Не подумал, что почувствует она, когда он перестанет дышать? Ну да, не подумал. Он еще не привык думать о людях. Еще не усвоил, что среди людей находятся такие, кто разделяет его боль. Оплеуху воспринял как привычное хозяйское действо. Хозяйка его ударила. Это нормально. Она должна была когда-нибудь начать его бить. Это первый раз, но будет и второй. Будет время от времени повторять. Но не часто и терпимо.

Корделия усмехнулась в ответ на пришедшее ей в голову предположение. Было немного обидно. И еще где-то в сердце остался синяк от пережитого. От страха потери. Еще одной потери. Смерть снова обошла ее стороной, но взяла того, кто был рядом, кто стал дорог, кто наполнил жизнь смыслом. И этот ушиб в сердце болел. Она испугалась. Впервые за много лет.

Из дома вышел Мартин. Подошел и сел рядом. В руке — источающая аромат кружка. Протянул кружку ей. Корделия не стала отказываться. Кофе был сладким. Очень сладким. Шесть ложек, не меньше.

— Я все понял, — сказал Мартин.

Корделия сдержала улыбку. Он понял!

— Я тебя напугал. Я не должен был делать это… так неожиданно.

«Напугал он… Да ты меня чуть не убил!» Корделия потерла ладонью под левой ключицей, хотя это не в ее свод предсердия был вмонтирован контроллер. Мартин заметил жест.

— Хочешь, я его сниму и больше не надену? — Он указал взглядом на комм.

— Нет! — резко ответила она. — Носи. Я должна его видеть.

— Зачем?

— Будет побуждать меня к действиям.

— Каким?

— Чтобы ты его снял.

Мартин в изумлении на нее уставился.

— Я не понимаю, — признался он.

— Ты снимешь его, когда отпадет необходимость его носить. Когда тебе нечего будет бояться.

— Разве такое возможно?

— Возможно, — ответила Корделия.

И мысленно добавила: «Если начать войну и… победить!»

Комментарий к Глава 14. Casus belli (Повод к войне)

* Говард Хьюз - американский предприниматель, инженер, авиастроитель, миллиардер.

** Баллиста - античное осадное орудие. Использовалось для метания камней.

*** Агнесса Рэндольф - шотландская аристократка, известная благодаря обороне своего замка.

**** Графиня де Монфор, Жанна Фландрская - участница Столетней войны, обороняла город Эннебон, пока ее муж находился в заключении в Париже.

***** Мизерикорд - кинжал с узким трехгранным лезвием для нанесения последнего удара, так называемого “удара милосердия”.

****** Элизабет Кюблер-Росс - американский психолог, автор книги “О смерти и умирании”.

========== Часть третья. Глава 1. Человеческий фактор ==========

»…Не сомневаются, что пожар в инкубационном цехе — это очередная выходка антидексистов, подкупивших одного из охранников. По предварительным данным уничтожено и повреждено около сорока инкубаторов, ущерб компании оценивается в 200 тысяч единиц…»

В реестре по персоналу Эрни Блюм значился как инженер по системам вентиляции и кондиционирования. Это подтверждал диплом Новотехасского заочного политехнического университета, который Эрни закончил дистанционно около трех лет назад. Но в действительности же он был техником-наладчиком криогенных установок и ответственным за бесперебойную работу кондиционеров, насосов, кулеров и прочей водоотводящей и водоподающей аппаратуры. То есть слесарь. А еще он был неудачник.

В детстве Эрни мечтал выучиться на инженера-конструктора летательных аппаратов. Хотел строить космические лайнеры, проектировать крейсера и яхты. Он рисовал в своем воображении циклопические орбитальные верфи, где в условиях невесомости монтируются отсеки межпланетных кораблей, сверкающие цеха, где на испытательных стендах прогоняются под максимальными нагрузками отдельные узлы прыжкового двигателя, светлые, набитые приборами конструкторские бюро, где на обширных голоплатформах из отдельных 3D деталей складывается облик суперсовременного лайнера. И он сам, Эрни, в белоснежном комбинезоне с логотипом «SpaceX Lokheed» или «Raumschiff Benz», окруженный восхищенными стажерами, вносит последние коррективы в свой великий проект. Он даже видел во сне этот спроектированный им корабль, этот устремленный в будущее гибрид «Звездного разрушителя» и «Энтерпрайза», рисовал его, вычерчивал обтекатели, отсеки, сопла двигателей, стабилизаторы, продумывал дизайн капитанской рубки и кают-компании. Он ясно видел его, этот выношенный в грезах корабль, видел, как он развивается, как растет, как обретает форму, как освещается изнутри, как заполняется экипажем, но жизнь завершила эту творческую беременность ранним выкидышем.

Отец Эрни, всю жизнь проработавший грузчиком на транспортнике, неожиданно диагностировал у себя кризис среднего возраста, влюбился в барменшу на станции, где их грузовик регулярно гасился, и ушел из семьи. Эрни с матерью остались одни. Мать работала продавщицей в гипермаркете и, само собой, не имела возможности оплатить учебу сына сначала в колледже, а затем в политехническом университете. Закончив школу, Эрни устроился на работу. Ему повезло. Давний приятель отца, торговавший подержанной техникой, возможно, испытывая неловкость за бегство сотоварища, взял подростка в свой магазин. На мечту этот магазинчик походил мало, но все же позволял приобрести кое-какой опыт. К тому же склонности и даже талант у Эрни несомненно наличествовали. Ему нравилось возиться к железками. Разбирать, собирать, разгадывать секрет внутреннего взаимодействия деталей, отыскивать дефекты, устранять их. Иногда он чувствовал себя кем-то вроде ветеринара, только вместо домашних животных ему приносили всевозможные приборы: утюги, чайники, микроволновки, пылесосы и кофеварки. Он стал разбираться и в технике посерьезней: чинил детские электрокары, старенькие кобайки, гравитележки, газонокосилки и даже флайеры. Там же, в этом магазинчике, он увидел первых киборгов, списанных армейских DEX’ов, 2-й и 3-й модели. Киборги его немного пугали.

Владелец коммиссионки, тот самый приятель отца, был доволен помощником. Торговля подержанным оборудованием шла бойко. Эрни регулярно откладывал из зарплаты деньги на колледж. В отличии от подростков из других неполных семей, тех, где отцы спились, подались в бега или отсутствовали изначально, Эрни отца не винил. Или, по крайней мере, не возводил вину за развод на него одного, как это делали его мать и бабушка. По мере взросления Эрни находил все больше аргументов для его оправдания. Отец, уже с того астероида, где поселился с барменшей, девицей на шестнадцать лет его моложе (это было главным пунктом обвинения), написал сыну подробное письмо. Он пытался объяснить, почему так поступил. Как первопричину он указал свою изматывающую, однообразную работу.

Транспортник, принадлежащий компании, производящей стройматериалы, совершал челночные рейсы по одному и тому же маршруту. Туда и обратно. Туда и обратно. Как посаженный на стальную привязь паром. Загрузился, вылетел, сел, разгрузился. Снова загрузился, взлетел, сел, разгрузился. И так до бесконечности. Груз — стандартные ящики со стройматериалами. Подогнал гравиплатформу, запустил автопогрузчик. В месте назначения то же самое, ящики, гравиплатформа, автопогрузчик. Зеленая кнопка, красная. Вкл. Выкл. «Прости, сынок — написал отец, — я должен был что-то изменить. Я начал сходить с ума».

Письмо Эрни удалил. Ему было обидно. Он чувствовал себя обманутым — и в то же время признавал горькую правду отца. Матери ничего не сказал. Догадывался, что и она сыграла немалую роль в той семейной катастрофе. Еще ребенком он чувствовал поселившийся в семье разлад, но, как это часто бывает, винил в этом себя. Он был не такой, каким его хотели видеть мама и папа, неправильный, больной, некрасивый. Он недостаточно хорошо учился, был недостаточно вежлив, неловок, ленив и небрежен. Мать часто ставила ему в пример его кузена Эрика, который посещал музыкальную школу и держал свои вещи в порядке.

Когда отец ушел из семьи, Эрни тоже чувствовал себя виноватым. Отец ушел, потому что у него неудачный сын. И мама теперь будет с этим сыном всю жизнь мучиться. Когда Эрни провалил свой экзамен на стипендию в колледж, мать кричала, что сын такой же неудачник, как и его отец, и что это все проклятые отцовские гены, он такой же неряха и грязнуля, и что он даже ест, как его отец, отвратительно, с причмокиванием и хлюпаньем, гоняя пищу на передних зубах. Так ела его бабка, мать отца, свекровь, мерзкая невоспитанная бабища, а она, мать, по наивности своей влюбилась в красивого широкоплечего парня и понадеялась, что он увезет ее с этой проклятущей планетки на Землю или на Новую Москву, но он увез ее на Новый Бобруйск, в эту дыру.