К счастью, рептилоиды опоздали.

Я узнала о том, что отец ребенка, которого я ношу под сердцем, – не рептилоид, в тот день, когда нам чудом удалось бежать с их острова. (Этот остров находился не в Индийском океане, как мы думали, а в Южной Америке). О том, что я беременна не от рептилоида мне сообщил один доктор по имени Мун, который работал на острове (он же помог нам бежать). Симптомы моей беременности (я чувствовала себя прекрасно!) свидетельствовали о том, что отцом ребенка может быть только человек. В знак благодарности за то, что я спасла его дочь от гибели в пожаре, он дал мне средство, способное избавить меня от клеток рептилоидов. Это лекарство я должна была принять после родов, но доктор предупредил, что оно может убить меня, если мой организм будет очень ослаблен. И вот теперь, родив ребенка и выпив лекарство, я умерла?..

Каким образом мы оказались в Амазонии, ведь самолет потерпел крушение над одним из островов в Индийском океане? Ответ может быть только один – пространственная калитка. Они действительно существуют. Мы прошли через нее, когда бежали от преследования в первый день после авиакатастрофы в Индии. Похоже, рептилоиды знали о калитке и сознательно гнали нас к ней, чтобы привести на свой остров.

Покинув остров рептилоидов, мы прятались в джунглях Амазонии. Рептилоиды постоянно преследовали нас. Нам пришлось отойти далеко от русла Амазонки и затаиться. В этих джунглях я встретила Марию, здесь родилась наша с Джеймсом дочь Луиза.

Я ни минуты не сомневалась в том, что Мария говорила правду о том, как попала в джунгли. У меня не было оснований не верить этой женщине. Тем более, что она знала обо мне все, а я была знакома с ее дочерью Марой. Мария узнала на мне медальон Мары, который Мара мне подарила. Я всегда носила его на шее как оберег. Кольцо замкнулось. Я доверилась Марии с первых же минут нашего знакомства.

Теперь, как никогда, мне хотелось вернуться в свое тело, обнять своих близких, оставить позади все то, что так терзало и не давало покоя все эти месяцы. Мы выберемся из джунглей, найдем моего сына, спрячемся, затеряемся, сможем наконец зажить счастливой и спокойной жизнью.

…Мария перестала молиться. Джеймс передал ей на руки ребенка и взял мою руку в свою.

– Пожалуйста, вернись, я не могу жить без тебя! – услышала я его голос, полный отчаянной мольбы.

В хижину вбежала Нигиги с криком:

– Я нашла его! Он точно поможет Ирине!

Вслед за ней в хижине появился шаман. Луиза на руках у Марии надрывно заплакала.

«Боже мой! Как же она будет жить без меня?!»

Шаман отдал короткое приказание, и люди покинули хижину. Остались доктор и Джеймс. Шаман принес с собой небольшую чашку, наполненную до краев илом. Мое тело положили прямо на пол, раздели и покрыли илом с головы до ног. Шаман запел свою песню, и я почувствовала, как меня потянуло к гамаку, назад в тело.

Стоило мне открыть глаза, как из тьмы выплыло лицо шамана. Я продолжала слушать его песню. Я почувствовала, как меня медленно засасывало в тело. Я увидела ослепительное сияние глаз старого шамана. Я заглянула в самую глубину его черных зрачков. Глаза его, казалось, были лишены век и походили на две огромные луны. Они были полны пляшущих огненных искр. «Это глаза сумасшедшего», – подумала я. Сильное щекотание в горле заставило желудок сжаться в тугой комок, пока меня не вырвало. Я порывисто села и увидела, как шаман покидает хижину.

Джеймс взял меня на руки, как маленького ребенка и вынес из хижины. Он нес меня к ручью. А я смотрела на голубое небо и плакала. Он погрузил меня в прозрачные воды ручья и осторожно смыл весь ил и рвотные массы. Мария завернула меня в простыню. Я пыталась заговорить, но не смогла, у меня не было сил. Джеймс вернул меня в хижину и положил в гамак.

Мария, погладив меня по голове, тихонько сказала:

– Ты будешь жить. Злые духи покинули твое тело. Шаман заманил твою душу обратно. Теперь тебе надо поспать.

Я хотела спросить про Луизу, но Мария опередила меня:

– Ты лежи, а я принесу малышку и приложу к груди. Она уже несколько часов ничего не ела. Но не волнуйся, шаман дал ей отвар, она спала все это время.

После этих слов я крепко уснула. Когда наступил вечер, я открыла глаза и попросилась на воздух, в хижине было очень душно. Джеймс вынес меня наружу. Легкий ветерок освежил меня. Я лежала в гамаке между высокими деревьями и сквозь прикрытые веки видела, как звезды в небе разгораются все ярче.

Я боялась надвигающейся ночи, мне казалось, что именно этой ночью я умру. Я стала панически бояться смерти. Сегодня я уже дотронулась до нее.

Запах дыма от костра тянулся ко мне, и я вдруг возненавидела этот костер, как будто он был причиной надвигающейся темноты. Черные тучи закрыли луну и окутали пространство траурным покрывалом. Чтобы не сойти с ума от страха, нарастающего во мне, я стала прислушиваться к лесным обитателям, просыпающимся от дневного сна, чтобы скитаться ночью по лесу.

Страх отпустил меня как-то внезапно, сознание все еще немного путалось. Вокруг мягкой звездной пылью осыпалась тишина. В просвете чистого неба я заметила падающую звезду и невольно улыбнулась. Я всегда успевала загадать желание, но сейчас мне ни одно не пришло в голову.

Шаман наклонился над моим гамаком. Я почувствовала, как мозолистой рукой он гладит мне лоб и щеки. Он был едва виден во тьме ночи. Я знала, что он сейчас уйдет, и захотела поговорить с ним, но провалилась в сон, так и не узнав, хотел ли он что-нибудь сказать мне.

Мой сон был недолгим. Я почувствовала, что снова вся горю. Меня подкидывало на гамаке. Все мое тело тряслось.

Я ощутила руку Джемса, лежащую у меня на голове. Беззвучно, как лесной дух, он стоял рядом. Ветер унес тучи, закрывавшие луну; ее свет залил нас прозрачной голубизной. На поляне, рядом с моим гамаком я увидела Марию, Кадербхая, Нигиги с ребенком на руках. Все они сидели на стволе поваленного дерева и не сводили с меня глаз.

Подошел шаман и заставил меня выпить теплую горьковатую жидкость. Она мгновенно сбила жар, и с поднимающейся над лесом зарей я опять провалилась в долгий сон. Через несколько часов я проснулась абсолютно здоровой.

– Это была жуткая, непереносимая боль. Не хотела бы я еще раз испытать такое!

– Боль физическая – всегда следствие боли ментальной в прошлом. Не было бы клеток рептилоидов, было бы что-то другое…

– Но что же делать, чтобы никогда не переносить такую боль?

– Надо отпустить прошлое, простить всех, кто причинял тебе физическую и моральную боль. Все боли происходят от непрощения. Есть много людей, которые ведут себя плохо, но прощение очищает обоих: и того, кто прощает, и того, кого надо простить. Только любовь является ключом к счастью.

– Это, наверное, очень трудно?

– Тебе не надо ничего делать, надо просто захотеть простить, и все сработает само. Помни, Вселенная всегда начинает помогать тебе, когда ты выскажешь свое намерение к прощению.

Нас было двадцать человек. Из наших – Джеймс, доктор (единственный из двадцати пяти человек, бежавших с нами с острова рептилоидов, кому удалось выжить в джунглях), Кадербхай, Мария, я с Луизой. Остальные – оставшиеся в живых индейцы: шаман, Нигиги, двое стариков, три женщины с детьми и четверо мужчин. Мы изо всех сил стремились покинуть опасное место, где нас искали враги. Три дня мы молча шагали по лесу неспешным темпом, который задавали старики и дети. Стоило из зарослей донестись малейшему звуку или движению, как женщины замирали на месте, лишь повернув голову в сторону шума. Мужчины мгновенно исчезали в том направлении. Как правило, они возвращались, неся агути, похожего на кролика грызуна, или змею. К вечеру мы делали привал, и добыча готовилась на костре. Дети постоянно были заняты поисками диких плодов.

Совсем оправившись от своей болезни, я, взбираясь на холмы и спускаясь с них, задавалась вопросом, неужели этот наш путь когда-нибудь закончится? Я несла Луизу за спиной, и, хотя ноша была легкой, к концу дня поясница отваливалась. Полчища москитов и прочих насекомых, привлеченные нашими потными телами, звенели над нами с доводящей до безумия назойливостью. И я, никогда прежде не страдавшая от их укусов, время от времени шлепала себя по шее, по руке, либо по ноге.