Парень лишь всхлипывал от боли.

– Чем скорее расскажешь, тем скорее получишь медицинскую помощь.

– Я Александр Роучер… – наконец, сдавленно проговорил чужак. – Пришел из Альгуса.

– Из Альгуса? – переспросила Анна.

– Что вы так удивились? Это столица Ноленсии. А шел я к вам… с фейерверками.

К этому моменту разведчики уже обыскивали его рюкзак, в котором оказалось несколько тротиловых шашек.

– Слушайте… – просипел парень, тяжело дыша. – Заберите меня в тюрьму, делайте что угодно, но… очень больно…

С этими словами диверсант отключился. Его кое-как дотащили до машины, которая ждала в километре от границы, и отвезли в медсанчасть.

Спустя пару дней, когда незваный гость немного оклемался, Анна и майор Холанн устроили ему прямо в палате допрос. Оказалось, что Александру всего семнадцать, и в диверсанты он пошел не от хорошей жизни. После тотальных бомбардировок уцелевшее население его района оказалось на грани выживания. Люди ждали, что хоть кто-нибудь из власть имущих придет к ним и вытащит со дна, но никто не объявлялся. Некоторые жители полуразрушенных поселков собрали все свои пожитки и ушли на запад, но большинство не рискнули бросить остатки своего хозяйства и перебивались тем, что удавалось вырастить на изувеченной бомбами земле.

Ни электричества, ни какой-либо связи на этой территории не было, поэтому новости распространялись лишь в виде слухов. Примерно спустя год после войны Александр узнал, что в прилегающей округе формируется некое подобие государства со столицей в Альгусе – некогда относительно крупном провинциальном городке, единственной достопримечательностью которого была воинская часть, обнесенная высоким забором с колючей проволокой. Среди людей ходила молва, что в Альгусе набирают добровольцев в армию. Несколько знакомых Александра ушли служить один за другим, и тогда он сам, порядком уставший от ежедневного ковыряния в овощных грядках, сбежал под покровом ночи от родителей и направился в Альгус.

Несмотря на то, что Александр был еще подростком, в воинской части его радушно приняли. Однако военная служба оказалась не совсем такой, как он ожидал: солдаты занимались в основном тем, что патрулировали ближайшие поселки и вымогали у гражданских пропитание и разные полезные в быту вещи. А еще военные беспощадно изымали, а чаще просто уничтожали все электрические приборы и технику, вплоть до лампочек – даром что электричества в этих местах не было и не предвиделось. И причиной тому была идеология тамошнего правителя.

Командовал армией, а заодно и всей подконтрольной ей территорией, некий Виктор Штефан. Он стал военным еще задолго до войны, дослужился до полковника, но был уволен из вооруженных сил за жестокое обращение с подчиненными. Какое-то время Штефан просидел в тюрьме, однако вскоре вышел на свободу за взятку. Жестокая война стала его звездным шансом. Скооперировавшись с другими выжившими Альгуса, Штефан создал военизированный отряд, который быстро разрастался за счет примыкающих местных. Еще бы – в новосозданной армии хоть как-то кормили и одевали, к тому же выдавали оружие.

В восточные леса со временем стекался всякий сброд: из Ревены туда бежали мародеры и прочие преступники, опасаясь правосудия. Кто-то из них вступал в ряды армии Штефана, другие же продолжали свои черные дела в едва выживающих поселках. Уровень преступности стремительно рос, люди жили в средневековых условиях, а тем временем Штефан, чьи мозги были здорово контужены при бомбардировках, почувствовав власть, окончательно сбрендил. Возомнив себя диктатором, он объявил о создании на захваченных его солдатами землях государства Ноленсия, которое даст начало новой цивилизации, где не будет войн и катастроф. Для достижения этой цели Штефан запретил восстановление утраченных в войну технологий, так как именно они, по его мнению, привели к разрухе. Он был убежден, что человечество уже не исправить, и оно лишь может начать свой путь с нуля.

Специальным патрулям поручили следить за выполнением диких приказов Штефана и безжалостно уничтожать продукты былого технического прогресса. У людей начали изымать уцелевшие электроприборы, гаджеты, все механизмы сложнее ножниц и даже лекарства, синтезированные промышленным путем. Сбежать от нищенской жизни в условиях террора и постоянных обысков стало возможно только в армию, а какой-то новой цивилизацией, которой грезил Штефан, пока отнюдь не пахло.

Когда пленный диверсант закончил свой рассказ, он с мольбой в глазах смотрел то на Анну, то на майора Холанна.

– Людям там реально устроили адскую жизнь. И неизвестно, что еще придумает этот псих. Пожалуйста, не отдавайте меня обратно…

***

После совещания Кауфман пожелал отдельно поговорить с Анной и ее ротным и пригласил обоих в свой кабинет. До этого Анна бывала там несколько раз. Впервые ее и других кадетов водила на экскурсию по новенькому зданию штаба капитан Фараго. Официально это называлось «пропагандой позитивного образа мышления». Позже, уже будучи лейтенантом, Анна приносила генералу документы по поручению майора Холанна. Сейчас она лишь посмеивалась над тем, как удивилась два года назад, увидев на столе у Кауфмана работающий ноутбук. У нее самой когда-то был такой же – служил ей верой и правдой в годы учебы в старшей школе, пока не оказался похороненным под завалами ее бывшего дома.

Вскоре компьютерами и принтерами снабдили каждую роту, но Кауфман на этом не остановился – в единую сеть соединили сначала всю военную базу, а затем и весь Тулаар. Не то чтобы Анна все эти годы сильно тосковала за ленивыми вечерами в интернете, но изредка после отбоя она заходила с компьютера командира роты на форум, который создали горожане, и просто рассматривала фотографии. Люди делились своими маленькими радостями: кто-то въезжал в новый дом, кто-то приютил щенка, счастливые парочки выкладывали снимки с кольцами на безымянных пальцах. Анна не чувствовала зависти. Ей тоже предлагали перебраться в квартиру недалеко от базы, но она всё раздумывала. Ее имущество умещалось в тумбочку, что стояла у кровати в казарме. К тому же в отдельном, пусть и комфортабельном жилье, она бы осталась совсем одна, наедине со своими воспоминаниями.

Анна и майор Холанн заняли кресла для посетителей, стоявшие около стола генерала. Кауфман, направляясь к своему рабочему месту, по привычке взглянул в окно: с третьего этажа штаба открывался отменный вид на всю территорию базы.

– Показания пленных – это, безусловно, хорошо, – с ходу начал Кауфман, опускаясь в свое кресло, – но нам нужно внедрить своих шпионов глубоко в тыл Ноленсии.

Холанн прочистил горло и спросил:

– У вас уже есть какой-то план, генерал?

– Да, набросал тут кое-что на досуге. Действовать будем грубейшим образом: поскольку до Альгуса всего тридцать километров от нашей границы, тайно перебросить в этот район людей не составит труда. Насколько я понимаю, они весьма охотно принимают в свою армию добровольцев. Агенты будут собирать и передавать нам информацию об их вооружении, позициях, планах военных действий – в общем, всё, что удастся разведать. Будет особенной удачей, если наш информатор сможет втереться в доверие к их командованию.

– Нужны опытные и надежные разведчики… – сказал Холанн.

– Если помните, майор, вы и другие ротные заполняли анкеты своих бойцов для картотеки. Мы обнаружили в нашем гарнизоне всего двух солдат, которые еще задолго до войны жили в Альгусе и его окрестностях. Они не разведчики, а из пехоты и войск связи, зато хорошо знают местность. На начальном этапе это качество будет приоритетом. Но основную ставку я всё же делаю на вас, лейтенант Пековски.

Кауфман посмотрел Анне в глаза, и она, не проявив особого изумления, произнесла:

– Вы хотите забросить меня шпионкой в тыл врага?

– Пока я еще готов к вашему отказу, – пожал плечами генерал. – Я понимаю, что задание серьезное, тем более для юной девушки. Но вы уже успели продемонстрировать высокий профессионализм солдата и разведчика, и я считаю вас идеальной кандидатурой для этой миссии. Если есть возражения…