— Господи, не неси бред…

— Способность нести бред не встроена в базовую комплектацию Солдата. Я помогу. Все сделаю, — шептал Солдат, укачивая Брока в своих объятиях. — Ты только скажи… Только не надо убивать его. Не надо больше смертей.

— Черт с тобой, Зимний, — тело ощущалось, словно по нему проехали катком, но обниматься было уютно, сладко и правильно. — Черт с ним, с ребенком. Черт с вами со всеми!

***

В квартире они оставались еще несколько дней. Первый день Брок в прострации лежал на кровати и смотрел в стену, никак не реагируя на тенью передвигавшегося по комнатам Солдата, который пытался то накормить, то заставить подняться «нравившегося ему» командира.

Теперь, когда ребенок перестал быть некой абстракцией, а вполне себе обрел лицо (Зимний выпросил у доктора фотографию и рассматривал, когда выдавалось время) и все остальные полагающиеся части тела, Брока разрывали противоречивые эмоции. Первым порывом, конечно, было избавиться от существа внутри, которое ощущалось захватчиком, эдаким Чужим, притаившимся в его теле, как думалось, совсем для этого не предназначенном.

Но после приходили воспоминания об услышанном сердцебиении — Зимнего вон как вынесло от одного этого звука — даже очеловечиваться начал — и он понимал, что жизнь крохотного червячка внутри драгоценна. Уж он-то (как и Зимний) это понимал как никто, потому что наконец наступил момент ему самому вернуть долг за отобранные им чужие жизни, запустив в мир новую.

К тому же, пусть он ни за что не хотел себе в этом признаваться, это мог быть ребенок Стива, а значит, хоть какая-то его часть останется с Броком.

Он кряхтя повернулся на бок, чтобы не видеть укоризны на лице Солдата, и погрузился в воспоминания.

========== Часть 6 ==========

Брок боялся. Вот честно. Когда он впервые оказался наедине с капитаном (даже мысленно он еще боялся называть его по имени) с вполне определенными намерениями, то боялся облажаться, сделать что-то не так, вызвать отвращение.

Был нежен, как ни с кем. Даже руки дрожали. Ругал себя последними словами, называя размазней, кусал изнутри щеку, пытаясь болью собрать себя в кучу, не растекаться лужей слюней от восторга, но ничего не мог с собой поделать. Он благоговел, касаясь теплой светлой кожи, такой идеальной, что дух захватывало.

И ведь осознавал тогда, пусть и потерял голову от страсти — осознавал, что любовник холоден и отстранен в постели, что большую часть Брок тащит на себе, заботясь и о своем, и о чужом удовольствии, но не позволял себе задуматься — так радовался, что дорвался, что имеет право.

Ничего он не имел, как оказалось. Наверное, и в последнюю их ночь перед провальным стартом «Озарения» и его арестом, когда показалось, что Стив наконец раскрылся, тоже стал с ним нежен, доблестного и справедливого Кэпа всего лишь грызла совесть. Но как же тогда было сладко!

Они всегда уезжали с работы порознь, но в тот раз сильно задержались с отчетами и, чтобы сэкономить время, добирались вместе на чудовищном мотоцикле Роджерса. Ночь, скорость, ветер в лицо и теплая спина, которую можно обнять и уткнуться носом, задыхаясь от предвкушения.

Поднявшись в квартиру, они не торопясь раздевали друг друга, словно только сейчас был их первый раз и нужно успеть за несколько минут излить на партнера всю накопленную нежность и страсть. Стив тогда долго смотрел на Брока, разложив под собой, прослеживал пальцами каждый шрам, целовал ключицы, в какой-то момент жадно прикусив их зубами, а после двигался размеренно и неторопливо, неотрывно глядя в глаза, будто ища там подтверждение.

Брок думал, что подтверждение чувств, но, скорей всего, доблестный Кэп искал хоть зачатки чувства вины, малейшие сомнения в правильности своих будущих поступков. Не нашел. И с чувством выполненного долга отправил мерзкого вражину под арест. А не нашел он там ничего, потому что рядом со Стивом Брок забывал обо всем, целый мир становился для него неважным — не существовало ни ЩИТа, ни Гидры, ни людей, ни мутантов. Только они двое. В тот раз Брок впервые полностью открыл свою душу и впустил в нее еще одного обитателя.

***

Они уехали из Трира утром и, минуя Мюнхен, направились на юг, к границе с Австрией; благополучно миновали пропускной пункт, на котором у них даже не проверяли паспортов — просто козырнули в ответ на белозубую улыбку Солдата, который, переодевшись в цветастую рубашку и распустив волосы, выглядел этаким веселым офис-менеджером на отдыхе — и за два часа добрались до Инсбрука. Там пообедали, размяли ноги, полюбовались живописными горами и двинулись в сторону Италии. Уже через полтора часа они находились в южном Тироле, городке Больцано; свернули туда по просьбе Рамлоу закупить в книжном магазине справочные материалы — да там и остались на пару дней доделать все дела. Дальше тянуть было нельзя — нужно было успеть забрать спрятанные деньги и залечь на дно, мимикрировав под местное население. В Италии Брок мог спрятаться на счет «раз-два».

***

Отправив Зимнего в магазин с подробнейшими указаниями и рукописным списком, Рамлоу устроился на заднем сидении купленного автомобиля и погрузился в чтение.

Он увлеченно читал про формирование щитовидной железы у плода, когда вернулся его спутник. И даже вечно непрошибаемого Солдата проняло, когда он увидел целую кипу книжек с названиями вроде «Счастливая беременность» или «Правильная мама правильна во всем».

— Командир? — робко спросил он, не понимая, куда теперь впихнуть свои покупки — все заполонили книги. Машинка у них была крошечная на этот раз: только двух здоровых мужиков вместить и все.

— Вот, изучаю, — гордо кивнул Брок на все это великолепие. — Тебе тоже придется.

— Зачем?

— Нужны инструкции. Дети сложны в эксплуатации, — ехидно заметил он. — Вот как ты. Тебя мне выдали вместе с инструкциями. Когда шокером бить, а когда на обнуление отправить.

— Ты часто нарушал, командир, — полыхнул глазами исподлобья Зимний. — Спускал мне ошибки. Закрывал глаза на дестабилизацию.

— Ну, разумеется, — книгу все-таки пришлось отложить. Откровения живого оружия обычно требовали предельной концентрации и внимания. — Ни одна инструкция не предусматривает всего. Все равно рано или поздно столкнёшься с непредвиденными осложнениями, когда придется поступать на свой страх и риск. И, глядишь, новую инструкцию разработаешь.

— Здесь такие же методы? — с ужасом уточнил тот, вспоминая уроки послушания. Перспектива бить второе сердце командира током за любую провинность не вдохновляла.

— Понятия не имею. Пока я понял только, что скоро придется жить на необитаемом острове подальше от людей, чтобы скрыть огромное пузо, которое обязательно вырастет.

Проблему маскировки решил, как ни странно, Солдат. Иногда в его прожаренную электричеством голову приходили на удивление здравые идеи, и после одной из своих отлучек он прикатил домой инвалидное кресло.

Они сняли скромный, стоящий на отдалении дом на берегу Ионического моря неподалеку от Кротоне, представившись двумя боевыми товарищами, приехавшими на реабилитацию. Их история вызвала сочувствие у хозяйки, поэтому договор длительной аренды был подписан в кратчайшие сроки. Им любезно указали лучшие магазины, места для купания и даже местный бар, в котором собирались военные.

Словоохотливые кумушки, неизбежно населявшие все небольшие городки, вытирали слезы умиления и угощали пирожками, наблюдая за военными, которые стойко поддерживали друг друга, справляясь с полученными после ранений повреждениями. У одного был протез вместо руки, у другого — отказали ноги после травмы позвоночника. Местным жителям они представились как Джей Би (на самом деле, Джерард-Бартоломью — у придумывавшего их новые имена Джека вдруг прорезалось чувство юмора) и Грег, в которого перевоплотился Брок.

Небольшой домик с минимумом мебели и большим запущенным садом вокруг стал идеальным местом, чтобы укрыться от мира. Они бродили по нему, осматриваясь и выбирая себе комнаты, выгружали немногочисленные вещи из купленной почти законно машины, пытаясь мало-мальски разложить их по местам. А после, уже поздним вечером, не сговариваясь встретились на небольшой, но очень уютной кухне, огромные панорамные окна которой выходили прямо на море.