Я снова пробую высвободить руки, и его захват становится практически невыносимым – на запястьях потом наверняка останутся синяки.

- Ой, Малдер! Черт побери, отпусти меня!

- Нет.

- Ты меня пугаешь!

- Отлично! – практически выкрикивает он, и оттого, что он стоит так близко, это слово резонирует сквозь все мое тело. – Тебе надо бы бояться, Скалли! – У него на глазах выступают слезы. – Уже слишком поздно! – Он роняет голову мне на плечо. – Просто не… не настаивай больше, Скалли. Просто позволь мне… просто позволь…

- Малдер, что ты делаешь? – тихо спрашиваю я, надеюсь, достаточно миролюбивым тоном.

Он вновь поднимает голову, обдавая мое лицо горячим дыханием.

- Я не знаю, что делаю, Скалли. – Его гнев, похоже, отступает, хотя его железная хватка не ослабевает ни на йоту. – Я уперся в стену и понимаю, что то, что мне нужно, по другую ее сторону, но просто… я просто не могу…

У меня кружится голова. Не сразу я осознаю, что он говорит о деле – он так внезапно переключается с одной мысли на другую, что мне за ним не угнаться.

Я оказываюсь пойманной в сети его противоречивых потребностей и вижу нерешительность в его глазах. Есть границы, которые мы не пересекаем – даже ради комфорта, даже ради сохранения рассудка.

Я осторожно выбираю следующие слова, не будучи уверенной в том, чего он хочет от меня.

- Малдер, пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

Он не сводит с меня взгляда. Его зрачки расширены, и осознание того, почему, заставляет меня трепетать.

- Ты мне не нужна. - Он громко сглатывает. – Мне не нужно, чтобы ты помогала мне.

- Тогда что тебе нужно, Малдер? Скажи мне.

Тон его голоса становится еще ниже – этот хрипловатый тембр, растягивающий слова в медлительной, ленивой манере, вызывает странное трепыхание у меня в животе.

- Мне нужно увидеть, что реально, Скалли. Нужно ощутить это. Почувствовать запах. Мне нужно попробовать это на вкус, Скалли. – Он начинает неспешно водить по моим запястьям большими пальцами, поглаживая те места, с которыми так грубо обошелся какие-то мгновения назад. Вызванное этими прикосновениями ощущение перемещается по моим рукам вниз и разливается внизу живота.

- Это реально, верно? – спрашивает он, почти касаясь губами моего виска. Я чувствую его дыхание на своей коже, чувствую его грубую щетину, когда он проводит своей щекой по моей. – Тебе не следовало приходить сюда, Скалли. – Он снова повторяет это движение, на этот раз медленнее, и его губы оказываются в опасной близости от моих.

Мое сердце пускается вскачь, выбивая барабанную дробь о ребра. Легкие прикосновения я в силах игнорировать, но это… Что это вообще, черт побери? Я не знаю, как… реагировать, как отвечать. Что я действительно знаю, так это то, что мне невероятно трудно оставаться равнодушной к этим продуманным ласкам. Этот физический контакт с ним опьяняет меня. Это опасно.

Знает ли он? Знает ли, как сильно я одновременно жажду и боюсь его?

Нет. Откуда ему знать? Я даже самой себе не могу в этом признаться.

- Тебе не следовало сюда приходить, - повторяет он. Выражение его лица изменяется, слегка смягчаясь, хотя я и не понимаю, почему.

По крайней мере, пока он не смелеет и не прижимается ко мне еще плотнее.

О боже, о боже.

Я внезапно особенно остро осознаю, как мало на нем надето. Моя ответная реакция на него мгновенна и примитивна. Горячая волна желания проходит сквозь все мое тело, вызывая сильнейшую дрожь.

Его глаза темнеют. Он опускает голову в изгиб моей шеи, и его неровное дыхание как будто бы задевает все мои нервные окончания. Его бедра постоянно двигаются, соприкасаясь с моими, и мне приходится закусить щеку изнутри, чтобы удержаться от стона.

О боже, о боже. Это Малдер. Это Малдер.

Кровь в моих венах словно внезапно густеет, а конечности наливаются свинцом. Я стремительно проигрываю битву за контроль и ничего не могу с этим поделать. Ощущать его вот так… это слишком. Это слишком!

Очередной прилив жара зарождается у меня в груди и распространяется вниз, обосновавшись между ног.

Я должна это остановить. Я должна это остановить!

Я снова пытаюсь заговорить с ним, опасаясь, что если мне не удастся отвлечь его, то я пропала.

- Малдер, чем это все вызвано?

- Хм-м? – бормочет он, по-прежнему касаясь моей кожи губами. – Вопрос на миллион, Скалли. Чем это все вызвано?

- Малдер…

- Я устал. Я чертовски устал. – Произнося это, он начинает водить чуть раздвинутыми губами по моей коже от ключицы до шеи непосредственно под ухом и обратно, пока меня не охватывает слабость от откровенной интимности этих ласк. – Это здесь. Это прямо передо мной… - Его язык скользит вдоль бьющейся у меня на шее вены, и мои ноги окончательно перестают меня держать.

- Малдер, боже… - всхлипываю я. Он отпускает мои запястья, и мои руки опускаются, отчаянно цепляясь за его плечи. Я чувствую, как его огромные ладони накрывают мою поясницу, когда он притягивает меня к себе – достаточно далеко от стены, чтобы обнять меня, причем по-прежнему не ослабляя хватку, не давая мне сдвинуться.

Если он отпустит меня, я упаду.

Я не хочу падать.

Он начинает покусывать и облизывать мою плоть. Тяжело дыша, он хрипит, все еще касаясь моей кожи.

- Черт. О черт, да… - Он издает низкий горловой стон и снова глубоко вздыхает. – Господи, Скалли, я чувствую твой запах.

Нет, нет, нет. Я начинаю паниковать. Боже, нет.

Я возобновляю попытки освободиться, но мои движения медленные и затрудненные, что только сильнее распаляет его. Он накрывает мое ухо губами и тянет за него, после чего хрипло шепчет:

- Ты уже возбудилась, Скалли?

Слышать, как он произносит эти слова, все равно что подливать масла в огонь, охвативший все мои органы чувств. Я потрясена, да, а также смущена и разозлена из-за своей столь очевидной слабости. Но он прав. Я возбуждена. Я такая влажная. Промокшая насквозь. Источающая влагу. И, боже, кажется, я не в силах контролировать реакцию своего тела, что здорово меня пугает.

- Мне осточертел этот извращенный гребаный ублюдок – осточертело видеть то, что он видит, и пытаться понять, почему. Понять, почему. – Его зубы впиваются в нежную кожу под моим подбородком, и он прикусывает ее достаточно сильно, чтобы заставить меня судорожно втянуть воздух, после чего отстраняется. – Никто не должен пытаться понять этого сукиного сына… Маленькие девочки, Скалли. Маленькие девочки.

Что он делает? Складывается такое впечатление, что его действия совершенно не связаны с его словами. Я не могу мыслить ясно, ощущая, как эти горячие влажные губы скользят по моей коже. Он поднимает руку и обхватывает мою грудь. На этот раз я не в силах сдержать стон, вырвавшийся из моего стесненного горла. Сосок мгновенно твердеет, и это совершенно очевидно сквозь тонкую ткань моей блузки.

Почему я не останавливаю его? Почему я не могу остановить его? Как, черт побери, мы до этого дошли?

- Ты хоть представляешь, насколько сильно должен быть порочен человек, чтобы видеть ребенка в подобном свете, Скалли? Чтобы тот представлял собой некую больную вариацию сексуальности, искаженную извращенной потребностью в контроле и власти? – Его захват усиливается, дыхание становится резким и затрудненным. Я снова стону, полностью лишившись способности сдерживаться.

Он тоже стонет, впиваясь пальцами в мою чувствительную плоть.

- Как может столь искаженный образ того, что на самом деле представляет собой женщина, возбуждать мужчину? – Он перекатывает мой сосок между пальцев и снова стонет. – О черт… Это все об этом, - произносит он, опуская покоившуюся на моей пояснице ладонь еще ниже и прижимая мои бедра к своему члену, причем делает это с такой силой, что мои ноги фактически отрываются от пола. Я отчаянно вскрикиваю, и от очередной нахлынувшей на меня волны желания у меня мутится в глазах, все мое тело дрожит как осиновый лист, а внутренние мышцы вагины судорожно пульсируют.