. Вот тут-то я и осознал, что Фрэнк – просто идеал. В смысле, просто идеальный кандидат.

Нас словно сама судьба свела в этом супермаркете! Я выхватил из кармана «Молескин» и пробежал глазами список. На левой стороне страницы он выглядел так:

Я добавил еще одно имя:

На правой стороне страницы – другой список. Его я тоже проглядел, отмечая галочкой пункт за пунктом, пока Фрэнк что-то безостановочно бухтел у меня за спиной.

«Идеальное попадание!» – подумал я, запуская зубы в банан и двигаясь по аллее номер девять бок о бок с Фрэнком. Тот наконец заткнулся, весьма довольный своими глубокими познаниями о фруктах.

Самое дикое в этом списке заключалось в том, что каждое из перечисленных в нем качеств я намеревался заимствовать у разных людей, а потом свести их в одном вымышленном персонаже. Один – приколист, другой – наглец, третий – ходок по бабам, но черт… о том, чтобы получить все эти качества в одном человеке, можно было только мечтать! Это было все, на что я мог надеяться, – использовать реальную личность в качестве основы для вымышленного персонажа!

Хотя, блин, погодите, пардон… наверное, вы ничего не понимаете. Дело в том, что я – писатель. Я понимаю, что методы у меня не совсем обычные, но на данный момент я действительно пишу книгу. Вернее, заканчиваю. Книгу, которую я планировал основать исключительно на Фрэнке. Лично для меня тут никаких запуток никогда не было.

А вот вы, наверное, уже основательно запутались. По-моему, нам стоит сделать небольшой перерыв. Наверное, сейчас мне лучше выйти из аллеи номер девять и вернуться, как говорится, к отправной точке.

Дать вам надлежащее начало.

– Все кончено, Флинн.

Моя подружка Лола смотрела на меня глазами, полными слез.

– Я люблю тебя, но больше не могу сама с собой справиться. Мне так тошно…

Лола сидела напротив меня в нашей любимой кабинке нашей любимой закусочной. Такой красивой я ее еще не видел. Светлые волосы были завязаны на затылке в тяжелый узел, на лице играло полуденное солнце. Стол был пуст, если не считать двух чашек кофе, салфеток, сахарницы и приборов. На тот случай, если вы еще не поняли, насколько мал наш городок – так вот, настолько мал, что на вывеске закусочной, в которой мы сидели, было написано просто «Закусочная».

– Ты меня вообще слушаешь, Флинн?! – Она, в общем, если еще и не орала, то находилась в весьма растрепанных чувствах.

Повар в кухне поставил две тарелки на стойку, отделяющую кухню от бара.

– Где Фрэнсис, Эми и Лесли? – громко вопросил он, когда еда начала остывать. – Клиенты ждут!

Официантки собрались было ответить, но тут показался потерявшийся официант.

– Прости, Дейв! Выходил позвонить, очень нужно было, – сказал он.

Официант поспешил к нашему столику, извинился за задержку. На вид – типичная размазня. Среднестатистический белый студент, подрабатывающий халдеем. Черные туфли, голубые джинсы, простая белая рубашка. Я посмотрел, как он поспешно затягивает фартук. Фрэнсис, должно быть, почувствовал, что сейчас не время для дружеской болтовни, так что просто подлил нам кофе. Тогда я внимательно изучил его бейджик, черты его лица, цвет кожи, манеры, в том числе манеру ходить. У него были морщинки на лбу, длинный нос и высокие скулы, темные взъерошенные волосы, пронзительный голос и какая-то скрытность в движениях и мимике.

Вы замечали, как в какие-то напряженные моменты любые чепуховые детали становятся вдруг чрезвычайно яркими? И навсегда откладываются в памяти? Это был как раз тот случай. В жизни не забуду этого парня. Может, из-за того, что происходило тогда за столом. Любовь всей моей жизни летела к чертям. Это была жуткая эмоциональная травма. Вся сцена буквально выжглась у меня в мозгу.

Чашки у нас были красные. Коричневые круглые следы от чашки Лолы запятнали скатерть. Если б вы смотрели на нас со стороны, то она была бы слева, а я – справа. В глубине кабинки – гигантское окно. К столу приделан небольшой музыкальный автомат – он принимал четвертаки. В колонках звучал «Рубиновый вторник» в исполнении «Роллинг стоунз».

– Мать твою, Флинн, я тебе на прощание свою душу наизнанку выворачиваю, и даже после этого ты так и будешь молчать, как баран?!

Лола подхватила со стола салфетку и промокнула глаза. Я просто не мог видеть, как она плачет. Даже представить не мог ничего хуже этой сцены. Но по какой-то причине я не мог ее утешить. Чувствовал себя полностью опустошенным. Может, из-за того, что рос без отца и никогда не видел, как мужчине полагается обращаться с женщиной – в данном случае с моей матерью – так, как она того заслуживает.

– Блин, тебе уже двадцать четыре, мать твою, а ты по-прежнему живешь с мамочкой! Сидишь без работы, Флинн!

– Я пишу.

– Пишешь? Ха, это что, шутка такая? Флинн, прекрати. Какой из тебя писатель? Да ты так ни разу и не закончил ни одну свою долбаную книгу. Посылаешь издателям какие-то сырые недоделанные отрывки, рассчитываешь их продать… Да что с тобой такое? Так дела не делаются! В смысле, как ты думаешь, почему каждое издательство, которому ты посылаешь свои замыслы, отвечает одинаково? Каждый раз одно и то же – то, что я сама тебе сто раз повторяла: «Многообещающе, но закончи наконец эту хренову книгу!» Ты даже литературного агента удержать не можешь! Все они тебя бросают, потому что ты так ничего конкретного им и не выдал. Ты ставишь свою «работу» впереди меня. Твоя писанина для тебя важнее наших отношений. Ты так на ней зациклился, что полностью потерял связь с реальностью. Я хочу быть с тем, кто достигает намеченных целей. Я несколько лет провела рядом с тобой, Флинн, пыталась тебе помочь, поддержать, приободрить, я выросла и повзрослела вместе с тобой… но нет, ты не изменился ни на йоту; у тебя возникает одна обалденная идея за другой, но ты никогда ничего не заканчиваешь, и… и как раз поэтому… как раз поэтому это я со всем этим заканчиваю!