— Возможно. Но мы еще не решили, — ответила Корделия.

Втолкнула Мартина в каюту и захлопнула дверь перед носом вежливой сопровождающей.

— Все, отключай звукоизоляцию.

Мартин вздрогнул, будто разбуженный, и огляделся. Каюта состояла из двух просторных помещений. Первое — подобие гостиной, с мягкими пуфами, диванами, напольными светильниками и головизором, и второе — спальня с низкой широкой кроватью, принимающей форму тела. Интерьер комнаты пассажир выбирал по собственному вкусу. Стены, ковры, портьеры, абажуры меняли цвет и даже фактуру согласно указанной в меню гамме. Наличествовал даже иллюминатор, огромный, во всю стену, но явно фальшивый, лишь создающий качественную иллюзию звездного неба. На самом деле космос черный и скучный.

Пока Мартин стоял у фальшивого иллюминатора, Корделия извлекла из дорожной сумки планшет и набросала сообщение Ордынцеву.

— Скажи мне, пожалуйста, еще раз номер этой партии, — попросила она, — и год выпуска.

— Сорок третья, год 2181-й, — ответил Мартин. — Они старше меня на три года. Срывы начались в то время, когда Гибульский прятал меня на станции. Он, вероятно, теоретически допускал полноценный синтез мозга и процессора, но при условии, что мозг органической заготовки не будет подавляться. Срывов «шестерок» он не предвидел, так как их мозг обрабатывался по стандартному, уже опробованному методу. Вырастив меня, он подтвердил свою теорию синтеза. Но и подавленный мозг оказался способен к развитию. Тот рыжий киборг… — Мартин повел плечом, — почти ничем от меня не отличался. Только эмоционально был несколько заторможен. Им приходилось скрываться, держать эмоции под контролем. Мне же, напротив, пришлось этому учиться. Я бы среди людей не выжил. А вот у них был опыт. Их личность формировалась в кризисных условиях, в ситуациях экстремальных. Возможно, кто-то скрывается до сих пор под личиной правильного киборга, кто-то выдает себя за человека, например, среди ксеносов, а кто-то предпочел малонаселенные или вовсе необитаемые планеты. Боевые киборги могут за себя постоять.

— А такую вероятность, как обрести дом и семью, ты исключаешь?

Мартин бросил в сторону Корделии настороженный взгляд. Она улыбнулась.

— Думаешь, желающих кроме меня не найдется?

Он продолжал на нее смотреть. Она тоже не отводила взгляда. Хотя играть с киборгом в «гляделки» дело неблагодарное.

— Поищем? — спросила Корделия. — Я уже написала Ордынцеву, чтобы он собрал сведения по сорок третьей партии. В армейских базах данных информация должна сохраниться.

Корделия отправила еще одно сообщение капитану МакМанусу. Мартин продолжал изучать звездное небо в иллюминаторе. Иллюзия была очень правдоподобной, завораживающей и влекущей.

— Купить тебе телескоп?

Мартин обернулся.

— А можно?

Откуда-то снова шагнул заспанный мальчик в пижамке.

— Конечно. Как вернемся, так и куплю. На крыше поставим.

Пару часов спустя Мартин объявил, что готов продолжать социализацию и звуковые фильтры ему на этот раз не понадобятся.

— Храбрый бегемотик согласен на очередную «прививку»! — засмеялась Корделия.

Она чувствовала себя измотанной после всех событий этого дня и предпочла бы остаться на диване в тихой, мягко освещенной каюте, но порыв Мартина, эта его победа над призраками прошлого была слишком ценной, чтобы ради нее не пойти на некоторые жертвы. Поваляться на диване она еще успеет. И как показало очень скоро наступившее будущее, жертва была не напрасной.

Они спустились на вторую палубу, где публика была попроще и где вероятность встретить знакомых с Геральдики или Новой Москвы скатывалась до безобидных процентов, вошли в один из многочисленных баров, чтобы выпить по коктейлю и понаблюдать за людьми в их естественной среде обитания. Корделия заказала для Мартина увесистый ломоть яблочного штруделя, залитого взбитыми сливками, а себе — бокал мартини. Столик выбрали в полутемном углу.

— Ну вот, смотри, — сказала Корделия, — это и есть люди.

Центром одной из самых многочисленных и шумных компаний у барной стойки были два молодых человека в форменных комбезах с золотым логотипом «Queen Mary». По-видимому, кто-то из экипажа, сменившиеся с дежурства. Один, темноволосый, скуластый, лет двадцати пяти, второй — белобрысый, со вздернутым носом, по-мальчишески лопоухий, но крайне самоуверенный, невзирая на крайнюю молодость. Этого белобрысого обступили веселые раскрасневшиеся девицы, в предвкушении отпуска на Шии-Раа одетые весьма ярко и необременительно.

— Алексей, а это правда, что вы сражались с пиратами? — придвинулась одна из зрительниц. — Расскажите!

— Да! Да! Расскажите!

Тот, чрезвычайно польщенный, ответил с деланой небрежностью бывалого космолетчика:

— Да что там рассказывать? Рассказывал уже. Так, небольшое приключение.

— Вам было страшно? — спросила другая девица.

— Истинная смелость предполагает преодоление страха, а не его отсутствие, — пафосно изрек белобрысый. — Конечно, как существу, одаренному разумом, мне было страшно. Я же не киборг какой-нибудь, у которого одни программы и который не осознает опасности и потому кажется бесстрашным. Я — человек.

«А человек — это звучит гордо», мысленно прокомментировала Корделия, забавляясь этой бравадой.

— Человек прежде всего трезво оценивает риск, просчитывает варианты, порой самые невероятные и рискованные, а не выбирает усредненный вариант, приемлемый для искина. Я взвесил и оценил все возможные последствия. Я знал, что меня ждет! Знал… Догадался, что этот… как его… Павел, он так представился, связан с пиратами. С работорговцами! Простейшая схема, рассчитанная на новичков. Он сказал, что занимается мелкой торговлей. Но в секторе, где мы оказались, нет обитаемых планет. Ни одной станции гашения! И тогда я принял решение. Я полечу с ним и найду пиратскую базу. Конечно, я рисковал! Конечно, я мог погибнуть! Но кто, если не я?

— Но там же был экипаж! Тот, с которым вы летели. Как они отреагировали на появлением этого… Павла? — задал вопрос кто-то из слушателей мужского пола.

Белобрысый презрительно шмыгнул своим вздернутым носом.

— Они ничего не поняли. Не догадались! Даже их хваленый киборг с его детектором.

— У них был киборг?

— Ну да, — с какой-то кислинкой в голосе ответил рассказчик, — рыжая «шестерка». Мне с моей первой стажировкой тогда крупно не повезло. Попал к этим неудачникам. Какой-то бывший армейский транспортник, старый, облезлый. Капитан… тоже бывший… космодесантник. Пилот — чокнутый, врач — алкоголик, кошка — бешеная, и еще этот… киборг. Носились с ним как с человеком! Он у них вроде как за навигатора был.

— Киборг за навигатора? Разве такое бывает?

— Если нет денег нанять человека, то и киберкукла сойдет, — добавил кто-то.

— Вот-вот, — подтвердил белобрысый, — я полетел, потому что стажировка важнее странностей экипажа. Вот и пришлось с платиновым дипломом на корыте летать.

— Что там с пиратами? — напомнила первая девица.

— Так вот, этот Пашка оказался их лазутчиком. Он-то думал, что меня обманул, на свой катер заманил и снотворное подсыпал, но я знал на что иду. И про плантации на Медузе знал, и про работорговцев…

Мартин тронул Корделию за запястье и прошептал:

— Он врет.

— Я на одной из станций гашения послание для полиции оставил. Правда, поработать пришлось. На плантации. — Белобрысый принял позу попавшего на допрос партизана. Трагически понизил голос. — Холод, голод, сырой барак, цементный пол, надсмотрщики с бластерами.

Слушатели женского пола дружно ахнули. Парни сочувственно и многозначительно молчали. Мартин снова коснулся руки Корделии.

— Очень старательно делает вид, что не врет.

— Но мы выдержали, не сдались. Именно в таких непростых ситуациях и проявляются лучшие человеческие качества. Товарищество, взаимовыручка, находчивость. Мое послание дошло вовремя и нас спасли. Целый десантный крейсер прислали. Пираты были разгромлены. Их главный попал в плен.