— Ох, и не представляешь, как я волновалась.

— Какая ты молодец. Я тебе это никогда не забуду.

— А я не забуду, как чуть в штаны не наделала, когда ключ у охраны вытягивала. Они-то замок поменяли, пару дней поохраняли, а потом забылись видно. Юрка в туалет, а я туда, так я тебе говорю, чуть со страху не обделалась.

— Дай я тебя поцелую Дунечка, моя любимая, — потянулась я, и Дуня весело подставила щёку.

Только ключ получила, еле дождалась, чтобы отец уехал. Как только машина его скралась за воротами, тут же пошла в парк. А оттуда потихоньку к калитке. Глянула вокруг, никого. Открыла калитку, вышла и снова закрыла.

Дальше не шла, бежала. И хоть понимала, что прошло уже столько дней, всё равно казалось — он там, сидит и ждёт в нетерпении. Но на пляже никого. Только вдалеке люди сидят, ходят, загорают.

Прошла туда-сюда. Ходила, сидела, лежала. Да это смешно и глупо. Теперь уже точно вся надежда испарилась. Он не придёт, потому что давно уехал. И можно не ждать, не надеяться. Он приходил, видно ждал, стоял, бродил в ожидании.

Что же это значит, уже никогда не увидимся? Уехал, бросил.

А что если он и не собирался ничего затевать, никакой любви. Что если он просто так проходил мимо, а тут я податливая и доступная. Ах, как плохо. Я сжимала пальцы и теперь уже точно понимала, что это был лишь миг. Для меня — важный, а для него — не очень. Как плохо, что я так много придумала, что ошиблась.

Но кто тут виноват? Только я сама. Если бы я была ему нужна, он не уехал бы вот так. Он бы нашел меня, если бы захотел. Раз не нашел, значит не хотел.

Прошло около часа. Разочарованная и унылая, я повернулась и пошла к тропинке домой. Скользнула взглядом по деревьям и тут, что-то белое привлекло внимание. На дереве, как объявление трепетал листок бумаги. Раньше его не было точно. Я кинулась туда. Подошла и прочитала то, что было написано.

Теперь я точно поняла, что он не забыл. Это письмо — Мне.

“Мне нужно ехать. Но я обязательно вернусь к моей прекрасной фее. Целую тебя”.

Тимофей

Меня тянуло туда, где она, бесконечно тянуло. Всё что вокруг, это только пространство, где мы с ней существуем. Всё что нас окружает, это только дополнение к нашему с ней притяжению.

Мне казалось, я могу говорить не только за себя, но и за неё тоже. Ведь пришла ко мне на пляж, ведь переступила. И если раньше мне казалось, что женщине очень легко переступить через оковы, то теперь я совершенно точно понял, как нелегко было моей маленькой фее.

Я стремился к ней и желал, но совсем не думал о том, что завтра возможно мне придётся уехать и что будет тогда? Как я буду жить без неё?

Несколько дней я скитался по пляжу. Ждал, всматривался в силуэты. Ходил по той тропинке, что вела к её дому. Но какой из них? За каким из этих заборов она? Я даже залазил на деревья, чтобы рассмотреть обитателей, но нигде её не видел.

И снова ждал. Надеялся на, ещё хотя бы одну, прощальную встречу.

Но, она больше не приходила.

Я написал ей записку и приколол кнопками к дереву. Если она увидит, то хотя бы поймёт, что я старался. Ждал. Приходил сюда, в надежде не встречу. И возможно приду ещё когда-нибудь.

Собирался я недолго, сбросил все свои скудные пожитки в сумку, вызвал такси. И уже через час, сидел в аэропорту, ожидая своего рейса.

В самолёте я всё думал, почему так нехорошо и неприятно? Почему осадок внутри и нет желания думать обо всём этом? Странно было понимать, но я не возражал против этих мыслей. Возможно, эта поездка хоть немного, но всё-таки вправила мне мозги. Возможно, она была для меня даже полезной, так как неожиданно дала мыслям совершенно другой ход.

***

Домой приехал ночью. Постарался как можно тише, чтобы не разбудить Вику, открыть дверь. В прихожей свет включать не стал, по той же причине. Но когда поставил сумку на пол непонятный звук, долетел до моего слуха.

Что это?

Я прислушался, и выражение лица в зеркале было таким, что даже в темноте я увидел, как оно перекосилось.

— Давай, давай, о боже как ты это делаешь. Вика детка, о господи ты богиня. Ах, ах, как хорошо, да вот так соси, соси. Да, да.

Тут уже я не стал скрывать своего присутствия и прокашлялся.

— Черт, кто тут? — проговорил мужской голос.

— Заткнись Дима, — я ещё хочу, чтобы ты меня трахнул.

Голос Вики, такой похотливый. Я прокашлялся громче и включил в прихожей свет.

Всё стихло, возня послышалась из-за угла, будто кто-то прятался, или одевался. В общем, какая разница.

— Я всё слышал, можете выходить, — поспешил выкрикнуть я, чтобы парень, хотя бы не пытался выскочить в окно.

Из-за угла вышла Вика в кружевном корсете и трусиках, которые с трудом можно было назвать трусиками. Так — ниточка из кружева. С виноватым выражением и глупой улыбкой на лице, она глянула на меня и я понял, она совершенно спокойна.

— Тимофей, ты приехал? — сказала она, как будто и так не было ясно, что я приехал.

— Как видишь, — ответил я и прошел в гостиную, где за углом обнаружил парня, который тоже виновато улыбнулся.

— Привет, — выдавил он.

Да, видно старею я, так что ли? Малому на вид было не больше двадцати. И это больно ёкнуло где-то в сердце.

Я сел в кресло, включил телевизор. Какой-то тормоз был в голове, и пока я тормозил, парень быстро оделся. Когда за ним захлопнулась входная дверь, Вика вошла в гостиную и спокойно проговорила:

— Ты бы позвонил.

— Зачем?

— Чтобы я тебя встретила, как полагается.

— Не волнуйся, я не стану тебе ничего говорить про это, но надеюсь, ты и сама понимаешь, что больше нам нечего делать рядом друг с другом. Можешь оставаться в этой квартире. Завтра я съеду, а сегодня хочу просто поспать.

— Может, не будем вот так сразу решать. Сначала обсудим.

— Что тут обсуждать?

Я посмотрел на неё и понял, всё ненастоящее, какое-то наигранное, чужое. Что я делал здесь с ней три года? Ну, потрахались и разбежались, зачем жить вместе, если я трахаю кого-то там, а она сосёт кому-то здесь. Что это за пара?

Я понял, всё это давно не настоящее.

Всю неделю я точно, как ударенный, рассеянно исполнял свои обязанности в офисе. Пару раз шеф недовольно делал мне замечания, а на третий когда я со стеклянным взглядом выслушивал его претензии, сказал:

— Платонов, если вы не желаете справляться со своими обязанностями, освободите место, на него тут же придут пятеро коммуникабельных, желающих работать, сотрудников.

— Простите, Дмитрий Алексеевич, я всё сделаю, не волнуйтесь.

Я помню, когда произносил эти слова, думал о миллионах, которые вот-вот должны на меня свалиться. И совершенно, к стыду своему, не думал о тетушке, которая ради этого должна будет умереть. Я чувствовал эту предательскую расслабленность. Она окружила со всех сторон и я совсем ничего не хотел делать. И тут ведь всё неоднозначно. Тетушка проживет, может ещё пять или десять лет, а мне нужно чем-то зарабатывать себе на жизнь и разбрасываться работой — это не дело, совсем не дело.

Хотя, если так посудить, раз я уже со всеми помирился, то Олег мог бы подыскать для меня неплохое место в Южном. Собственно, почему и нет. Пусть братец подсуетиться для родственника.

Да, теперь я понимал, поездка эта прочно ввела в настроение, от которого я совсем ничего не хотел делать.

И самое странное, в офисе, я даже перестал засматриваться на сексуальную Диану, не флиртовал с бойкой Настей, и даже избегал великолепную Алёну. А ведь они так украшали моё пребывание здесь, на этой работе. Иногда даже, ради того чтобы в их глазах выглядеть героем, я выполнял невероятные и даже опасные поручения босса. Но теперь это всё ушло.

Я сдулся, скис.

И что греха таить, ждал, когда прозвонит звонок и кто-то, на том конце трубки скажет, что моя тётя Эльвира Платонова покинула этот мир и я, теперь наследник многомиллионного состояния.