Я хмыкнул.
- Именно это вы и делаете, когда бежите спасать кого-либо от опасности голыми руками.
- Я не собирался спасать Локхарта, - недовольно признался Поттер, блеснув на меня глазами из-за очков.
- А чего ж вы тогда так рьяно бросились в его объятья?
От подобной формулировки юнец поморщился.
- Не знаю, - едва заметно скривился он, - он закричал, а я ничего не мог с собой поделать. Побежал к нему и даже не успел подумать об этом.
- Вы никогда не думаете, Поттер, отсюда все ваши несчастья, - назидательно произнес я. - А если бы вы погибли по собственной глупости?
Мальчишка посмотрел на меня обреченно и равнодушно пожал плечами.
- Моя жизнь не ценна, - спокойно, но как-то грустно объяснил он.
Я открыл было рот, но слова застряли в горле. Я изумленно уставился на него.
Это что, начинающийся подростковый максимализм такой? «Как же! Жизнь мистера Поттера бесценна для магического мира!» - хотел было отпарировать я, но вместе этого от растерянности сказал совсем другое:
- А как же твои тетя и дядя?
- Уж им-то вообще плевать, - усмехнулся Поттер и подтянул ноги к себе. - Вы правы, я никому не нужен.
Что-то неприятное шевельнулось у меня внутри, но был неподходящий момент для демонстрации слабости. Я не должен был видеть в этом мальчишке никого, кроме студента, который выпустится из Хогвартса спустя четыре года и никогда не появится впредь в моей жизни. Этот бессмысленный диалог пора было заканчивать.
- Какую чушь ты несешь, Поттер, - недовольно и сбивчиво проговорил я и ушел, не попрощавшись.
Вечером я снова сражался с дневником, прилагая колоссальные умственные усилия, но предсказуемо продолжал проигрывать. Я сыпал мыслимыми и немыслимыми предположениями в форме слов и понятий, но в их месиве я терял нить умозаключений, и спустя час подобных гаданий выдыхался и терял к этой книжке на некоторое время интерес.
В этот раз под влиянием воспоминаний об интересе Поттера к темной магии, я предлагал дневнику такие понятия, как «сила», «власть», «могущество», «месть» и тому подобное, представляя, что детство, полное лишений, могло озлобить мальчишку, и тот мог начать искать другой способ заполучить уважение и преданность. Именно по этому пути в юности и пошел Темный Лорд.
Но я чувствовал, что в этой гипотезе что-то не клеилось. Поттер не был ни высокомерен, ни тщеславен, он не пытался добиться ничьего покровительства или расположения, не нуждался в друзьях, потому что считал, что не стоит ничьей привязанности. При этом никто не мог заполучить доверие мальчишки - даже Минерва, на которую Поттер смотрел так, будто был готов за нее умереть, но Макгонагалл, так же как и все мы, терялась в догадках о том, что творится у мальчика в душе.
Если юнец и был испорчен и мог совершить какое-то зло, то откуда бралось это бессознательное стремление кого-то спасти даже ценой своей жизни? Неосознанная попытка стать для кого-то нужным?
Или искупить вину за совершенное им ранее?
Я поводил пальцами по бумаге, испещренной зачарованными строчками. Кажется, я слишком глубоко задумался на этот раз и начал видеть демонов прошлого там, где их не могло быть.
У меня и Гарри Поттера не могло быть ничего общего.
Ничего, кроме того факта, что из-за мрачного прошлого мы оба были несчастливы по сей день.
========== Глава 6 ==========
Комментарий к Глава 6
Идея этой главы пришла автору раньше, чем фильм «Фантастические твари: Преступления Грин де Вальда» вышел в прокат.
В это лето я не стал в очередной раз унижаться перед Альбусом, выпрашивая место преподавателя ЗОТИ. Директор демонстрировал свое доверие весьма своеобразно: он легко поручал ответственность за свою жизнь вчерашним незнакомцам, но при этом пренебрегал потребностями и интересами тех, с кем работал длительное время.
Меня злило его отношение к моей просьбе о переводе на другую должность. Я был уверен, что не существовало никаких реальных препятствий для моего преподавания Защиты: я был компетентен в этой области и как специалист, и как профессор - в отличие от тех проходимцев, которым это место предоставлялось как будто с целью насмешки надо мной. В иной раз мне казалось, что Альбус поступает так со мной исключительно для того, чтобы напомнить, что все это время я пользовался его покровительством лишь из-за данных ему обязательств, а не по причине личной симпатии. Я был всего лишь слугой, и мои личные интересы учитывались в последнюю очередь.
Не то чтобы подобное отношение меня ранило - мне не были нужны ни преданность, ни искренность Дамблдора, и меня вполне устраивало, что мы могли доверять друг другу и сотрудничать ради общей цели. И все же, работая в этой школе, я хотел находиться на выбранном мною месте, но по непонятной причине мне было с самого начала в этом праве отказано. А предпочтение моих способностей чужой бездарности уязвляло мое самолюбие, и Альбус несомненно об этом знал.
Так что при очередном разговоре я планировал лишь саркастически поинтересоваться, кем на этот раз окажется наш будущий профессор Защиты и к чему стоит подготовиться остальным преподавателям. Но к моему удивлению директор сам завел разговор на эту тему.
- Северус, - умиротворенно сообщил мне Альбус, складывая сцепленные пальцы у себя на груди, - у нашего нового преподавателя есть кое-какие особенности, из-за которых я попросил бы тебя в течение этого года варить для него лекарство.
- Надеюсь, то, о чем вы просите, не Антипохмельное зелье для выведения из запоя, - фыркнул я, но директор принял мое опасение за шутку и снисходительно улыбнулся.
- Не совсем, - ответил он, - в этом году ЗОТИ будет вести твой прежний коллега по Ордену - Ремус Люпин. Думаю, ты и сам понимаешь, для чего потребуется твоя помощь.
Услышав эту новость, я даже не изобразил попытки замаскировать истинные эмоции и скривил губы в презрительном изумлении.
- Боже правый, Альбус, - произнес я. От отвращения из недр сознания всплыла давно забытая магловская манера говорить “Боже”, - с каких пор опасные существа начали преподавать Защиту, а не изучаться на ней?
- Я бы предпочел не обсуждать с тобой мой выбор, - в привычно мягком ответе Дамблдора на мгновение сверкнула стальная решимость, означающая скрытую по отношению ко мне угрозу, отчего я в дерзком жесте сложил руки на груди.
- Ты прекрасно знаешь, Северус, что я всецело доверяю Ремусу - так же, как и тебе, - объяснил директор, - нет никаких сомнений в том, что он не представляет угрозы в период перерождения, если принимает антиликантропное зелье.
- Очень хочется в это верить, - не удержался я, - иначе кровавые убийства, совершенные оборотнем, могут нанести репутации школы серьезный ущерб. Вам же известно, что в свое время я едва не погиб именно по его вине?
- То была не вина Ремуса, - нахмурился Альбус. - Идея подвергнуть твою жизнь опасности пришла в голову безбашенному Сириусу Блэку… Даже Джеймс не оценил этой шутки.
Я хмыкнул, но помолчал.
- Профессор Люпин начнет работу с первого сентября, - подвел итог старик. - Заботу о его здоровье на это время я поручаю тебе.
- Благодарю за оказанное доверие, директор, - я насмешливо склонил голову, - весь к вашим услугам.
- Рад это слышать, Северус, - прохладно ответил Дамблдор. - Надеюсь, вы с Ремусом окажетесь достаточно благоразумны, чтобы преодолеть взаимную неприязнь.
***
Тринадцать лет - период, в течение которого дети начинают расти стремительными темпами и буквально за пару месяцев превращаются в новую возрастную конформацию - подростка. Именно эту стадию превращения в психологическом плане пропустил Поттер.
Он приехал на третий курс спокойный и уверенный, но когда мне довелось на занятии взглянуть ему в глаза, я увидел, что в их глубине что-то зачерствело и умерло, а на место детской недоверчивости и испугу пришли жесткость и безразличие. И тогда я осознал, что мы упустили момент. Мальчик необратимо превращался в новое неизвестное существо, которым Гарри Поттер прежде никогда не был.
