А Брок смирился. С тем, что он теперь преступник, с тем, что остается нянькой для нестабильного оружия, с тем, что единственные в его жизни по-настоящему желанные отношения оказались построенными на расчете и обмане, были фейком. Он, конечно, был уверен, что сможет собрать себя по кускам и снова прилично устроиться в жизни. Просто обязан был — чтобы так подло обманувший его Роджерс не победил окончательно. Пусть Кэп никогда об этом не узнает, пусть он уже забыл их недолговечную близость как страшный сон, но вот сам Брок помнил и собирался выстроить себе броню из этих воспоминаний, чтобы больше не вляпаться в отношения, чтобы постоянно помнить: самые сладкие мгновения приводят к самой большой боли. И ему это не нужно.

Кое-как примостившись на полу, глядя сквозь мутное от грязи круглое чердачное окно на звездное небо, он с сожалением думал, что база Гидры была бы не самым худшим вариантом. Вряд ли весть об уничтожении американского филиала дошла до Европы, и если притвориться группой поддержки Солдата… В эффективность тестов на беременность в его случае верилось с трудом, для обследования не мешало найти хоть какой-нибудь завалящий аппарат для ультразвука, который действительно мог быть на базе. Чего там только не находилось порой…

Но решение принято. Завтра они получат документы и разделятся, чтобы попытаться спрятаться от всевидящего ока ЩИТа. Завтра старой жизни придет конец.

***

Солдат оказался идеальным попутчиком. То есть Брок и раньше знал, что путешествовать с ним крайне удобно — приказал сидеть в углу джета и забыл о нем на несколько часов, если сможешь отрешиться от сверлящего холодного взгляда, — но сейчас он в полной мере осознал, насколько тот всегда был собран, профессионален и неутомим.

Они уехали из Антверпена на чужой машине, которую Зимний без колебаний угнал с охраняемой стоянки, чуть придушив охранника и ловко избежав появления на камерах. Перед границей с Германией машину пришлось бросить и пойти пешком, чтобы к наступлению темноты дойти до нейтральной полосы.

Почти всю дорогу Рамлоу дремал на заднем сидении и теперь ощутил все последствия. За несколько часов его заметно укачало, хотелось есть и было банально холодно в легкой одежде, потому что солнце уже вовсю клонилось к закату.

Так что, когда они остановились дожидаться часа икс в небольшом лесочке, он, потирая замерзшие руки друг о друга, устало привалился к ближайшему дереву, жалея, что взял с собой мало воды и что ни при каких раскладах не получится заварить себе горячего чая вот прямо сейчас. В довершение он внезапно понял, что остался один. Призрак, подтверждая свой позывной, растворился в вечернем сумраке.

— Вот тебе и охрана, — буркнул он себе под нос, прикрывая глаза. Предпринимать он, конечно, ничего не стал, с Зимним или без, другого плана у него не было.

Однако тот быстро вернулся. Бросил рядом с бывшим хэндлером теплую куртку и упаковку чуть теплого молока, наверняка согревшегося от лучей солнца за день лежания на приборной панели.

— Убил кого? — спросил Рамлоу, жадно присосавшись к любезно прорезанному для него отверстию в тетрапаке. Он был благодарен настолько, что не особо жалел незадачливого мужика, попавшегося Солдату в руки, и единственным поводом для беспокойства было — не обнаружат ли их теперь? Все-таки излюбленный способ действия железного кулака Гидры был слишком узнаваемым.

— Украл. У тех, кто стоит в очереди на границе, — тот тоже приложился к бутылке, извлеченной из внутреннего кармана явно стащенной в том же месте черной мотоциклетной куртки с заклепками. Даже будучи бесправным и безвольным оружием, он умудрялся добиваться, чтобы его экипировка была на высоте. Вот и сейчас добыл новую вещь по своему вкусу.

Так что напрягшийся было Брок расслабился. Можно было не считать поход Зимнего проявлением заботы — так, обычная добыча провианта и фуража, тот был на удивление инициативен во время миссий, когда четко видел цель. Брок не знал, почему его так устраивало именно такое объяснение поступков навязанного попутчика. Наверное, он не хотел признавать, что его подопечный после всех пыток и лишений, через которые прошел, способен на что-то человеческое, в то время как Роджерс, который всегда был окружен любовью и почетом, не задумываясь, растоптал чувства влюбленного в него человека. В любом случае, настало время отправляться в путь.

***

После пересечения границы они почти не разговаривали. О чем думал Солдат, понять всегда было сложно, а Брок размышлял, как с наименьшими затратами добраться до своих самых глубоко запрятанных счетов. Пока они обходились без денег, потому что даже самые безопасные электронные переводы — это всегда след и прямо сейчас рисковать не стоило, но вскоре потребность в них могла стать насущной. Деньги, что они выручили, продав оружие, которое было при них, подходили к концу, причем, большая часть ушла на документы.

Но Зимний снова удивил его. В небольшом городке Трир, куда они завернули сменить очередную машину, он вдруг толкнул своего спутника в неприметную подворотню, в которой обнаружился вход в скрытно расположенный подъезд. Замок на двери, к которой, подчиняясь настойчивым подталкиваниям в спину, подошел Брок, оказался весьма заковыристым, но в конце концов поддался.

— Сигналка есть? — уточнил он, прежде чем толкнуть дверь.

Вместо ответа Солдат зашел первым и металлической рукой вырвал из ближайшей стены фальшивый кусок. Раздавил жучок пальцами и довольный прошел дальше.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: они находятся на конспиративной квартире Гидры, где Зимний уже бывал.

— В каком году, говоришь, тебя возили в Германию? Уж точно не при мне.

— Пятнадцать лет назад.

— Смотри-ка, ничего не поменялось, — первым делом Брок проверил вожделенную ванную. Бойлер нужно было подключить, сантехника тоже вчерашний день, но ведь не ручей, и не туалет на заправке! — Будто вчера здесь был, а?

— Обстановка изменилась на девяносто процентов. Исключение — контролирующее устройство у двери и…

— Я мыться, потом соображу пожрать, — перебил Рамлоу, которому вовсе не улыбалось выслушивать подробный отчет о тех самых десяти процентах. Уж он-то досконально знал, насколько занудным мог быть Солдат. — Оружие тут может быть?

— Есть искать оружие.

Впервые после тюрьмы оказавшись наедине с благами цивилизации, и даже в относительном одиночестве — пусть хлипкая дверь была смехотворной преградой для суперсолдата — Брок некоторое время просто стоял согнувшись, уперев ладони в колени, пережидая острый приступ слабости, пока нужда в горячей воде не пересилила.

Раздевшись, он осмотрел себя в мутном зеркале: худоба и щетина неожиданно сделали его моложе, хотя синяки под глазами никого не красили. Покрутившись так и эдак, он не смог понять, вырос у него живот или нет, пресс по-прежнему ярко прослеживался, став еще рельефнее из-за потери массы.

Он долго стоял под струями воды, смывая с себя грязь, жалея, что нельзя так же смыть с себя горькую и обжигающую, несмотря ни на что, никуда не девшуюся любовь к одному суперсолдату — и странную, замешанную на едва теплившемся сочувствии и одной невероятной близости, болезненную привязанность к другому, которые не позволяли с чистой совестью свалить в закат. Возможно, в этом закате обнаружились бы веревка с мылом, но это уже никого не касалось.

— Нам нужно сходить в одно место, — настойчиво заявил Солдат, ожидавший Рамлоу прямо у двери ванной. — Обнаружены два глока стандартной комплектации и автомат Калашникова с пятью обоймами, — исправился он в ответ на скептический взгляд.

— Молодец. Гигиенические процедуры, самостоятельно.

Ревизия шкафов с припасами показала, что пополнялись они не раз. Все было свежим, максимум полугодовой давности. Так что можно было легко соорудить нормальный ужин на двоих. Решив не заморачиваться, Брок вскрыл несколько консервов для Зимнего, а сам уселся жевать галеты. Чистота тела, возможность некоторое время никуда не бежать и крыша над головой привели его практически в медитативное состояние. За шаг до нирваны.