— Точно, — согласилась Арти, приняв пузырек и отвинтив крышечку. Запах был резким и… тошнотворным, словно девушка прошла мимо мясного ряда на рынке. Она поднесла флакон к губам и демоница в ее голове заговорила:

«Не пей! Это Яд!»

Артемия дернулась.

— Что-то не так дорогая? — любезно спросила тетушка.

— Голова резко заболела, и оно странно пахнет, думаю, мне надо запить водой, можно ведь?

Грета улыбнулась:

— Конечно, сама пила его не раз для восстановления. Как слабая демоница я вынуждена порой пить подобное, на вкус оно и правда не самое приятное. Я налью тебе воды.

— Н-нет, я сама, — поторопилась Арти и задела графин рукой. Тот с грохотом упал на пол и разбился, вода впиталась в ковер. — Черт!

— Ничего, хорошо, что стакан целый, — тетушка забрала его и ушла в ванную, а когда вернулась, племянница морщилась после выпитого зелья.

— Фу, ну и гадость…

— Быстрее запей и ложись спать, оно действует во сне, — Грета протянула ей стакан, и Арти его осушила.

Когда тетушка ушла, Артемия заговорила:

— Ты здесь?

«Да. Недавно очнулась. Что ты пила все это время?»

«Лекарства, тетя поила».

«Оно и чувствуется. Если бы не кровь твоего демона я бы долго не приходила в себя, а так она ослабила действие яда».

«Зачем Грете понадобилось травить меня? Нас…»

«Это нам и предстоит узнать. Но, видимо, чтобы не дать мне вырваться наружу, сбежать, помешать ей или кому-то еще. Откуда мне знать?!» — оскалилась она и рукой Арти отшвырнула одеяло. Подойдя к зеркалу, демоница взглянула на свое отражение. «Мрак! Ну и видок, впору ложиться в гроб и готовить панихиду. До чего нас довели», — она все больше злилась. «Скоро она может вернуться за нами, у зелья есть прекрасный эффект — гипнотический. Тебе внушат все, что угодно, и ты превратишься в послушную марионетку. Так что ложись и будем ждать ночного сопровождающего».

Артемия стояла в каменной зале с куполообразным застекленным потолком, поддерживаемым монументальными колоннами. Сквозь окно на пол падали белесые лучи, заставляя ручейки на полу мерцать. Они стекали по ступеням вниз к центру зала, куда Грета подвела племянницу и оставила по щиколотку в холодной воде. Слабо подсвечивался синеватый мох на стенах и по углам, а свет луны отразился в широко распахнутых сапфировых глаз Артемии.

Грета обошла одну из колон и присела напротив темного угла. Арти услышала лязганье и перешептывание. Когда тетя отклонилась назад, за ней потянулась мужская окровавленная рука — на запястье сверкнул браслет. В углу, прикованный к стене, на коленях стоял Септим.

«Что он там делает? Почему не зовет на помощь?» — спросила Арти у демоницы.

«Он очарован, одурманен ее голосом, как и тот другой. С твоими поклонниками происходит тоже самое», — спокойно ответила она.

«Какой другой?»

— Моя госпожа, я проследил, чтобы вам никто не помешал, — к лестнице подошел Тихомир.

Он улыбнулся Грете, даже не взглянув на неподвижно стоящую Артемию.

Тетушка оставила заключенного и приподняв подол халата, чтобы не промочить подошла к Тихомиру.

— Все оказалось так просто! — она обернулась демоницей: ногти заострились, волосы распушились и замерцали, из лопаток, прорвав ткань халата, вырвались крылья. Вдохнув полной грудью Грета пропела. — Как же давно я ждала этого мига… оставшийся сапфир в нашем семейном древе, — она прижалась к груди неподвижно стоящего Тихомира и поцеловала его сомкнутые губы, провела кончиком острого языка по шее.

«Он позволил себя околдовать», — усмехнулась демоница в голове Артемии. «А еще племянник короля. Слабак, хоть и чистокровный демон».

— Конечно, моя госпожа, — его глаза были затуманены.

Артемия не могла поверить, что Тихомира так легко одурманили. Друг, брат по группе, тот, кого она бы никогда не стала подозревать, — ее предал.

«Не смей, глупая! Иначе все пропало, и твоих друзей не спасти. Она выпьет тебя, а затем сделает их всех рабами. Такими же слюнтяями, как Септим и Тихомир», — осклабилась демоница.

Попытавшаяся двинуться Артемия замерла, продолжая стоять с отсутствующим выражением на лице.

— Ступай и проследи, чтобы сюда никто не вошел. Жаль, поместье не мое, ну да это дело времени. Скоро Рудольф перепишет его на меня, — Грета развернулась, и полы ее халата упали на пол, впитывая в себя воду.

Тихомир скрылся за колоннами. С лязганьем на пол опустились железные решетки, превратив зал в большую темницу.

Артемия стояла в пентаграмме и смотрела невидящим взглядом перед собой. Пританцовывая Грета закружилась вокруг нее, распаляя полуобнаженную кожу и сверкая синими глазами. По ее венам заструилось сапфировое мерцание — дар их рода.

— Спой, моя птичка, мой сапфир! И я освобожу тебя, возможно… ты даже выживешь.

Артемия открыла рот — и из него полилась дивная песня, напоминающая плач.

[1]Французское кондитерское изделие из яичных белков, сахара и молотого миндаля. Обычно делается в форме печенья; между двумя слоями кладут крем или варенье. Итальянское название maccarone/maccherone.

[2] Композитор Алан Сильвестри - All Hallow's Eve Ball (Ария вампирши из к/ф Ван Хельсинг).

Артемия пела, и растекающиеся по ее телу вены мерцали синевой. Собравшийся в сердце свет усилился, сверкая все сильнее и сильнее, голос набирал силу.

— Дар не должен был перейти к тебе. Как родовая магия могла выбрать полукровку, а не меня? — возмущалась Грета, обходя Артемию по кругу. — Я не была такой, как все, но как никто другой заслужила внимания, любви. Однако твой отец отвернулся и предпочел мою сестру. Амалия была ему милее. Тетушка, видя мои страдания, будучи на смертном одре, поделилась со мной тайной ритуала. Она отдала свой дар и жизнь, чтобы я, — Грета наигранно всплакнула. — Была счастлива! Все жалели меня, но как только поняли, что мне на самом деле было нужно, перестали, хоть и запоздало. Мать, тетя, сестра… — она коснулась своего сердца. — Их сила во мне, и я заберу последнюю. Род сапфирового пламени не прервется, а Тихомир обретет сильную жену. Принц… хм, будущий король, и королева, — демоница сделала реверанс и поправила невидимую корону. — Уж я позабочусь о том, чтобы Далион не мешался под ногами, сильный демон, — звонко рассмеялась. — Самой сильной стану я.

За решеткой раздался шум борьбы, и в прутья врезались Ярослав, Алекс и Женя. По щеке Яра из разбитой брови текла кровь, у Алекса распухла губа, они атаковали Тихомира и оглушили. Женя дернул за решетку, но та не поддалась, демон зашарил ладонями по стенам:

— Арти! Остановись, не смей петь! — воскликнул он.

— Сестренка! — крикнул Алекс.

— Здесь должен быть специальный камень, — процедил Женя. — Ищите, тогда мы откроем решетку.

Грета засмеялась:

— Поздно, она уже в моей власти и слушается только моего приказа, — с издевкой сказала демоница и скользнула к парням. — Может и вас одурманить, м? Меня хватит на всех… — пропела она, грудью едва касаясь прутьев, но резко отскочила от кулака Алекса.

— Пошла ты, старая бестия!

— Нехороший мальчик, когда все закончится, начну с тебя, — пожурила его Грета и обернулась к Артемии, но племянница исчезла. Пентаграмма опустела. Однако ее голос по-прежнему звучал, отдаваясь эхом от стен, Арти стояла за одной из колонн.

— Где же ты, малышка?

— Тебе всегда было мало... — прошептала Артемия и набросилась на Грету сзади, повалив на пол. Демоницы скатились по лестнице и замерли в центре посреди воды. Грета ощутила пронизывающий тело холод, ее волосы быстро намокли, от удара об пол болела голова.

Артемия вцепилась в ее горло отросшими когтями, но не душила. Она пресекла сопротивление, сжав ноги тетушки своими, и процедила:

— Тебе не спастись.

Не успела Грета ударить ее в ответ, как Артемия вонзила в ее грудь покрывшуюся льдом руку. Острие пронзило демоническую плоть, и лед растаял, Арти ощутила бьющееся, словно пичужка, сердце Греты и с треском вырвала его.