— Боже мой… — прошептала еле слышно, прямо мужчине в губы.

Слёзы сами собой, от полноты чувств, навернулись на глаза… И не надо было слов, и так всё становилось понятно… И про саму себя, и про урмыта, что стоял сейчас рядом и прекрасно понимал и ощущал, знала это точно, всё, что я сейчас испытывала… Кажется, я теперь знаю точную причину своего странного отношения к Вию… Я влюбилась… Притом по-настоящему… Не так как с Мороком и Яром… Сейчас всё было иначе… Полнее, ярче, сумасводительней… Наверное, потому что я ему безоговорочно поверила? Я влюбилась в Вия. Просто так, за то, что он есть на этом свете… за то, что он такой как есть, гадкий и одновременно самый лучший… Кажется, я плакала, когда целовала его в плотно сомкнутые губы. Обвив руками его шею, глотала слёзы, но не в силах была отвести взгляда от синих глаз, сияющих в ответ на мои эмоции так нестерпимо и, просто умерла на время от счастья, когда почувствовала на своих губах его неуверенный отклик. Урмыта не пришлось учить целоваться… Скорее всего, он откопал то, что нужно делать, где-то в закромах моей памяти… Но мне было всё равно, где и как он там сейчас копался… Меня больше волновал результат и моё желание просто задушить Вия в объятиях.

«Моя, моя, моя…» — его собственнические мысли мне очень понравились, и я с радостью откликнулась на них:

«Да, твоя» — подтвердила не колеблясь.

А потом стало не до разговоров, потому что руки мужчины стали настойчивей и бесстыдней, а я и не протестовала, потонув в море перемешавшихся моих и его эмоций. Это была невероятная смесь, в которой было и не разобрать, где и кто, что чувствует, и кто чему радуется… Но нереально было понимать, что достаточно провести рукой по одежде мужчины, в том самом месте, где самое драгоценная для него часть тела располагается, как тут же обжигает своим и чужим жаром желания.

Ах, какое это восхитительное наслаждение, когда ты чувствуешь нежность партнёра как свою, да ещё и замешанную на страсти и обожании, и сходишь от этого коктейля с ума, прежде даже, чем руки мужчины тебя касаются. Какое удовольствие дарить поцелуи, понимая, что для любимого человека, они драгоценней всех сокровищ мира… И сама собой приходит раскрепощённость и не остаётся никаких запретов, потому что это так естественно, когда тебя касаются и целуют любя, когда исчезают все преграды и возражения и хочется только одного, избавиться от лишней одежды и чувствовать друг друга кожей, пальцами, губами, телами…

Гладила его спину, прижимаясь к Вию всем телом и сходя с ума, от огня, растёкшегося по жилам от того только, что мужчина влажно целовал меня в шею. Бессвязные просьбы и нежные слова сами срывались с губ, вперемешку со стонами. И бёдрами, я всё крепче и крепче прижималась к нему. Он был такой сильный, такой нежный, такой терпеливый… Вий не спешил снимать с меня одежду, хоть я и умоляла его об этом срывающимся шёпотом. Быстрому соитию, он предпочёл долгую, мучительную для меня прелюдию.

Его пальцы сжимали мою грудь, и я отзывалась на это учащённым дыханием, и зарывалась пальцами в его светлые волосы, как мечтала совсем не так давно, ласкала его шею, прикусывая мочку его уха…

«Мой, мой, мой» — стучало в голове ликующе, и я запрокидывала голову, давая возможность любимому добраться до ямки у основания шеи.

Тягуче сладко вздохнула, когда медленно, дразня меня, Вий избавился от первой моей одёжки.

— Их слишком много, — захныкала недовольно, поняв, что почувствовать руки мужчины на обнажённой груди придётся ещё нескоро.

— Много, — согласился он, продолжив всё так же мучительно долго снимать с меня одежду, никуда не торопясь и смакуя каждое движение.

— Отомщу, — прошептала беспомощно, поняв, что осталась-таки без одежды тэйалии.

— Отомсти, — отозвался Вий эхом и довольно вздохнул, задрав на мне платье, проскользнув под лиф пальцами и сжав полушарие груди.

— Да-а-а, — протянула, враз забыв о том, как дышать.

— Сладкая, — улыбнулся мужчина в ответ.

Губы его сомкнулись на горошине соска, и в глазах потемнело от острого разряда наслаждения, пронзившего меня от макушки до пят. Затрясло, стоило только мужчине сделать сосательное движение, а потом легонько прикусить сосок зубами.

— Р-р-рхан! — отозвалась на это безобразие и впилась пальцами в плечи урмыта.

Вий в ответ на заключённую в моём восклицании просьбу, опрокинул меня на невидимое ложе и, тяжело дыша, прижался лбом к моему плечу. И мне без слов было понятно, что его выдержки хватило ненадолго. Как и я, сейчас, он хотел не прелюдии, а быстрого и страстного единения, и просто чудом держал себя в руках. И я подтолкнула его в правильном направлении, прошептав:

— Не тяни… Я слишком сильно хочу тебя, — и задохнулась от того всплеска эмоций, который получила в ответ на это заявление.

Синие глаза загорелись такой страстью, что вновь было без слов ясно, все тормоза Вию отказали и сейчас он более не в силах контролировать себя, как и я. Мы оба словно сорвались с цепи, умудряясь как-то в лихорадочных и беспорядочных ласках находить место для нежности и мгновений передышки, когда до боли в глазах вглядывались друг в друга, деля то, что испытывали сейчас, на двоих, притом буквально. А потом жажда касаться друг друга, чувствовать друг друга, дышать друг другом, брала верх над нами, и миг отдыха сменялся яростным избавлением от лишних деталей одежды, и страстных прикосновений.

Вздохнула полно и счастливо тогда, когда смогла кожей почувствовать лихорадочное тепло его тела, когда смогла ощутить дрожь, которая пробегала по его губам и пальцам, когда смогла провести рукой по его обнажённой спине, скользнуть по позвоночнику вниз и с наслаждением ладонью надавить на ягодицы, намекая, что мужчине следует поторопиться.

Тяжёлый и такой большой, что, казалось, способен легко раздавить маленькую меня… Но не раздавил, перенеся вес тела на руки, что не мешало ему ртом скользить по моей коже, прикусывать её, ласкать языком, красть стоны прямо с моих губ и упиваться торжеством, которое мне и самой отчего-то нравилось. Может быть оттого, что оно являлось зеркальным отражением того, что я чувствовала в этот момент? Тоже торжествовала от того, что любимому не хватает дыхания, что он дрожит от нетерпения так же, как и я, что он так же сильно и страстно желает меня, как я его, что я сейчас для него — центр мироздания, сумасшедшее-сладкий, желанный, любимый.

Мужчина легко вошёл меня, я была слишком возбуждённой и влажной, чтобы испытать хоть какой-нибудь дискомфорт, пусть его член маленьким было не назвать. Обхватила ногами бёдра Вия, подаваясь навстречу, желая, чтобы он проник как можно глубже. И от одного только его первого толчка, чуть не кончила, настолько острым и ярким было наслаждение от этого движения. Медленно, резко, размеренно…

Он, чувствовала, и сам держался с трудом… Для него удовольствие тоже было непереносимо огромным, и от этой двойной, сплетённой патоки ощущений, погружалась в океан чувственной сладости так легко и так полно, что стоны и просьбы: «Глубже! Не останавливайся!», сами собой срывались с губ. Единственным мостиком, хоть как-то соединяющим меня с реальностью, оставался мужчина… невероятный мужчина. Требовательный, желающий услышать то, как я закричу… мечтающий об этом, ждущий этого и поэтому всё ещё контролирующий себя из последних сил. А я не могла не подарить ему такого удовольствия. И каждое его движение вперёд, поднимало меня по лестнице страсти выше и выше. Ступенька, следующая, ещё одна… И вот она вершина, с звёздочками перед глазами, стонами-криками и мольбами: «Ещё! Прошу! Ещё!» И его протяжное: «Да-а, да-а, да-а!», вторящее моей несдержанности.

Ррхан так и лежал на мне, придавив своей тяжестью к невидимой постели, но я не пыталась вывернуться или отодвинуться, наслаждаясь тем, что мы пока ещё соединены и ловя себя на мысли: «Хочу от него детей»… От испуга аж рот приоткрыла, пытаясь осознать… А потом, просто плюнула на это, и на последствия того, что между нами только что было. Было так хорошо, так счастливо, так нежно и… мокро…