– Никак нет, генерал, – сказала Анна.

Кауфман кивнул.

– Прямо сегодня на вражескую территорию перебрасываются первые агенты, которые будут вам помогать. Когда от них поступит сигнал, мы сможем начать второй этап спецоперации – переброску туда вас, Пековски. Пока свободны. Ждите дальнейших указаний.

На время Анна вернулась к своей рутинной службе. Ровно неделю от агентов не было никаких вестей, и, наконец, ее снова вызвал к себе Кауфман.

В кабинете, кроме генерала, находились два конвоира с винтовками за спинами, а в кресле у стола сидела молодая белокурая женщина. На ее лице и руках краснели ссадины, одежда – синие джинсовые брюки и серая кофта на пуговицах – была заношенной и местами порванной.

Генерал жестом пригласил Анну сесть по другую сторону стола напротив незнакомки.

– Слушайте внимательно и запоминайте, – сказал Кауфман. – Отныне вы – это она.

И девушка заговорила, мрачно уставившись в столешницу:

– Эмма Линнегор, двадцать девять лет. В начале войны два года отслужила в резервной части пехотных войск. Потом заболела тяжелой формой пневмонии и была комиссована в звании сержанта. После этого жила в родном поселке Менолак вместе с отчимом и старшим братом. Там же я застала ковровые бомбардировки. Мы с роднёй чудом выжили и вскоре узнали, что наш поселок теперь относится к новому государству Ноленсия.

Кауфман выставил вперед ладонь, давая знак замолчать, и продолжил сам:

– Так случилось, что ее родственники напились и повздорили. В ходе ссоры брат заколол ножом отчима, а затем наложил на себя руки. Понимая, что молодой девушке небезопасно оставаться одной в поселке, Эмма сбежала из Менолака.

– Да, всё так и было, – тихо произнесла пленница.

Генерал скомандовал конвоирам:

– Отведите ее в медсанчасть. Пусть осмотрят, накормят и дадут нормальную одежду.

Когда женщину увели, Кауфман подошел к окну и окинул взглядом базу.

– Итак, Эмма сбежала из поселка и завтра к утру окажется в окрестностях Альгуса. Там она встретит военный патруль и попросит у них помощи, а они должны доставить ее в свою воинскую часть. Это я лишь в общих чертах озвучил вашу легенду, Анна. Возьмите у меня на столе листы – это все ее показания в письменном виде, – сказал генерал и взглянул на Анну, которая слегка вскинула брови, рассматривая целую стопку исписанных бумаг. – Да, она пробыла здесь не один час, рассказывая о своей жизни. У вас есть время до полуночи, чтобы изучить биографию Эммы Линнегор. Кто знает, какая мелочь окажется важной в ходе спецоперации… Можете идти, лейтенант. Ближе к ночи получите необходимые инструкции и оперативный позывной.

– Есть, генерал.

Анна поднялась и сделала несколько шагов в направлении выхода, но остановилась у двери.

– Вопросы? – поинтересовался Кауфман.

– Часть легенды о ее родственниках – неправда, – прищурившись, произнесла Анна. – Это ведь наши их убили.

Генерал помолчал несколько секунд и вздохнул:

– Это война, дитя моё.

На весь оставшийся день Анну освободили от работы. Они сидела в казарме одна над кипами бумаг и изучала разведданные, которые уже успели собрать агенты в Ноленсии. Наступила ночь, объявили отбой, но Анна спать не собиралась. Чтобы не тревожить сон сослуживцев, она переместилась в пустую столовую.

Анна снова и снова перечитывала написанное, пытаясь осмыслить то, с чем ей придется столкнуться на вражеской территории. Нужно было перепрограммировать собственное сознание на жизнь на «той стороне», чтобы случайно не сказать или не сделать чего-нибудь, что рассекретит всю операцию. Привыкнуть к отсутствию электричества, связи, лекарств. Анна уже знала, что у тамошних военных есть некоторые блага цивилизации – только они ездят на автомобилях и пользуются дизельными генераторами. Собственно, наличие на территории Ноленсии нефтебазы с огромными запасами горючего было единственным, что поддерживало существование этого новоявленного государства в целом и его армии в частности.

Как докладывали разведчики, в Ноленсии почти у каждого второго есть автомат и парочка гранат: после бомбардировок были разграблены оружейные склады, первыми оружие расхватали всякого рода бандиты, но позже и многие простые жители были вынуждены обзавестись стволами, чтобы защищать себя. Благо, автомат или взрывчатку стало возможно купить у пронырливых торгашей за бесценок.

Время близилось к полуночи, когда в столовую пришел генерал Кауфман. Очевидно, ему тоже не спалось.

– Могла бы отдохнуть напоследок. Впереди тяжелый день, – сказал он, присаживаясь за стол сбоку от Анны.

– Я всё равно должна выглядеть, как изможденная беженка, – пожала плечами та.

Кауфман несколько мгновений смотрел на нее – взглядом не командира, а скорее отца.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три, – ответила Анна, продолжая перелистывать документы.

– Трижды проклятая война… – тихо выдохнул генерал, тяжело откинувшись на спинку стула. – Больше тридцати лет я посвятил военной службе. Повидал немало девчонок в камуфляже. В двадцать три они с подружками обсуждали свои выпускные балы, а самым страшным кошмаром было расставание с парнем, – Кауфман горько усмехнулся. – Никто из них не отпускал циничные шутки о трудном задании, с которого они могут не вернуться.

Анна положила бумаги на стол перед собой и, разминая затекшую шею, устремила взгляд на пыльную прямоугольную лампу, висящую под потолком.

– По крайней мере, проблемы с парнями меня миновали.

Генерал мотнул головой в ответ на ее иронию.

– Наверное, я бы больше всего хотел, чтобы мы все переоделись в гражданскую одежду и жили в красивом мирном городе в своих мелких заботах. Но, увы, не в этих обстоятельствах… – Кауфман взглянул на наручные часы. – Через час дозорная машина с сопровождающими будет ждать у ворот базы. К рассвету вы должны быть на границе. Желаю успехов, лейтенант Пековски.

После того как генерал вышел из столовой, Анна еще минуту сидела неподвижно, затем решительно сгребла со стола все записи и направилась в казарму: времени на сборы оставалось совсем немного.

========== Глава 3. Рубеж ==========

Дозорная машина разведроты ехала с выключенными фарами на восток, мимо заросших травой степей, перемежающихся возделанными полями. Оказалось, что еще днем командование дало приказ сформировать из разведчиков группу сопровождения, которая доставит Анну в «точку 1», как это значилось в плане спецоперации. Сидевший за рулем молчаливый Корнелис был еще более сосредоточен, чем обычно, поскольку пытался при лунном свете разглядеть ухабы на дороге. Позади рядом с Анной ехали двое сержантов, которые также всматривались в темень за стеклами и держали винтовки наготове.

– Последние инструкции от командира, – произнес коротко стриженный Йоан, не отрывая взгляда от проносящихся мимо силуэтов кустов и деревьев. – Твой оперативный позывной – Фурия. В «точке 2» тебя встретит Горностай и проведет в «точку 3».

– Он не из наших? – спросила Анна.

– Из связистов, насколько я знаю.

Машина сбавила ход и остановилась на обочине. Солдаты не спешили выходить наружу и на несколько секунд замерли, прислушиваясь к тишине. Затем Йоан сказал:

– До нейтралки тебе придется дойти самой. Если поедем дальше, они могут услышать шум двигателя.

Анна взяла с сиденья приготовленную для нее гражданскую одежду.

– Ладно, ребята, отворачивайтесь, я переодеваюсь.

– Да здесь и так ни черта не видно, – издал смешок молчавший всю дорогу Эйнар.

Йоан схватил его за ворот куртки и развернул в противоположную от Анны сторону.

– Спасибо, – слегка раздраженно проговорила она и приступила к смене своего облика.

Впервые за несколько лет Анна надела что-то кроме военной формы – правда, это были те еще лохмотья трудноопределяемого цвета. Вероятно, когда-то это растянутое, вылинявшее нечто было джинсовыми брюками, черным свитером машинной вязки и серыми кедами. С собой в Ноленсию Анне не разрешили взять ничего, кроме расчески – той самой, что чудом нашлась на руинах ее дома.