Хоть я и провела в их мире от силы пару часов, мне стало грустно. И далеко не только потому, что потрясающий материал для исследований по космобиологии никому в нашем мире не станет доступен.
Крыс, приподнявшись над нами, превратился в малого звёздного дракончика и полетел куда-то вверх и в сторону. Алекс сразу заволновался, но я обняла его и успокаивающе погладила по голове – раз золотистый корабль грилбов, у которого автопилота не было, уплыл так далеко от нашего «Солнца», Крыс отправился его искать, а теперь, когда мы могли не опасаться неизвестных звездоедов, проще всего это было сделать из космоса.
Поиски у него много времени не заняли – да и неудивительно, шар грилбов двигался совсем медленно. Не прошло и получаса, как в небе заблестели знакомые огни нашего кораблика, а ещё через десять минут Крыс опустил его рядом с нами и открыл наружный люк.
Как же приятно было оказаться в привычной рулевой рубке с нормальным искусственным тяготением и нормальным воздухом! Правда, когда Алекс попытался, как обычно, устроиться где-нибудь рядом с нашими креслами, Крыс решительно взял его за руку:
– Нет уж, идём в каюту. И к панели управления и люкам без нашего разрешения больше подходить не смей!
Алекс хныкнул, но спорить не стал – понимал, что заслуженно.
Я села за штурвал и стала разворачивать корабль. Сияющая громада Бетельгейзе осталась позади.
Постепенно мы выбрались из зоны помех в связи, и на мой передатчик шквалом посыпались сообщения.
«Алиса, как там у тебя, всё в порядке? Вы ещё не закончили работу на звезде? Как Алекс, надеюсь, вы его не тащите в свои авантюры?..» – от мамы. «Алиса, как вы там? Мама говорила, что вы полетели на Бетельгейзе ловить звездоедов…» – от папы. «Здравствуй, Алиса! Я хочу разнообразить меню нашей пекарни, ты не подскажешь, у говоруна нет аллергии на корицу?» – от Елены Фёдоровны из Космозо. «Уважаемая Алиса Игоревна, по мгновенной почте Вам отправлены окончательные редакторские правки. Пожалуйста, ознакомьтесь с ними и пришлите финальную версию статьи до 10 сентября…» – из «Вестника космозоологии».
Так, а это что? «Дорогая госпожа Селезнёва, мы хотели бы пригласить Вас сделать пленарный доклад на конференции по зоопсихологии…» Приглашение из университета Лейпцига на конференцию, которая состоится… так… через три недели. Я специально всегда прошу, чтобы меня не приглашали никуда слишком заранее, мне легче быстро собраться и прилететь куда нужно, чем распланировать что-то на год вперёд, только чтобы из-за какого-нибудь задания ИнтерГПола или затянувшейся экспедиции планы пришлось поспешно менять.
– Смена курса, – сказала я бортовому компьютеру. – Вместо системы Медузы летим в Солнечную, рассчитываемое место посадки – космодром-3 города Москвы, Земля.
Через месяц всё равно начинаются подготовительные курсы ИнтерГПола, на которых всем ведущим агентам надо хоть иногда, но появляться, чтобы тренировать молодой состав, а значит, возвращаться в Медузу смысла нет.
– Что там у тебя? – спросил вернувшийся Крыс.
– Доклад сделать пригласили, через три недели в Германии, – сказала я. – Я бы, может, и отказалась, но ведь через месяц нас и так вызовут в Антарктиду…
– Да что ты, Алисочка, как будто я против твоих поездок на конференции. В Медузе мы за это лето успели несколько недель прожить в общей сложности, а это уже неплохо. Кстати, держи, – он протянул мне поднос, на котором стояли чашка чаю и кусок вишнёвого пирога, который я ещё накануне приготовила в автоматической кухне. – Мы с Алексом поели у грилбов гелиевых шашлыков, а ты опять забываешь даже позавтракать?
– Ой, спасибо, я хотела зайти на кухню, но разбирала сообщения и забыла. Алекс-то как? Ему поспать надо, он сегодня вылез в такую рань…
– Он и уснул, перед этим попросив рассказать какую-нибудь историю об опасной и интересной планете.
– Казалось бы, куда ему ещё опасных и интересных планет – после сегодняшнего путешествия? – рассмеялась я. – И о чём же ты рассказал?
– Об Эвридике, – ответил Крыс, садясь на место штурмана. Ну, Эвридика – это нормально. Джунгли да звери – как раз подходит для занимательных историй. Я уже испугалась, что Крыс выбрал одну из других, гораздо более неприветливых планет, от рассказов о которых даже взрослым делается неуютно. – Как ты думаешь, поверит нам Милодар?
– Кора мне вроде говорила, что они работали с какими-то виртуальными реальностями, разработанными до такой степени, что они почти что существовали отдельно… Если так, то и сейчас он нам поверит. А если что – корабль грилбов так и остался на Бетельгейзе, любой может залезть в него и убедиться, что мы не соврали.
Я включила мгновенку и космическую связь. Пора было отвечать на все засыпавшие мой передатчик сообщения.
========== Эпилог ==========
Милодар поверил нам почти сразу – потребовал только пройти то самое просвечивание мозга, чтобы убедиться, что мы не стали жертвой галлюцинации. Когда Алиса осторожно спросила, нельзя ли рассказать о случившемся хотя бы научной общественности, он даже не дал ей договорить:
– Ещё чего! Тогда все звездоеды лёгкой прогулкой покажутся! Если хоть кто-то обмолвится, что на Бетельгейзе портал в другой мир, туда сразу повалит народ из полусотни секторов – и представляете, что на звезде начнётся?
– Вообще, конечно, да, – вздохнула Алиса. – И грилбам тоже совсем не понравится, если на их луне появятся толпы туристов. Они-то со своей стороны переход запретили.
Когда мы уже летели из Антарктиды обратно в Москву, она призналась:
– Вот поэтому я теперь не очень люблю даже путешествия во времени. Разве что ненадолго. Так потом грустно, что с новыми знакомыми не встретишься больше никогда. На самые дальние планеты космоса и то прилететь второй раз можно, тем более с современными кораблями, а вот в другие времена и миры…
– Вспомни, Алисочка, что двадцать лет назад перелёт в другую галактику казался чем-то совершенно запредельным, – напомнил ей я. – Не исключено, что ещё через двадцать лет у нас будут регулярные поездки в соседние вселенные.
Правда, не сказать, чтобы мне очень хотелось попасть именно на планету грилбов… хотя, если будет приличный скафандр и не придётся опять превращаться в варана – почему бы и нет?
Следующие две с небольшим недели мы провели в Москве, впрочем, скучать там не приходилось. Алисочка готовилась к своему докладу и поспешно доделывала связанные с ним проекты в университете и на биостанции, а меня вызвали… впрочем, врать не буду, сам три года назад вызвался… в местный аэрокосмический институт. Не на постоянную работу, естественно – сидеть, приклеившись к компьютеру, мне не хочется ни капли, а что касается преподавания, мне более чем хватает работы с молодёжью ИнтерГПола, которую на нас взваливает Милодар (я думаю, он издевается). Просто однажды к Селезнёвым пришёл капитан Полосков, который и сейчас ещё меня еле терпит, а тогда даже этого не скрывал. А я в разговоре не удержался и сказал, что с такой конструкцией, как у земных кораблей, неудивительно, что многие из них не могли отбиться от пиратов. Оборонной системы у них – не считая военных – можно сказать, что вообще нет. На это Полосков, у которого и среди конструкторов много знакомых, ехидно спросил, как, по моему мнению, должен выглядеть корабль, у которого такая система есть.
Кончилось всё тем, что теперь я прихожу в аэрокосмический и смотрю новые проекты кораблей. За три года их авторы ко мне немного привыкли, и дела у них пошли немного лучше. Алисочка в их дальнейших успехах не сомневается – её патриотичное отношение к земной космонавтике вообще и российской в частности мне давно известно.
Алекс всё это время находился под присмотром профессора Селезнёва, который его не пускал дальше Космозо. Потом профессор рассказал мне, что Алисочка звонила ему раза три в день и спрашивала, не свалился ли мальчик со склисса и не слишком ли он долго сидит в тропических павильонах, а то может заболеть головка.
А когда подошло время немецкой конференции, мы отправились во Вроцлав. Оттуда до Лейпцига на флаере лететь всего ничего, а семейство Сокол (одни из немногих друзей Алисы, которые спокойно относятся ко мне) всегда готово пригласить Алису в гости.
