Мои ночи были пусты и холодны. Одиночество, которое мучило меня ранее, стало более полным и содержательным. Но я не винила ни одного из урмытов — это был мой сознательный выбор. Могла бы оставить всё так, как было ранее, и тогда у меня имелась бы иллюзия того, что я не одна. Но обманывать саму себя — самое худшее, что только можно придумать в моей ситуации.

Порой, мне было так плохо и одиноко, что хотелось плюнуть на гордость, позвать кого-нибудь из мужчин, и хотя бы на время забыться в объятиях желающего меня человека… Но всё это было не то. Совсем не то, чего на самом деле хотелось. Вспоминала себя несколькомесячной давности и не могла удержаться от саркастической улыбки. Как легко убедила саму себя, что влюбилась. А на самом деле… Всё было замешано на сексе, которого мне более не нужно столько. И отношения с урмытами сразу же стали намного прохладней. Тот же Морок общался со мной только по делу, когда вызывала, чтобы что-нибудь уточнить и спросить. А Яр настолько увлёкся новыми игрушками, что даже заигрывать со мной перестал. Разве что Вий изредка поглядывал на меня довольно странно. Но о причине таких взглядов думать не хотела, так как подозревала она — банально задетая мужская гордость. Ему ведь в отличие от двух других урмытов, так ничего и не перепало. Для галочки, наверное, не отказался бы провести пару ночей в моём обществе.

Чтобы не думать, и не тосковать, целиком погрузилась в изучение того, что подарило мне слияние с системами Дома. Часто забывала вовремя поесть и совсем забросила общение с Лешим. Лес обижался… Но, мне так хотелось не помнить и не чувствовать, что уходила с головой в разбор информации, и со стороны, наверное, выглядела сумасшедшим зомби.

И в это утро планировала начать день как всегда — с беседы с Ладой — так я назвала свою собеседницу-информаторшу. Мне пока не удалось понять, является ли Лада, как и Услад, копией когда-то жившего человека или нет. Но это не мешало нам мило общаться и самой охранной системе Дома проявлять иногда неожиданные эмоции. И планы сбылись бы, не явись пред мои светлы очи Вий, мрачный и злой. Наш разговор он начал странно, с претензий.

— И сколько это будет продолжаться?! — процедил сквозь зубы.

— Что продолжаться? — спросила с недоумением.

— Зачем ты пытаешься умереть? — аж поперхнулась, услышав этот вопрос из уст Вия.

— Я? — окинула скептическим взглядом мужчину, пытаясь понять, кто из нас сошёл с ума.

— Ты не ешь, не разговариваешь ни с кем… Даже не интересуешься, каковы результаты тех дел, которые ты нам поручила… Тебя не интересует, что происходит на Советах… Исхудала, — завершил он неожиданно.

— И что? — поднялась из кресла, в котором успела устроиться до того, как он явился права качать. — Это кого-то волнует? Дела идут. Вы все прекрасно с ними справляетесь. Не беспокоите меня глупыми вопросами, значит, всё получается и так. Разве нет? Зачем вам моё участие в наборе людей или объяснениях, которые давались Совету? Уверена, Морок нашёл что сказать…

— Идём! — подошёл ко мне и крепко ухватил за руку.

— Куда? — попыталась вырваться из захвата. Не тут-то было, держал меня крепко. — Я никуда не пойду! — мой протест мужчина не услышал, потащил к одной из стен комнаты.

Остановился только тогда, когда поставил меня прямо напротив зеркала в полный рост, а после и сам встал за моей спиной. Положил руки на плечи, чтобы не сбежала, наверное, и потребовал:

— Посмотри на себя!

— Ну, я и я? И что? — буркнула мрачно, даже не собираясь смотреться в зеркало.

На данный момент, больше волновали те ощущения, что дарили тяжёлые ладони урмыта на плечах. Как-то Вий очень близко ко мне подошёл, и думать сразу сложно стало. Передёрнула плечами, пытаясь избавиться от чужого тепла, что вызывало во мне внутреннюю дрожь.

— Посмотри! — зло потребовал необычно взбудораженный блондин.

Это поведение было так несвойственно всегда отлично владеющему собой урмыту, что невольно глянула в зеркало и не смогла оторвать взгляда от гладкой, отражающей поверхности.

— Это кто? — вырвалось невольно, не узнала саму себя в бледной девушке с мешками и синяками под глазами.

Худющее, растрёпанное существо, в спадающих спортивных штанах и мятой рубахе, что смотрело на меня устало из зеркала, никак не могло быть мной. Протянула руку вперёд, чтобы потрогать, убедиться…

— Это? — переспросил мрачный Вий. — Это ты!

— Нет, это неправда! — не поверила ему. — Ты лжёшь, как и обычно! Наколдовал, небось, чего-нибудь такого… Вот и вижу эту уродку в зеркале! Ты специально, да?

— Что? — урмыт с недоумением посмотрел на меня. — Почему ты думаешь, что я… — кажется, от возмущения, он даже все слова подходящие к случаю позабыл.

— Морок сказал, что ты как-то воздействуешь на меня, — вот и высказала ему в лицо всё то, что давно стоило обсудить. — И что именно это является причиной того, что меня тянет к тебе…

— Вот оно что, — скрипнул зубами блондин и вернулся к своему обычному внешне спокойному состоянию. — Морок сказал… — и так недобро это прозвучало, что я вновь передёрнула плечами.

— А что? Это неправда? — с вызовом глянула в глаза его отражения. — Так опровергни!

— Идём, — вновь взял он меня за руку и потянул за собой.

— Я не пойду! — взбунтовалась и позвала. — Услад!

Но прежде, чем успела вслух попросить Дом вмешаться, почувствовала, как урмыт притянул меня к себе, крепко прижал и запечатал рот ладонью. От возмущения, даже не сразу сообразила, что к Усладу и мысленно могу обратиться.

— Ева! Прекрати саму себя убивать! Тебе необходимо как следует питаться и гулять на свежем воздухе. Я всего лишь хочу, чтобы ты составила мне компанию на прогулке, слышишь? — последний вопрос он прошептал мне на ухо и убрал ладонь с моего рта.

— Я не хочу с тобой гулять! — крикнула, чувствуя, что на глаза слёзы наворачиваются.

И что-то как-то даже про Услада забыла, и про то, что стоило бы выкинуть интригана Вия за дверь… Опять колдует, наверное…

— Хорошо, — выпустил меня из захвата мужчина. — Гуляй одна. Но гуляй! Не сиди в этой комнате в одиночестве. Ты превращаешься в дух. В тень той Евы, которая когда-то меня поразила. Где дерзость? Где вызов? Где гордость? Где сила? Где та тэйалия, что могла любого из нас заставить повиноваться?

— А зачем мне всё это? — глянула на него устало. — Что мне это принесло? Этот мир никогда не станет мне домом…

— И поэтому нужно опуститься до состояния умирающего человека? Поэтому нужно обязательно превращаться в эту уродку, как ты сама себя назвала? — последний вопрос прозвучал хлёстко и больно ударил по самолюбию.

— Уходи! — жестом указала на дверь, с трудом удерживаясь от выражения чувств каким-либо более жёстким способом, вроде швыряния тарелок.

— Лес чахнет без тебя и выходит из подчинения, — сказал на прощание блондин и вышел-таки из комнаты, оставив меня одну.

Но от того, что он ушёл, легче почему-то не стало. Муторно как-то на душе и стыдно, что ли… Подошла к зеркалу и глянула на себя. Нет, не может быть, чтобы вот этот вот скелет, был мной! Точно происки Вия! Не верю, просто не верю!

Провела рукой по растрёпанным, спутанным волосам, которые выглядели так, будто раз десять подряд, в течение недели делала себе химию. Ломкие, непонятно какого цвета и не блестят, как и глаза, выглядящие тёмными провалами в отчаяние. Кожа бледная, с этаким характерным трупным оттенком. И кажется, что дунь в мою сторону, улечу, так похудела.

Перевела взгляд с отражения на собственную руку и содрогнулась, она выглядела такой же, как и в зеркале. Болезненно тонкая — кости да кожа — и дрожит.

Поёжилась, ощущение было не из приятных — обнаружить, что превратилась в скелет. В малопривлекательный скелет. Но последнее время у меня и аппетита не было. Стоит подумать только обо всех этих шариках с вкусными, но набившими оскомину соками и пюрешками, как есть сразу перестаёт хотеться. Не отказалась бы сейчас от зажаренной до хрустящей корочки курочки и отварной картошечки. Селёдочку, да посыпанную лучком… И блиночков бы, со сметаной! И от борща, который когда-то и не особо-то любила, тоже не отказалась бы. А ещё чёрного хлеба бы! И белого бы тоже, похрустывающего коркой и воздушного внутри… Я так соскучилась по привычной пище, кто бы знал! Удивительно, что по ночам жареные куриные ножки не снятся в кошмарах.