Для обложки использовано фото из открытого источника

https://zen.yandex.com/media/dnevnikrb/pozvonila-davniaia-podruga-5dab135d118d7f00c3031db1

Нет более тяжкого бремени,

чем собственный большой потенциал.

(Закон Лайнуса.)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я курсировала по треугольнику Калининград – Берлин – Флоренция. Энергии у меня хоть отбавляй – успевала порешать дела в России, накашеварить на целую неделю в Германии, обихаживать гнёздышко в Тоскане. И раньше-то скучать особо не приходилось, но за прошедшие месяцы жизнь стала ещё круче. Сама себе завидовала и регулярно цыкала через левое плечо, чтобы не сглазить нахлынувшее счастье. Основным местом проживания, разумеется, стал Фьезоле. Я получила долгосрочную визу и могла беспрепятственно находиться на Апеннинском полуострове до шести месяцев в году, добросовестно изучала итальянский язык.

Старый дом ожил моими стараниями. Он стал не просто крышей над головой и основанием прочно укорениться в Европе, его тёплые, прогретые солнцем, стены стали родными. Клумбы во дворе разбивала собственноручно. Я наотрез отказывалась приглашать человека для этой работы, спорила с Добрыней, подкрепляя слова активной жестикуляцией.

– Ты не понимаешь!.. Да, садовник профессионал, он сделает в сто раз лучше, но там не будет души!

– Это так важно? – спросил он, с блаженством сытого кота развалившись на кровати и положив руки под голову.

– Конечно! Зачем нам это? Мы же не сквер на центральной площади разбиваем, хочется, чтобы у нашего дома был свой образ, – убеждала я, сидя рядом с ним на пятках.

– И копать сама собралась? Мозоли набьёшь, полопаются, – ответил он, посмеиваясь, и перехватил мою руку. – Загрубеют ладошки, будут как у старого крестьянина.

– Ой! Даже не подумала…. Ладно, мы только разметим, а садовник выкопает и виноградник омолодит.

– Намного лучше, – его приглушённый голос и следом поцелуй моей ладони.

– Думаю, ещё фруктовый сад надо обновить, но цветы сажать буду сама!

– Конечно… обязательно…

– Ну, я серьёзно!…

– И я…. Твои цветы и деревья потом…

– А в-виноградник?

– И виноградник…

В общем, я победила. Ранней весной приусадебные работы были закончены и двор постепенно запестрел всеми цветами радуги, превращаясь в очаровательный провинциальный уголок.

Покончив с благоустройством, я переключилась на поиски сведений о любимом доме. Усаживалась в читальном зале местного архива с итальянско-русским словарем и с головой погружалась в старые регистрационные формы и записи. Найти удалось немного, первое упоминание о нём датировано концом семнадцатого века. Жилище принадлежало благородному синьору Роберто Коваччи, потом дом продали и хозяева сменились несколько раз.

Раскопав эти данные, душа моя зашлась в благоговейном экстазе. Я кинулась обзванивать дорогих людей, выплёскивая на них переполнявшие романтические чувства. Добрыне повезло больше всех и он первым принял удар на себя.

– Поздравляю! Моя прекрасная леди не только блестящий аналитик, историк и авантюрист, теперь ещё и архивариус! – голос перекатывался на другом конце трубки. За тысячу километров я чувствовала его добродушную ухмылку.

– Ну и крутяк, мамуль! Представляю, что чувствуешь!.. Игорь не поверит! Хочу скорее к тебе, соскучилась! – басила дочь. Наверняка, Санькины глаза увеличились до размера футбольного мяча и она в спешном порядке звонит муженьку.

– Серьёзно? Кто бы мог подумать! Вот это да!.. Без меня на чердак не лезь, обещала! – отвечала подруга. Я не сомневалась – Светик мысленно пакует чемоданы и придумывает причины увильнуть от работы на пару недель.

– Великолепно, моя дивчина! Я решил отпуск устроить и обязательно приеду, – сказал Лешек и я обрадовалась его визиту. Разделить торжество с поляком – удовольствие из особых, никто не мог оценить приложенных усилий так, как он.

Конец апреля. Я ждала гостей и торопилась ошкурить старинный комод из большой спальни. Перепачкалась с головы до ног в лаковой пыли, но не отвлекалась ни на еду, ни на отдых. Оставалось ещё около часа до приезда первых членов разросшегося семейства, развозить грязь перед близкими не хотелось, да и задачи впереди стояли более важные. С удвоенным усилием принялась за работу, натянув на глаза защитные пластиковые очки, шлифовальная машина жужжала, заглушая остальные звуки.

Рыжая Лиска сиганула за дом, в кусты олеандра, держа в зубах единственного котёнка.

– Нет, ты можешь просто сидеть? – кричал от калитки Добрыня, пропуская вперёд Димку. Я обернулась, бросила работу и с возгласом «Олежка!» повисла у него на шее.

– Нормальные женщины только и мечтают ничего не делать. Давай, наконец, купим козетку? – сказал он, крепко прижимая меня к себе, и потёрся носом о мой нос.

– Зачем?

– Будешь возлежать на ней и томно обмахиваться веером.

Я засмеялась и сползла на землю – надо же, запомнил! Такой тип софы мы видели в одном из дворцов во Флоренции.

– Привет, Димуль! – я переключилась на мальчишку и поцеловала его в щёку, тот отозвался радостным приветствием, снимая очки.

– Хотел бы увидеть тебя в спокойном состоянии, как ртуть. Мастеришь без остановки, не надоело ещё, плотник? – сказал Добрыня, снова подхватил меня и оторвал от земли. Я висела на нём, состроив вредную гримасу, а он улыбался своей бесподобной улыбкой, по-детски сморщив нос. – Привет, Кузька!

Глупое прозвище, против которого я бастовала, неизменно оставалось в нашем обиходе и означало наивысшую степень соскученности.

– На черепаху Тортиллу похожа. Снимать будешь или что-то прячешь за ними?

Я снова хихикнула и сдвинула на лоб средство защиты.

– Ничего не прячу, смотри, чиста, как ангел, только испачкала твои последние парадные штаны.

– А сейчас как сова взъерошенная, – сказал Добрыня и поставил меня на землю. – Не последние, портков у нас навалом. Если стиральную машину не раскурочила, то и с этими всё поправимо.

– Почему так рано? Немного осталось, доделаю. Холодильник битком забит, идите пока, сами перекусите.

Я снова натянула очки на глаза.

– А, что, ведро овсянки ты не наварила? – спросил любимый мужчина, с притворным удивлением глядя на меня, а я залилась от смеха. К своему особенному способу совместного существования мы приспосабливались долго. Мысли унеслись в недавнее прошлое.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Девять месяцев назад.

Первые три дня нашей общей жизни в Калининграде скрыты от меня пеленой альковных радостей. До сих пор не могу вспомнить, что мы ели и пили, наверное, как-то питались. Горячечный шёпот сменялся душевными излияниями, в основном, моими. Доложила ему всё, начиная с момента как мне перерезали пуповину и я впервые увидела окружающий мир.

Ещё он познакомился с Сашкой и Игорем. Глядя на мою дочь, Добрыня неуверенно спросил:

– Это точно твой ребёнок?

Мы с ней засмеялись. Натуральная блондинка с большими серо-голубыми глазами и пухленькими губками, Сашулька не похожа на меня ни капли, копия отец.

– Нам все так говорят, но я мамина, не сомневайтесь, – пояснила дочь и обратилась ко мне: – Он классный, берём!

Игорёк из-за спины показывал поднятый большой палец.

– Вы что-то путаете, юная леди. Это я вас беру, вместе с котами, как довесок к вашей матери, не возражаете? – спросил польщённый богатырь, оглядывая моих деток.

– Нисколько! Нам мужчин в доме давно не хватает, Игорь один мается, – сказала Сашка, окончательно утвердив то ли мой, то ли Добрынин выбор.

– Тогда сразу переходим на «ты».

Он протянул руку Игорьку, зятёк ответил крепким рукопожатием и я облегчённо вздохнула.

Отъезд Добрыни персональным трансфером в аэропорт Гданьска для меня превратился в душевную муку. Я начала тосковать как только за ним захлопнулась дверь автомобиля. В тяжкую минуту верная подруга оказалась рядом и, не медля, приступила к воспитанию: