Как мало у нас в Европе умеем мы использовать эту даровую рабочую силу! Мы ограничиваемся в этом отношении утилизацией энергии ветра для наших ветряных мельниц и еще немного работой воды, стекающей с высоких гор. В общем, мы предпочитаем дорогостоящие устройства, приводимые в движение, главным образом, сжиганием каменного угля, которого здесь, на острове Бурь, совсем нет. Добровольные изгнанники должны были найти какой-нибудь другой источник энергии. Ветер, молния, дождь, океан, даже огонь страшного кратера вулкана — все это сделалось их деятельными и послушными помощниками.

Трудно представить себе, какую огромную и разнообразную пользу можно извлечь из ветра. Признаться, я немало был удивлен, ознакомившись с их системой сгущения циклонов, если можно так выразиться.

Подземный огонь избороздил всю подпочвенную часть острова большим количеством пещер, довольно правильно закругленных и сгруппированных, как отверстия в губке; каждая из этих пещер сообщалась с центральной обширной пещерой, находившейся поблизости вулкана. Долго и терпеливо отшлифовывали люди стенки этих пещер. Обращенные таким образом в гигантские цилиндры насосов, галереи снабжены были фантастическими поршнями, про-ходившими вдоль всей их длины. Рычаги поршней, как лучи металлического солнца, сходились в большой центральной пещере. Тут неистощимый вулканический огонь дает необходимую дли их движения силу при посредстве страшных рычагов и маховиков в сто футов высоты.

Как только делается известным приближение циклона — что в этих краях явление довольно частое — клапаны вулкана открываются, и машина приводится в действие. Колоссальные шатуны движутся с зловещим грохотом, отзывающимся грозным эхо во чреве горы; выпускные трубы извергают огонь; опускают трапы, закрывающие выходящие на море пещеры; поршни подымаются, всасывают бурю, которая с ревом устремляется в пустые пещеры, заполняя подземные погреба.

Остров имеет запас воздуха, которому при обратном движении поршней сообщается давление, необходимое для промышленных целей.

Этот сжатый воздух распределяется всюду посредством канализации, подобной той, какую у нас применяют для распределения электрической энергии. Он обслуживает мукомольные жернова, токарные станки, гончарные круги, сукновальные жомы… Да разве возможно перечислить всю работу ветра на этом чудном острове! Ночью струя воздуха подметала улицы лучше, чем это мог бы сделать какой-либо метельщик или механический аппарат. В очагах струя воздуха раздувала огонь. Лежа в своей комнате, усталый и разбитый, я нажимал лишь одну кнопку у моей постели, и вмиг тропическая жара смягчалась прохладной свежей струей воздуха.

Меня часто навещал наш спаситель, уважаемый Эспри Деклер, который был весьма видным деятелем на острове: ему поручено было управление ветрами. И я скоро имел возможность убедиться, что это далеко не было лишь синекурой. Как только я оправился, я навестил его в его лаборатория. Деклер жил посреди сфабрикованных им же самим всевозможных инструментов — анемометров, гигрометров, манометров, соединенных с подземными резервуарами. Он неотступно должен был следить за атмосферными течениями, предугадывать изменения в направлении ветров, их неожиданные порывы. Он же следил и за распределением сжатого воздуха по колонии. Когда его сложные аппараты уведомляли его об отдаленных ураганах, он немедленно отдавал по телефону приказание открыть перегородки в пещерах, очистить всасывающие каналы, пустить в ход поршни. И, нажав электрическую кнопку, он подымал тяжелый трап, чтобы поймать бурю.

Но я видел, как часто страдал Деклер от людской зависти: его обвиняли в недобросовестности, даже в хищничестве; говорили, что он безумно расточает запасы воздуха для своих личных целей, распределяя их с мелочной бережливостью между другими жителями острова.

И по правде сказать, Деклер не был безупречен. У него была одна маленькая слабость: он до безумия любил музыку. Это была его тайна, которую он доверил мне и капитану, когда мы позже подружились с ним, и мы, конечно, свято хранили ее.

Часто, когда мы собирались в его кабинете, выходившем окнами на море, перед чашками чудной настойки, он открывал кран, скрытый в счетчике, и в течение целых часов мы наслаждались прекрасной музыкой Вагнера, исполняемой струей воздуха, проходящей через тысячи эоловых труб.

В обязанности Деклера входила и защита острова от любопытства посторонних, которые могли бы посягнуть на независимость жителей его. Когда вдали на горизонте появлялось какое-нибудь судно, уже не принималась в расчет экономия; открывались все шлюзы, опустошались все запасные хранилища воздуха. Судно, подхваченное страшным порывом, исходившим от этих скал, отбрасывалось в противоположную сторону, и тайна острова оставалась нераскрытой.

— Я думаю, — сказал я однажды нашему другу, — что и электрическую энергию вы получаете при посредстве ветряной мельницы?

Были сумерки. Воздух был душный, тяжелый. Мы сидели на террасе, с которой видны были и море, и город, и пили прохладительный напиток.

— Конечно, это было бы вполне возможно, — ответил Деклер. — Ветер может для всего служить нам. Но если мы всю потребную нам энергию станем извлекать из ветра, запасов его, может быть, и не хватило бы нам. Вы видели, как под управлением моего друга Элизе Рефлюкса прилив и отлив морской ткет нам одежду? Управление молнией поручено немецкому физику, г. Пильсеку, на обязанности которого лежит извлечение электричества из облаков. В этих краях, где буря почти всегда сопровождается грозой, где гром гремит почти каждый вечер при заходе солнца, нельзя было не подумать об этом. Да вот, смотрите, облака сгущаются, и г. Пильсек уже, наверное, на своем посту!

Глухие раскаты грома предвещали наступление вечерней грозы. Деклер указал мне на тучу бумажных змей, со всех сторон города подымавшихся к небу и скоро совсем закрывших его.

— Нам не пришлось много трудиться над усовершенствованием опыта Франклина! — заметил Деклер.

— Эти игрушки…

— Покрыты тонкими пластинками олова, — перебил меня Деклер, — а нитки, на которых они держатся, пропитаны подкисленной водой… Они собирают весь разряд атмосферы. Это, в сущности, простые громоотводы, с той только разницей, что проводят они электричество к колоссальным батареям аккумуляторов вместо того, чтобы проводить его в землю и таким образом бесполезно терять огромные количества электрической энергии. Кроме того, мы получаем электричество и при посредстве пара.

— Пара? — удивился я.

Деклер повернулся к центру острова и указал на вулкан, окрашенный заходящими лучами солнца в восхитительный розовый цвет, в то время как все вокруг него было уже покрыто мраком ночи.

— Вот наш паровой котел! — сказал он.

Да! вулкан был великим чудом этого полного чудес острова! Никогда еще у человека не было такого страшного и вместе с тем такого покорного раба. Над вершиной его никогда не видно было дымка. Можно было подумать, что он угас. Отважные инженеры отвели пламя его в каналы, открывающиеся у подножия горы многочисленными кратерами, и огонь направляется через эти новые выходы к заделанной и замазанной центральной дымовой трубе. Главный кратер, таким образом, обращен был в гигантский котел, наполненный водой и подогреваемый со всех сторон пламенем. Огромный металлический колпак, покрывающий все устройство, может, по желанию, открываться или герметически закрывать котел посредством нажимного винта. Беспрерывное кипение этой огромной массы воды дает пар в достаточном количестве и для подземных насосов, и для кузниц, расположенных внизу. Целый день можно было слышать шум паровых молотов, ударяющих о железо на наковальнях в мастерских, окружавших основание вулкана.

Из вулкана добывали металлы и из него же брали энергию для обработки их.