Ubi culpa est, ibi poena subesse debet —

Где есть вина, там должна быть и кара!

Курская дуга.

Глава первая.

В Озерске, с каждым днем становилось все неспокойней, то и дело, в комендатуре распахивались двери и немецкие солдаты или полицаи, волокли в подвал избитого до неузнаваемости человека. За малейшее неповиновение, озверевшие гестаповцы при поддержке полицейских врываются в дома, грабят, не стесняясь никого, насилуют женщин и девушек, а немощных стариков и старух убивают на месте. Обычным наказанием за нарушение распоряжений оккупационных властей или комендантского часа, средством устрашения служила смертная казнь, скорый расстрел или публичное повешение. Группе Шульги стало небезопасно передвигаться по Озерску, только безукоризненное знание немецкого языка и немецкая форма, спасали их из безнадежных обстоятельств. Колыма запретил показываться в городе Гиви и Иванычу, они даже в немецкой форме вызывали ненужное внимание. Группа прекратила все передвижения в городе и сосредоточилась на разработке плана нападения на комендатуру и военную базу с Голиафами.

Испанец решил поближе познакомиться с Линке, но для этого ему нужна была Глория. Скорее всего, Линке уже знал, что прибыл суперинтендант от самого гаулейтера Кубе из Минска и высокомерно ждал официального приглашения на встречу. Утром Испанец наведался в комендатуру, где, к своему удивлению, встретил начальника гестапо оберштурмфюрера Лебница и за разговорами, рюмкой коньяка, ничего не значащимися вопросами, выведал местонахождение школы и место жительства Линке. Из кабинета Лебница, когда он выходил отдавать какие-то указания подчиненным, по телефону, переговорил с Глорией и назначил ей свидание в ресторане в восемь часов вечера. Потом позвонил Линке и, рассыпаясь в извинениях, ссылаясь на занятость, назначил ему встречу в ресторане в те же восемь часов. Все пока шло по плану. В принципе эта встреча ему была не очень-то нужна, он мог решить свои интендантские дела по легенде, с заместителем Линке, гауптманом Шерпером, но ему надо было лично познакомиться с Линке и попытаться расположить его к себе. Испанец днем заехал в ресторан и источая саму любезность и добродушие, налево и направо раздавая чаевые рейхсмарками мелкого достоинства, заказал шикарный стол на четыре персоны. Глория сообщила, что этот малахольный и женственный Штольц, узнав, что Линке и Глория собираются приятно провести вечер в ресторане, навязался в их компанию. Денег он не жалел их у него пока было достаточно. Все было приготовлено по высшему разряду, отдельный банкетный зал на 10 человек, был снят на весь вечер. К восьми часам вечера Испанец первым подъехал к ресторану на Кубельвагене, кивнул двум превратным церберам из роты охраны и вальяжно, напустив на лицо значимость его персоны, шагнул в зал. Его увидели и наперебой кинулись кельнеры, а последним, рассыпаясь в любезностях, подкатил, похожий на колобок, метрдотель.

– Мое почтение герр гауптман! Мы очень рады видеть вас в нашем заведении, не изволите ли чего экзотического?

– И как будет выглядеть эта экзотика?

– Девочки и мальчики, есть так же две негритянки и одна китаянка, они достойно скрасят вашу мужскую компанию.

– К сожалению, любезный, с нами будет девушка и ей может не понравиться такое специфическое общество, но мы, может быть, передумаем и в дальнейшем изменим свое решение. Колобок, искренне сожалея, поспешил убраться восвояси. Второй пришла Глория, Испанец с вожделением смотрел на шикарную фигуру Глории, его воздержание длилось, уже двух лет, он готов был ради дела и собственной пользы, завалить эту сучку и поправить собственное здоровье, искренне надеясь, что Степанида его простит. Степанида! Как он по ней скучает, они не виделись уже больше двух лет, а главное он не видел своих девчонок, а это уже он, как отец, не мог себе простить. Идет оно все к черту, закончу это дело и выпрошу у Деда отпуск на неделю. Степанида, после того, как пропал её отец в 1942 году, сильно сдала, стала молчаливой и плакучей, она очень сильно любила отца. Завьялов был у неё всегда на первом месте. Мама Светлана Павловна после известия о пропавшем без вести муже, слегла и уже не вставала. Стешка с ног сбилась, разыскивая дефицитные лекарства, продала все имеющие драгоценности и носильные вещи, чтобы хоть как-то, поставить маму на ноги и облегчить её страдания. Благо Испанец заблаговременно перевел Степаниде свой офицерский денежный аттестат и это их существенно поддерживало. С продуктами и лекарствами стало относительно легче.

Испанец учтиво встал из-за стола на встречу Глории, галантно подал руку и отодвинув стул, пригласил сесть. Глория, вся благоухала, как майская роза, аромат её духов неприятно бил в нос Испанцу и вызывал нешуточную аллергию. Испанец не выносил духи с цветочным запахом. Пришлось быстро заглушить этот неприятный запах коньяком, он спешно наполнил две хрустальные стопки и, не предложив Глории, одну за другой опрокинул в рот.

– Что, мой дорогой Густав, день был тяжелым?

– Как никогда, моя дорогая! Получил серьезный нагоняй от своего шефа из Минска, он обругал меня за промедление и настоятельно рекомендовал мне побыстрее закончить здесь все дела и возвращаться в Минск. Послышался стук открываемой двери и в зал вошли Линке и Штольц. Майор надменно, из-под козырька фуражки с высокой тульей, оглядел внимательно весь зал, все автоматически зафиксировал и увидев сидящих за столом Глорию и Испанца, направился к ним. Сзади, мелкими шажками семенил долговязый Штольц. Испанец заметил, что Линке чем-то недоволен, его крепко сжатые губы, отрывистые движения, гримаса неудовольствия, говорили сами за себя.

И было от чего, двумя часами ранее он получил от Штольца неприятнейшее известие.

– Обер-лейтенант, я хочу знать, куда пропали эти два свинячьих отродья, инструкторы, Гобзев и Саламатин? Уже сутки их никто не может найти.

– Не могу знать мой майор, сейчас отправлю посыльного, чтобы он их разыскал. Через час Штольц прибежал взмыленный и заикаясь, доложил, что Саламатин и Гобзев были убиты прошлой ночью. Убиты профессионально, без крови и лишних ран, один удар в область сердца снизу-вверх под четвертое ребро.

– Что? Кто это сделал? Немедленно начать расследование, они должны были возглавить две группы агентов и через три дня отправиться за линию фронта и проверьте, что это двойное убийство не следствие тупой пьяной разборки, а что-то серьезное и поверьте Штольц, просто так немецких инструкторов здесь не убивают. Надо звонить в Минск и просить у гаулейтера Вильгельма Кубе специальную айнзацгруппу для расследования этого неприятного случая. Или, на крайний случай зондер-команду карателей для массовой облавы в городе. Я уже давно не верю в случайные совпадения.

– Яволь, герр майор, сейчас позвоню в гестапо оберштурмфюреру Лебницу. Он выделит людей для расследования.

– Только тихо, полицаев и фольксдойчей не привлекать! Линке в сердцах налил полный стакан коньяка и залпом выпил. Этого мне еще не хватало. Кто и как узнал, что они его люди? Кто, этот таинственный убийца? Почему только их? Неужели в школе есть враг? Надо собрать всех инструкторов и провести беседу с пристрастием. Хмурый Линке важно, как гусь лапчатый, обогнул один стол, второй и направился к столу Испанца. В противовес майору Линке, Штольц был весел, розовощек, но, как всегда неуклюж и бестактен. По пути он свалил стул у соседнего свободного столика, столкнулся с официантом и к тому же сел первым, начисто игнорируя табель о рангах. Испанец встал, щелкнул каблуками и поднял руку в фашистском приветствии, – Хайль Гитлер, герр майор и представился, – Гауптман фон Гренкопф, суперинтендант Вильгельма Кубе! Линке пожал руку Испанцу и грузно опустился на свободный стул.

– Герр майор, не будете ли так любезны, озвучить причину вашего плохого настроения?