Неизвестно, что стало с «Составителем отчетов» «Особого штаба» Робертом Шольцем, успел ли он завершить свой титанический труд, этакое фантастическое «собрание сочинений» из десяти томов, как неизвестна и судьба многих больших и маленьких германских расхитителей исторических и культурных сокровищ, но известно, что Ангел Смерти взмахнул над Хансом Поссе своими черными крыльями 7 декабря 1942 года, в самый разгар «Операции Линц», и великий добытчик сокровищ, оставивший после себя разоренные музеи, архивы и галереи на Западе и Востоке, закрывает навсегда свой узкогубый рот, из которого столько тысяч раз как пароль, как приказ вылетало лишь одно слово: «Линц, Линц, Линц!» «Все эти сокровища были свезены в 6 горных местностей рейха, там осторожно распакованы и помещены с соблюдением всех нужных правил длительного хранения…» — пишет в своем отчете Роберт Шольц. «Шесть горных местностей рейха»! Где конкретно? Среди тех немногих, кто знал, был и Ханс Поссе, но, умирая, он не произнес: «Скорее, карту, бумагу — я скажу: где». Но тем не менее и не унес тайну с собой, а оставил в этом, живом мире. Незадолго до смерти он передал в рейхсканцелярию обергруппенфюреру СС доктору Гансу Леммерсу ценнейший документ: списки секретных тайников и бункеров, расположенных в отдаленных, глухих местах Германии и Австрийских Альп. И еще один документ остался от Поссе — записная книжка с важнейшими сведениями о расхищенных и сокрытых сокровищах: сколько, когда и, самое важное — где теперь все это. Не так давно стало известно, что пухлая, исписанная мельчайшим почерком книжечка Поссе хранится в одном из архивов Западной Германии, но, по завещанию умершего, срок прочтения ее еще не настал. Настанет ли? Будут ли обнародованы списки сокровищ и места, где они запрятаны? Окажутся ли в тех списках и наши сокровища, картины, скульптуры, мебель, церковная утварь, вывезенная из России, Белоруссии, Прибалтики, с Украины? И что же, мы получим свое? Помните, ведь мы не подписали Долговой договор в Лондоне, и представителей нашей страны не пригласили на выставку бесхозных, «невостребованных» сокровищ культуры в Висбадене…

Полночь. «Бам-м-м… бам-м-м-м», — доносится издали. Колокола церкви Николы Угодника, бывшей кирхи Юдиттен, сзывают православных на службу. Православная церковь, немецкие колокола… Значит, дует юго-западный ветер, по-морскому зюйд-вест, именно он доносит звон колоколов не только до моего, но и до дома на улице Шиллера, где до глубокой ночи ходит из угла в угол бывший председатель горсовета Виктор Васильевич Денисов, человек дела, творец, сохранивший городу многие исторические здания и главнейшее, вернее — наиболее ценное: Кафедральный собор. Как было обещано героем «Малой земли», по его возвращении в Москву собор оказался вычеркнутым из списков особо ценных, охраняемых государством памятников архитектуры. «Ломай собор! — требовал „главный хозяин“. — „Сам“ приказал тебе, что, головы своей не жалко?» «Сломали собор? — спрашивал Денисова зампред Совмина СССР и, листая настольный календарь, тыкал в одну из страничек: — Вот я тут записал, когда мне это указание дал Леонид Ильич. Кирпич? Цемент? Когда сломаешь, тогда и получишь, что просишь. Кант? Подумаешь: Кант! Леонид Ильич дал указание, а ты — Кант?!» Не сломал. И не только не сломал, но и провел огромные работы по консервации стен, и уже начаты были работы по восстановлению башни, но… но Денисов был «преждевременным человеком», он был личностью, он возвышался над всеми, кто руководил областью, и, хотя тот «главный хозяин» ушел, сменивший его новый первый секретарь обкома выпроводил строптивого мэра на пенсию. Денисов успел все же восстановить здание бывшей кирхи Святого семейства, невероятными усилиями умудрился добиться строительства органа и услышать Иоганна Себастьяна Баха в исполнении Гарри Гротберга. И успел подвести под крышу бывшее здание «Штэдтхалле», но огромную, с десятком залов картинную галерею открывали без него. Новый мэр города, воздев над головой руки с символическим ключом, говорил о том, что «мы построили это замечательное здание, мы открываем его сегодня…». Я все ждал, когда же он скажет, кто именно осуществлял эту фантастическую акцию, кто боролся в верхах и низах, изыскивал деньги, воевал с банком, отбивался от многочисленных инспекций, хитрил и водил за нос ревизоров, скрывая, что тут будет картинная галерея, а не склады и магазины (таким было «прикрытие»), но новый мэр так и не вспомнил о Денисове, преподнеся этот замечательный дар городу как бы от своего имени. Печально, не правда ли?

Однако что же таится в конверте с печатью тильзитской таможни? Хотя, минутку. Есть еще несколько документов из архива Георга Штайна и пяток писем. Жаль, ничего нет от Вальтера Мюллера. Последнее его письмо было нервным, раздраженным. Я послал ему приглашение, и он получил его, но где-то какие-то службы не давали хода документам, он никак не мог оформить визу для поездки в Калининград. «Я в отчаянии, не сплю ночами. В моей голове одна и та же мысль: как побывать в моем родном городе, в доме, где я родился и жил? Знаете: решил — не дадут визу, буду пробираться в Кенигсберг тайком. Миную все границы, преодолею контрольно-следовую полосу и позвоню в дверь…»

Так, что тут? Господи, опять Рингель. «Дорогой господин Семенов! Хочу поделиться с Вами следующими соображениями… 3. Ходят слухи, что человек, носивший имя „Отто Рингель“, из Кенигсберга передислоцировался в Гера, что в Тюрингии, оттуда до Услара и Геттингена не так уж и далеко! 4. Поскольку „Виттекинд“ была взорвана примерно в то же время, когда погиб доктор Роде, то нельзя ли допустить, что и в первом, и во втором случае определенную роль сыграл „Отто Рингель“? С дружеским приветом — Ваш Георг Штайн». А вот листок, весь исписанный ужасным, повалившимся в одну сторону частоколом строчек, рукой Штайна: «Искать! Искать! Искать!» И: «Рингель! Рингель!!» и еще раз — «Отто Рингель»… Но почему «Отто»? Ведь в той же книге «Янтарная комната», где несколько страниц посвящено Рингелю, указывается, что его имя не «Отто», а «Георг», вот его телеграмма: «В Главное управление имперской безопасности. Приказ выполнен. Акция Янтарной комнаты окончена. Входы, согласно предписанию, замаскированы. Взрыв дал нужные результаты. Георг Рингель». Штайн не имел книги Ерашова и Дмитриева? Так и не разобрался, что «Рингель» — придуманная фамилия? И в той телеграмме, которую Елена Евгеньевна Стороженко переслала ему, он неправильно расшифровал «Б.Ш.», переводя это либо как «Биер-Шенбуш» — один из пивных заводов в пригороде Кенигсберга Понарте, то как «Бернштайнциммер-Шахты»? Ведь в телеграмме-то, текст которой приводился в книге, не русская буква «Ш», а цифра «III», похожая на букву «Ш», и этот шифр, возможно, означал совсем другое, а именно «БУНКЕР III»? Номер бункера либо те стеллажи, номер «III», о которых упоминается в документах Роде; может, тот бункер, который Роде показывал Брюсову?

Запутался Георг Штайн или его запутали? В 1959 году в редакцию журнала «Фрайе вельт», который опубликовал несколько очерков о поиске Янтарной комнаты, обратился некий Рудольф Вист, сообщивший, что Рингель, о котором идет речь в очерках и книгах, это его отец Густав Георг Вист, оберштурмбанфюрер СС, друг Эриха Коха, выполнявший его ответственнейшие задания по сокрытию похищенных в СССР сокровищ, в том числе и Янтарной комнаты. Он отыскал его записную книжку с текстом некоторых радиограмм, в том числе и приведенных выше. Рудольф Вист побывал в Калининграде и, как и Герхард Штраус, пытался отыскать таинственный бункер, а когда уезжал, просил не называть его настоящей фамилии. Так и появился на свет «Рингель» вместо Виста, но… но Георг Штайн отыскал все же подлинного Рингеля! Вот его, Штайна, сообщение, отправленное одному из друзей: «Георг Рингель найден! На днях я получил его ЛИЧНОЕ ДЕЛО из одного мюнхенского архива. Все очень кратко. Родился в 1905 году в Кенигсберге. Занимал различные должности. В 1933 году вступил в нацистскую партию и в 1937 году возглавил районную партийную организацию НСДАП. Далее — служба в СА и СД, выполнял ответственные задания Главного имперского управления безопасности. Последнее звание — оберштурмбанфюрер СС. В январе-феврале 1945 года после выполнения ответственного задания пробился через фронт на Запад. Умер в 1947 году. Ваш Георг Штайн».