– Так вот, значит, где ты пропадаешь! – возникнув, подобно Пивзу, из-за угла, воскликнула Лаванда, настроенная довольно решительно. – А я переживаю за него, ищу по всей школе, а он!..

Рон так и застыл на месте, будто сраженный громом.

– Ну… мы… мы тут… – безуспешно пытался он сказать, пока его взгляд метался от Лаванды к Гарри и обратно.

– Что вы тут?!

– Мы… мы с Гарри навещали Гермиону. Ты же знаешь, что с ней слу…

Лаванда, казалось, Гарри и вовсе не видела.

– Ах, Гермиону они навещали, – ядовито подхватила она, отчего Рон опасливо сглотнул. – Тебе она, значит, дороже, да?

– Да нет же. Она… она просто моя… то есть она наш друг, и…

– А я твоя девушка! – так неожиданно и резко обозначила Лаванда, что Гарри вздрогнул.

Если у них и имелась какая-то логика в этом разговоре, то он её не обнаружил и решил тихо уйти, Рон уж как-нибудь разберется с этой своей «девушкой». Однако друг, никак не находя себе аргументов в защиту, сделал то, отчего Гарри сам застыл на полпути к свободе.

– А Гермиона – девушка Гарри! – вдруг сказал Рон, и его драгоценная Лаванда наконец-то затихла.

Она только теперь заметила рядом присутствие ещё одного однокурсника и с интересом перевела на него взгляд. За один только противный смешок Гарри уже хотелось её оглушить так же сильно, как и пнуть трусливого Рона.

– А мы так и знали, что вы всё это время встречались, – улыбаясь, поведала ему Лаванда. – Вы ведь вместе ещё с четвертого курса, да?

Глядя на умоляющее лицо Рона, Гарри усердно боролся всё с тем же сильным желанием. Разум и доброе сердце, к его сожалению, одержали верх.

– Да, – титаническим усилием выдавил он из себя.

Лаванда снова противно захихикала, взяла Рона за руку и заворковала о своих чувствах. Друг, виновато поглядывая, ушёл вместе с ней.

– Отлично, – мрачно подытожил Гарри.

Зная болтливость Лаванды и её ближайших подруг, не оставалось сомнений, что совсем скоро весь Гриффиндор будет в курсе их с Гермионой отношений. Не то чтобы Гарри после стольких лет напрягало внимание… но вот так нелепо подводить Гермиону ему совсем не хотелось. Она и так сильно переживала на четвертом курсе, когда её обвиняли в том, что она якобы бросила Гарри, а теперь… Теперь ей и без того нелегко, а тут ещё и это. Придётся её как-нибудь подготовить, подумал Гарри, ощущая при этом себя виноватым.

*

За вечер Гарри удалось поймать на себе как минимум десяток хитрых или преисполненных некоторой грусти взглядов. Казалось, одна из девиц вот-вот к нему подойдёт и примется уверять, что она тоже всё это время что-то там знала и потому сочувствует. Когда настало время ужина, у Гарри и вовсе пропал аппетит, а его ненависть по отношению к Рону возросла настолько, что он готов был выжечь друга взглядом, если бы умел. Рон же беззаботно сидел напротив и под воркования несравненной Лаванды поглощал пищу.

– Мой Бон-Бончик совсем проголодался, – ласково приговаривала девушка. – Скоро у него важный матч, ему надо хорошо питаться, чтобы снова всех одолеть…

Если бы Гарри был чайником, то он бы сейчас закипел. Старательно сдерживаемое им чувство нашло себе выход и стремительно сложилось в его голове в коварный замысел.

– Рон, а представляешь, если бы ты пошёл со мной и Гермионой в Хогсмид? – вдруг спросил он с самым невинным видом.

Рон немного напрягся, но подтекста пока не уловил. Лаванда лишь мимолетно перевела взгляд.

– Ведь план Слизерина в чём? – продолжал Гарри. – Вывести нашу команду из строя и заполучить кубок, так?

Лаванда теперь воззрилась на него с большим интересом, Рон разомкнул губы, но не нашёлся с ответом, явно озадаченный тем, зачем друг решил всё это выложить.

– А значит, они могли вывести из строя не только меня, но и тебя, – уверенно рассуждал Гарри и нагло посмотрел Лаванде прямо в лицо: – Ты представляешь, если бы слизеринцы отравили ни Гермиону, а Рона? Да мы продуем без него сразу!

Девушка охнула, потрясенная такой мыслью, и сжала вилку в руке.

– Я что думаю, если это не Малфой, он и так какой-то бледный в последнее время, то, может, его дружки? А может, это вообще Пэнси? Драко ей вроде как небезразличен…

Гарри посмотрел в сторону стола слизеринцев, затем повернулся и снова взглянул на Лаванду.

– Да-а, не позавидовал бы я тогда Рону – если бы его отравили, у него бы глаза просто вытекли, – переходя на откровенную ложь, ярко приукрасил он завершенную мысль.

На какие-то мгновения над столом повисла зловещая тишина, а затем звонко ахнула вилка.

– Ну, я ей устрою! – грозно сказала Лаванда, поднимаясь на ноги.

Рон пытался её остановить, но девушка его уже совершенно не слушала, как зачарованная, она смотрела на студентов в мантиях с чёрно-зелёными капюшонами. Это её странное поведение привлекло и Парвати, за ней от стола факультета Когтевран к ним присоединилась и Падма. Лаванда лишь всплеснула руками, бросая что-то животрепещущее, и следом за подругами к ней поспешили ещё несколько девочек.

– Что ты наделал?! – в ужасе завопил Рон, хватаясь руками за голову.

Шествие девчонок, возглавляемое воинственно настроенной Лавандой, между тем решительно приближалось к столу Слизерина в поисках злоумышленницы.

– Ну, зато сейчас всё и выяснится, – только и сказал Гарри, как и многие, с любопытством следя за разворачивающимся действом.

========== 6. ==========

Вечерняя сцена, произошедшая на глазах большинства учеников, довольно быстро обросла множеством самых разных подробностей, что установить в ней истину какому-либо стороннему лицу теперь представлялось непосильной задачей. Даже хладнокровный профессор Снейп, который, казалось, выражал все свои эмоции лишь меньшей или большей степенью брезгливости взгляда, несколько мгновений молча переводил глаза с одной девушки на другую, словно собираясь совершить невозможное и постичь их, не подчиненные никакой логике, мысли.

Пэнси Паркинсон, которой минутами ранее неожиданно пришлось упасть на стол, стояла с исцарапанным лицом и с ненавистью поглядывала на противницу в лице раскрасневшейся Лаванды Браун, чьи косы сильно растрепались, а мантия порвалась на плече. Казалось, отвернись профессор хоть на мгновение, и девушки тут же вернутся к ожесточенной схватке.

– За мной, – с ледяным холодом отрезал Снейп, и обе девушки вместе с разволновавшейся не на шутку МакГонагалл, спешившей позади, удалились из зала.

Однако все зрители, а также и те, кто пропустил эту сцену, но успел про неё узнать, уже не могли так просто уняться. Первый слух не заставил себя долго ждать. Этим же вечером до гостиной Гриффиндора долетело, что наглая слизеринка пыталась обойти свою однокурсницу по успешности изготовления приворотного зелья, которым та опоила вратаря своего факультета и сделала его совершенно безмозглым. Рон молча сидел в кресле, краснея до кончиков ушей. Затем стало известно, что после поражения Слизерина в матче против Гриффиндора, одна из студенток предпочла весёлого и бедного Уизли высокомерному и безуспешному Малфою. Если бы Рон, стремительно меняющий цвет лица от красного к белому и обратно, умел, он бы замаскировался под коврик. Немногим позже выяснилось, что во время недавнего посещения Хогсмида, один из студентов Гриффиндора охотно принимал знаки внимания, оказываемые ему развязной студенткой Слизерина. Имелись даже свидетели этому самому безобразию, посчитавшие своим долгом раскрыть правду и восстановить справедливость.

Гарри, находившегося не так далеко от друга, одолевали смешанные чувства. С одной стороны, мстительно думалось, что Рон наконец обрёл эту свою завидную известность не только как хороший игрок, но и как привлекательный кавалер, сразивший сердца сразу нескольких девчонок. С другой стороны, было жалко, что всё так вышло, поддавшись власти чувств, Гарри ведь и не думал, что его слова приведут к настолько бурной сцене, которая найдёт большой отклик. Казалось, вся школа, так уставшая от его собственных приключений и нависшего, точно тяжёлая, грозная и в то же время унылая туча, Волан-де-Морта, наконец пробудилась и нашла что-то поинтереснее.