Но Барнс не собирался вредить. Он, толкнул Брока к стене, резко прижав собой, и просто стоял и жарко дышал в затылок — еще в прошлый раз Рамлоу отметил, что их тела хорошо подходят друг другу по размеру, четко совпадая всеми выпуклостями и впадинками.

— Когда я понял, что влюблен в Стива — не мог думать больше ни о ком, закрывал глаза, а там он. Стрелял, прикрывая его спину. Шел в бой вслед за ним. Но теперь в мои мысли пролез другой. Ты.

Брок дернулся, откровений их отношения — если одноразовый секс можно было так назвать — не предполагали.

— Нет, я не путаю тебя с ним, не подменяю. Просто…

Что «просто» Джеймс уточнять не стал. Пользуясь тем, что на командире СТРАЙКа не было футболки, жадно изучал его живот, пальцами ощупывая напрягающиеся мышцы, вызывая вполне определенную реакцию тела. Барнс явно пытался быть нежным, но тот тактильный голод, который он осознал после их ночи, заставил плотнее вжаться бедрами в сильные, поджарые ягодицы, идеально попадая между ними членом.

— Почему я думаю о тебе?! Почему я постоянно думаю о тебе? — прорычал он с угрозой, не прекращая, однако, своих ласк. — Что в тебе такого, что ты сумел потеснить Стива в моих мыслях? Никто не сравнится с ним! Никому не превзойти его! Но ты проник в мою голову и все время стоишь перед глазами, меня постоянно тянет к тебе.

Слова, выдохнутые куда-то в стык шеи с плечом, подействовали, как разряд тока. Броку много чего говорили в порыве страсти, по пьяни и даже находясь в здравом уме и твердой памяти, но именно это странное признание, почти обвинение, дало толчок невыносимому возбуждению, заставившему трепетать от восторга.

— Взаимно, — прохрипел он, разворачиваясь и бесстрашно запуская руки в спутанную гриву волос. — Вас и перепутать-то сложно, даже с закрытыми глазами, ведь Стив пахнет… Солью и холодом.

— Морем и домом, — одновременно с ним произнес Джеймс. Он помялся, не решаясь спросить, одновременно запуская живую руку за край штанов командира. — А я? Пахну? Чем? Металлом и кровью?

— Не льсти себе, — сложно было сосредоточиться на предмете разговора, когда тебя так сладко ласкали. — Лабораторией. Да сделай уже что-нибудь, чертов садист! И иногда, как сейчас, полынью и мятой.

— Горечью и свежестью, — штаны были содраны в мгновение ока, будто восклицание Рамлоу подействовало как приказ. — Не так уж невозможно нас перепутать. — В низком, хриплом голосе впервые прорезались игривые нотки.

— Сними, — потребовал Брок, проводя руками по телу, имея в виду штаны своего любовника, но тот воспринял по-своему, стаскивая всю полевую форму и отвлекаясь на настройку душа — Баки было невыносимо ждать ни минуты. Он приперся к Рамлоу за ответами сразу после прибытия джета.

Когда Джеймс обернулся, он увидел следы на бедрах Брока: синяки и ссадины, уже поджившие, пожелтевшие. Но один из них: четкий отпечаток левой ладони — привел его в ужас.

— Это я? — с ужасом выдавил он, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание, не понимая, почему стало так горько и неуютно. Разве не в этом его предназначение? Причинять боль и смерть? Но не любовнику, не в мирной жизни! Он уже помнил, как мучился Стив, сколько сил ему требовалось на борьбу с болезнями. Как сам Баки был готов на все, что угодно, лишь бы мелкому полегчало. И как долго был лишен способности сочувствовать чужой боли.

— Что? А…это… — махнул рукой Рамлоу. — Не стоит внимания.

Но Барнса было уже не остановить. Он потянулся рукой, чтобы зафиксировать любовника и тщательно все осмотреть, но так и не притронулся, отдернув руку.

Ему не стоило касаться других людей. Он — чертов модификант, который оставлял синяки, просто на миг ослабив контроль. А что бы он сделал, если бы окончательно потерял голову, въехав в отношения? Нужно бежать отсюда — человеческие отношения не для него!

— Послушай, Барнс! — рявкнул Брок, правильно истолковав выражение безграничного ужаса на лице Джеймса. — Ты меня завел до звезд перед глазами — а теперь в кусты?! Быстро залез обратно под душ и продолжил начатое!

— Ты мазохист, что ли?! — голоса не было, собеседнику пришлось читать по губам.

— Ну, блять! При моей работе я могу лишиться головы, руки или другой какой не столь важной части тела в любой момент — а ты тут страдаешь из-за каких-то синяков, будто ничего страшнее пореза от бритвы в жизни не видел? Ты Зимний Солдат или кто?

— Не надо… — посеревшее лицо и застывший взгляд лучше всяких слов сказали, что поднимать эту тему не следовало. — Брок… Я не хочу больше причинять боль. Хотя бы своим.

— Горе ты луковое, — утешать, словно школьника, только что со страстью мявшего его любовника было несколько непривычным опытом для матерого наемника, да еще с голым стоящим членом наперевес… Но Барнс был прав — они были своими. Внезапно связанными. И не только совместными боевыми операциями, но и чем-то большим. Дело сейчас было не в сексе, хоть он и был феерическим.

— Посмотри на меня. Мне было хорошо той ночью. Мне в процессе было так хорошо, что я не чувствовал боли. Совсем. Да и потом… Не нежная барышня я. Незаметно, что ли? Ну, слушай, я не мастак успокаивать, — вспылил он, чувствуя, что спокойствием пока даже не пахло. — Только я не боюсь боли. Думаешь, я не знаю, насколько вы с Роджерсом сильны? Если бы боялся, то не пустил бы тебя в свою постель.

— Любишь совать голову тигру в пасть? — наконец, отмер Барнс, начиная заметно успокаиваться. — Тебя это возбуждает?

— Да я и секса с Роджерсом захотел только тогда, когда увидел, насколько он силен: он в рукопашной уделал четверых — и даже не запыхался, — ехидно заметил Брок и расслабил руки, до того не особо осознавая, что прижимал Джеймса к себе. — Я тебе доверяю, дурень, — он ласково взъерошил волосы тому, кто был самым лучшим убийцей Гидры. — Хоть и не совсем понимаю, почему. Доверие в наши дни штука такая… Но кому и доверять, как не столетнему ископаемому? Тьфу ты, всего изгваздал. Живо под душ!

Джеймс некоторое время сосредоточенно смотрел на Брока, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

Когда он был Солдатом, доверие было недоступным для него понятием, но потом он вспомнил, что всегда доверял Стиву. Все ему доверяли. Однако, себя он не считал кем-то, заслуживающим доверия. И тем не менее…

Они лениво мылись, избавляясь от пыли и грязи, от усталости, от груза проблем и лишних мыслей. Потом поехали к Рамлоу, где тихо, будто нехотя, переговаривались, вспоминая прошедший день, пока готовили ужин. А после, оказавшись в одной постели, вдруг испытали неловкость, словно не было между ними той страсти, что едва не заставила их забыться и заняться сексом практически на виду у всех, так как от бойцов СТРАЙКа их отделяла лишь тонкая дверь.

— Чего ты хотел от Стива, пока не… — Джеймс смутился, но вскинутая в немом вопросе бровь заставила его продолжить. — Ты говорил в душевой.

— Глупостей я хотел.

— И все же…

— Хотел все сделать правильно, — Брок вздохнул. Барнс был безумно горячим любовником, с ним хотелось окунуться в безумие и хоть на время забыться. Как они все время скатывались к разговорам о Роджерсе было непонятно. Еще большее изумление вызывал тот факт, что Кэп не был для них камнем преткновения, он их объединял. — Хотел сам стать правильным.

— К алтарю повести? — ревниво нахмурился Джеймс, вспомнив, что где-то видел новость, что однополые браки разрешили.

— Нет. Причем тут брак? — Рамлоу удивлённо посмотрел, подумал-подумал и пристроил тяжелую голову на грудь собеседнику, хотя в жизни не любил обнимашек. К тому же обнимать Зимнего Солдата было все равно, что обнимать гранату с вытащенной чекой. — Просто… Ну, три свидания, какие-нибудь возвышенные ухаживания, вроде полетов на воздушном шаре и серенад под окном. Может быть, свидание на крыше или поездка на озеро. Не знаю, в груди что-то такое томилось, что хотелось красивых жестов. Глупости все это!

— Стив бы оценил. Краснел бы до слез, держал рожу кирпичом, но в глубине души оценил бы. Что-то особенное для маленького парнишки из Бруклина, на которого ни одна девушка не бросала второго взгляда. Ему бы с тобой повезло.