Мой ангел шагнул к ней, и старушенция вдруг смолкла и отступила назад.
– Больше это не повторится, – тихо и отчетливо проговорил мой ангел. Только на последнем слове как будто отдаленный гром громыхнул. – А сейчас мне нужно с женой поговорить.
– Ну, тогда… ладно… я пойду, – пробормотала старушка и начала мелкими шажками пятиться к своей двери.
Мой ангел развернулся, молча схватил меня за локоть и без всяких церемоний затащил в квартиру.
– Что она задумала? – полетело мне в лицо, как только он захлопнул дверь. Изо всех сил.
– Если ты о Марине, то понятия не имею, – честно ответила я.
– Не ври! – рявкнул он. – Я видел, как вы переглядывались!
– Мы не потому переглядывались! – огрызнулась я, и принялась сбивчиво объяснять: – Я просто Светке все хотела рассказать – она уже и так что-то почуяла! – а Марина мне сказала, что Светке еще рано – и что она ей по-своему все преподнесет – и потому так разговор и повернула – и я теперь согласна – Светка все равно не поверит – как Галя. Вот.
– Что ты хотела Свете рассказать? – тихо спросил мой ангел, наклоняясь ко мне.
Вот теперь я струхнула по-настоящему.
– Ну, все, – забормотала я, вжав голову в плечи и косясь в сторону. – В общих чертах. Про Дениса и нашу с Мариной размолвку. Не называя имен и не вдаваясь в подробности. Но Марина лучшую историю придумала. И не смей на меня орать, – на всякий случай перешла я на октаву выше, – бабка сейчас милицию вызовет!
– Милицию. – Он привалился спиной к противоположной стене, отдуваясь. – Значит, милиции ты боишься, а секреты, которые клещами из меня вытянула, направо и налево разбалтывать – это тебе нипочем? Меня под очередное служебное расследование подставить – и Тошу заодно! – это тебе вообще наплевать, да?
– Не направо и налево, а Светке! – обиделась я. – И ничего я из тебя не вытягивала – сам все рассказал, и ничего тебе за это не сделали! И посоветоваться с тобой я, между прочим, собиралась. Потом. Я же не сегодня думала Светке все рассказывать. Я просто хотела сначала Маринино мнение узнать – как главной участницы…
– Как кого? – Мой ангел оглушительно расхохотался. – Нет-нет, я не спорю, – помахал он рукой, когда я открыла рот, – Дениса она в лужу красиво посадила, но я хотел бы посмотреть, что бы у нее вышло, если бы Стас каждый ее шаг, как курица-наседка, не страховал…
– Кто? – переспросила я.
– Стас, – повторил мой ангел. – Тот, который Дениса отсюда увел. Руководитель отдела карателей.
Я вспомнила мускулистого парня неприятной наружности, который появился у нас перед самым Новым Годом. А ведь действительно – он вместе с Денисом пропал, когда мы с Мариной из кухни вернулись.
– Слушай, может, нам уже на работу пора? – тихо спросила я.
– Чего это? – настороженно глянул он на меня.
– Мы, по-моему, переобщались, – ответила я, глядя в пол. – Вон ты своих вспоминать начал – значит, скучно тебе уже.
– Да нет, Татьяна, с тобой соскучиться я как-то не успеваю, – хмыкнул он. – А насчет своих – кто народ сегодня собрал? С тобой общаться я сутками готов – но только наедине, чтобы никто тебя бредовыми идеями не отвлекал. Так что передай Марине…
– Сам и передашь, – буркнула я. – Шестнадцатого. Ты, по-моему, под Новый Год обещал отныне в самом непосредственном контакте с ней находиться.
– Обещал. На свою голову, – вздохнул он и, зайдя мне за спину, обхватил за плечи. – И Стасу обещал присмотреть, чтобы она, сломя голову, в первое попавшееся осиное гнездо не ринулась, – пробормотал он мне на ухо и добавил еще тише, подталкивая меня к спальне: – И никого другого за собой туда не утащила.
Ближайшие несколько дней у меня все не шли из головы Маринины рассуждения о том, что нужно давать сдачи и держать зло в страхе. Чего-то в них не хватало. И только после встречи с родителями я поняла чего – терпения. А может, мысли об отдаленных последствиях.
Встретились мы с ними по традиции на Рождество – начали, по давно заведенному обычаю, с обеда, во время которого был подведен итог нашим достижениям (поскольку на сей раз у нас собрались), после чего последовали их советы по дальнейшему благоустройству нашей жизни. Я слушала, как они, привычно сменяя друг друга, рассказывают нам, как, что и когда делать, и вдруг поймала себя на том, что меня это совершенно не раздражает.
Сколько раз, подумала я, мы с ними доводили друг друга до белого каления, сколько раз они говорили мне такие вещи, что в ответ мне хотелось только орать, чтобы они оставили меня в покое со своими опостылевшими поучениями, и что? Сдержаться мне далеко не всегда удавалось, но в большинстве случаев что-то все же останавливало меня перед тем, чтобы – в ответ на унизительное, как мне тогда казалось, пренебрежение к моему пониманию вещей – дать им сдачи, да побольнее, как Марина предлагала. Сидела где-то внутри неосознанная надежда, что однажды мы сможем услышать друг друга – нужно только, сцепив зубы, дождаться этого момента. И, если уж быть до конца откровенной, питалась эта надежда – столько лет! – какой-то отчаянной потребностью в их одобрении.
Я поняла это, когда они принялись хвалить – сдержанно, с оговорками, но хвалить – наш ремонт, наш переезд, вид из окна и здоровую атмосферу нашего района, наш обед и внимательное отношение к правильному питанию. Внутри меня вдруг забулькал теплый фонтанчик полного удовлетворения. И благодарности. До меня вдруг дошло, что они смотрят на жизнь с расстояния в двадцать лет из моего будущего. И для них эти двадцать лет уже утрамбовались в плотный слиток чистейшего опыта, выдавив из их сознания воспоминания о безрассудном любопытстве, безграничной уверенности в своих силах, горькой обиде на обстоятельства при неудачах и яростном стремлении доказать, что они тебя не сломят.
Я ведь тоже уже забыла ту сумасшедшую круговерть, в которой нас носило, как щепку в горной реке, во время ремонта, и сейчас с одним только удовольствием оглядывалась на его результаты.
Что же мне мешает просто послушать их советы – просто послушать и запомнить? Все бросить и немедленно следовать им меня ведь все равно ничто не заставит, но однажды – если вдруг собственного опыта не хватит – всплывет в памяти, с какой стороны можно к делу подступиться. Так у каждого человека в доме со временем накапливается масса ненужных с виду вещей, и наступает момент, когда он – неожиданно для себя – припоминает: «А вот лежит у меня давненько в том дальнем шкафчике именно то, что сейчас нужно!».
Следом за этими мыслями пришла ко мне и другая – которая понравилась мне намного меньше. Мой ангел ведь тоже – кладезь человеческого опыта – и своего, и чужого, утрамбованного, мне, что, и его всякий раз безропотно слушаться? Нет-нет-нет, у меня и другие… весьма разумные соображения мелькали: «Разве что однажды,… когда вдруг растеряешься,… а пока просто послушать…».
На работе, на которую мы все вернулись девятого января, я получила лишнее подтверждение того, что Маринина теория далеко не всегда и не ко всем применима. Хватило же у Тоши терпения дождаться, пока Галя сама от Дениса откажется! А начал бы он ему откровенно мстить, да еще и физически – Галя бы из простого человеческого чувства противоречия вцепилась бы в своего идола мертвой хваткой. Правильно я тогда Тошу настроила! Скандал, правда, он Гале учинил – не удержался, но тут мой ангел, скорее, виноват – нечего было парня подпаивать. Вот тебе и многолетний опыт! Главное – не забыть об этом случае, когда он меня опять попробует авторитетом давить!
Гале, судя по всему, тоже удалось выбраться из подстроенной Денисом западни без какого бы то ни было видимого ущерба. После того, как она отказалась прийти к нам на новоселье, у меня закралось опасение, что осталась у нее в душе заноза, что она старается избегать всего, что может напомнить ей о Денисе… Но после новогодних выходных я встретила ту самую Галю – приветливую и улыбчивую – которую я так давно знала и которой мне так не хватало в последнее время. Пожалуй, даже более улыбчивую – на днях у нее впервые шевельнулся ребенок, и она ни о чем другом просто говорить не могла.
