Глава четвертая.
В последнее время все «достижения» немецкой армии на Восточном фронте, очень не нравились майору Линке. Он был далеко не глуп и не верил, что операция «Цитадель», разворачиваемая на Курской дуге, может повлиять на общий исход войны. Скорее всего, перелом в этой войне, о котором так фанатично талдычит фюрер, ничего полезного Германии не принесет и скорее всего, этот перелом будет в пользу русских войск, видимо германское командование окончательно утратило возможность проводить стратегические наступательные операции на территории России. Линке не сомневался, что, если весенне-летняя компания будет проиграна, Гитлер, как всегда, всю вину за провал наступательной операции «Цитадель» переложит на головы своих фельдмаршалов и генералов. Линке, по большому счету, была совершенно непонятна эта дикая и холодная страна. Мы европейские немцы, невольно теряем свой моральный облик, когда попадаем из наших больших и ухоженных городов в эту, проклятую болотистую и непроходимую Россию. Рано или поздно сплин навестит нас каждого: одни будут пьянствовать, другие курить опиум, третьи звереть и свирепствовать – так или иначе, но со временем, мы свихнемся все и в конце концов, проиграем войну. Это начало конца и надо позаботиться о собственной судьбе. Для этого он и пригрел возле себя Глорию и догадывался о её связи с британской Ми-6 и это ему в будущем очень пригодится. Адмирал Канарис не вечен, хоть он и был не просто человеком, находящийся на такой серьезной должности главы Абвера. Его личность и методы создали сущность абвера. Абвер является в очень большой степени его творением, и когда Канарис будет отстранен, Абвер начнет быстро разрушаться. Фактически не будет большим преувеличением сказать, что Абвер это Канарис, а Канарис это Абвер! Под руководством Канариса Абвер разросся до организации с разнообразными и многочисленными ответвлениями и широкой географией действий. С ростом вооруженных сил рейха Абвер получил наименование «Управление иностранных государств и контрразведки при Верховном командовании вооруженных сил вермахта, то есть он не был включен ни в один из видов вооруженных сил, но был предназначен обслуживать все три – сухопутные войска, флот и авиацию. Конечно, в Абвере был Иностранный отдел, но он редко занимался диверсионно-разведывательной деятельностью, а был сугубо аналитическим центром и отвечал за снабжение всех трех видов вооруженных сил вермахта информацией военно-политического характера, публикуемой в зарубежной прессе. Кроме того, Иностранный отдел отвечал за связь между вермахтом и министерством иностранных дел, а также за анализ зарубежных политических событий в мире. Иностранный отдел, где первое время начал работать Линке, также являлся компетентным органом в области международного законодательства в том, что касалось военных вопросов. Частенько при теплой встрече с начальником Абвера адмиралом Канарисом, за рюмкой коньяка он откровенно с возмущением говорил: «Экселенц, вы надеюсь, обратили внимание на Гиммлера со своей службой безопасности, дай ему власть они весь мир загонит в крематории и без сомнения сожжет в своих печах».
На что Канарис усмехаясь своей знаменитой змеиной улыбкой произнес, – Знаете мой друг, что произнес фюрер, на одном секретном совещании в 1940 году в Берлине:
«Война в России, – заявил Гитлер, – будет такой, которую нельзя будет вести по рыцарским правилам. Это будет борьба идеологий и расовых противоречий, и она будет вестись с беспрецедентной и неутомимой жестокостью. Все офицеры должны отвергнуть от себя устаревшую идеологию. Я категорически требую, чтобы мои приказы беспрекословно выполнялись. Немецкие солдаты, виновные в нарушении международных правовых норм… будут прощены». При этом Гитлер заявил, что отношение к советским военнопленным не должно связываться положениями Женевской конвенции 1929 года по той причине, что Советский Союз в ней не участвует
– Экселенц, это серьезная война и я солдат, а не мясник и привык сражаться с противником на равных. Только так я получаю удовольствие служить рейху, но не приемлю газовые печи и жестокое отношение к военнопленным и мирному населению. Проиграю или выиграю эту войну, значит так угодно господу, но я буду бескомпромиссно бороться за строгое соблюдение Венского международного закона о военнопленных. Линке занял очень твердую позицию по вопросу приказов Гитлера об обращении с советскими военнопленными, которые его отдел категорически осудил, как бессмысленное нарушение международных законов. Канарис с интересом смотрел на Линке, ему этот перспективный офицер нравился все больше и больше. Этой позиции стойко придерживался и сам Канарис, будучи лично твердым сторонником неприкосновенности международного закона. Гиммлер – этот «зловещий человек с бегающими глазами и маленьким подбородком», претендовавший на роль преемника Гитлера, сконцентрировал теперь в своих руках власть над всеми тайными службами фашистской Германии. Ему хорошо было известно, что Гиммлер, давно хочет переподчинить себе Абвер, а от его руководителя побыстрей избавиться. Гиммлер, этот хитрый и коварный лис, как главнокомандующий войск СС – личной армией нацистов, предпринимает ряд мер, чтобы уменьшить влияние Канариса на фюрера. И, по-моему, это ему в перспективе удастся, но не сейчас, на кануне большого сражения.
Утром Испанец и Влад уехали на Кубельвагене, чтобы нейтрализовать мнимую сестру Глории, они её заметили, когда она выходила из домика с матерчатой сумкой в руках и незаметно пристроились за ней. Дорога вела на окраину города. Она пролегала через мрачноватый пустырь, на краю которого стояли три полуразрушенных дома. Она юркнула в один из них и пропала. Ждали они её где-то полчаса, наконец, она появилась, но в руках уже ничего не было. Странно все это, надо бы проверить. Когда она уже удалилась на приличное расстояние, Испанец решил сам проверить, что за причина так долго задержала девушку в разрушенном доме, а Влада отправил за девушкой, наказав ему любым способом не дать ей вернуться в домик Глории. Взяв пистолет в правую руку, он тихо приблизился к дому и осторожно шагнул внутрь. Одной стены в доме не было, но сохранилось часть крыши и погреб, по следу пыли он определил, что погреб недавно открывали, а после неумело замели следы. Он нашел на стене моток тонкой веревки и привязал к ручке погреба и отошел за стену. Если там рация Глории, то она должна быть обязательно заминирована, своего рода, защита от любопытных глаз. Он сильно дернул веревку, люк в погреб открылся, но взрыва не последовало, взамен показалась рука, в которой была зажата противотанковая граната РПГ-41 с выдернутой чекой. Однако! Кто же там такой решительный и так быстро хочет умереть? Этого допустить нельзя, эта противотанковая болванка довольно опасна и при взрыве будут серьезные последствия.
– Хенде хох, выходи с поднятыми руками! – прокричал он по-немецки и передернул затвор своего Вальтера.
– А, все-таки достали, сволочи, ну идите я вас встречу по-нашенски – по-русски! И дальше послышался витиеватый мат в адрес Испанца, с упоминанием всех родственников Испанца до седьмого колена, родившие такое непотребное отродье. Испанец слегка опешил от такой наглости, но пистолет не убрал, а переместился к другой стене, противотанковая граната РГД-41 это серьезно – разнесет к чертовой бабушке всю эту развалюху вместе с ними. Что же делать, окликнуть по-русски? А где гарантия, что это не подстава? Как всегда, выручил Влад, он, не спеша, насвистывая, нес на спине девушку, глаза у неё были предусмотрительно завязаны, руки тоже. Влад перехватил девушку почти у самого дома Глории, еще метров двадцать, и он бы её потерял, пришлось применить силу, он подскочил к ней со спины и, схватив двумя руками за низ платья, задрал его до плеч, а подолом замотал голову. Показались отменные стройные ноги в чулках и синие хлопчатобумажные трусики. Девушка от испуга истошно завизжала и начала брыкаться, Влад сильно сжал её в объятиях, так что у неё кости затрещали и прошептал на ухо, – Будешь сопротивляться – умрешь! Она обмякла и затихла. Он снял с её головы платок, опустил платье и со спины, завязал платком глаза. Руки перетянул тонким прочным шнурком из воловьей кожи, который он всегда носил в кармане. Испанец, увидев их, приложил пальцы к губам и замахал руками – меня нет! И присел за стеной. Влад небрежно опустил девушку на землю и тут он увидел руку с гранатой, торчащую из погреба и в замешательстве застыл. Завозилась и начала ругаться девушка.
