Хрипя и кашляя, парень с трудом встал на ватные ноги, мутным взором оглядывая собственные пальцы, покрытые алой кровью. Пошаркав к зеркалу в серебряной оправе, он взглянул на собственное отражение и отшатнулся, вздрогнув.
— «Я схожу с ума?».
Судорожно покачав головой, Кагами вышел из спальни матери, чувствуя странное ощущение, поселившееся на душе. Изодранная шея саднила, отрезвляя сознание и позволяя не запутаться в себе. Нельзя было больше медлить, иначе…
— «Иначе я сгорю…».
Отринув эмоции, Тодороки действовал четко по плану: спустившись в подвал, он разорвал все провода, а дальше все было делом мастерства. Дом был практически полностью построен из дерева, и поджечь его не составляло никакого труда, чем и занялся парень, начав с подвала. Пламя охватывало комнату за комнатой по мановению руки, послушное и странно ласковое. Оно было слабым и непривычным, и Кагами злился, наблюдая за тем, как медленно оно сжирало дом. У него не было столько времени. Если он не предпримет никаких мер, то пожарные успеют потушить дом, что будет означать провал…
Руки его сейчас бесполезны, но есть еще другие части тела, которыми он также может использовать квирк.
Жутковатая усмешка исказила его лицо, и Кагами топнул ногой по полу, пустив по нему во все стороны стремительное синее пламя. Два огня смешались, и красное пламя вспыхнуло ярче, завораживая своей дикой красотой. Хрипло рассмеявшись, Тодороки вдохнул его запах полной грудью, и вновь пустил волну синего, чувствуя ликование от картины, открывшейся перед глазами.
— «Огонь – очищение…», — шептало сознание. – «Сожги страхи, испепели боль, очистись от прошлого…», — он продолжал кружиться в вихре пламени, наслаждаясь его согревающим теплом. – «Убей мальчика…», — почувствовав резкую боль в груди, Кагами остановился, закашлявшись от дыма, наполнявшего легкие. – «Убей, испепели, сожги…», — слова бились в голове, не позволяя собраться.
Содрогаясь от кашля, парень сунул руку в огонь и вскрикнул от боли, пронзившей сознание. Едва передвигая ногами, он почти полз к двери, пытаясь не дышать. Виски пульсировали, перед глазами стояло красное марево, и он не знал, как ему удалось добраться до заветной двери, но открыв ее и вдохнув чистый воздух, Кагами наконец смог избавиться от пелены, накрывшей разум. Из последних сил он, раненный и ковыляющий, прошел несколько кварталов, не давая себе потерять сознание, пока не свалился в каком-то тупике, обессиленный.
Тодороки не знал, сколько пролежал там, смотря на темное небо и отчаянно хватаясь за уплывающую реальность, пока не услышал мужской голос и не увидел лицо человека, склонившегося над ним.
— Кто ты? — спросил мужчина, не сводя с него внимательного взгляда.
— Даби… — прохрипел он в бреду прежде, чем потерял сознание.
Конец Второй Части.
========== Часть III. Глава I ==========
***
Урок алгебры у третьего «А» класса средней школы имени Шимуры Наны шел, на первый взгляд, тихо и мирно, но, на самом деле, вместо того, что бы спокойно писать контрольную, ученики, пользуясь наплевательским отношением Мато-сенсей, списывали друг у друга и вовсю тренировались в изощренности списывания, используя квирки.
Правда, не у всех это получалось достаточно незаметно, и эти бедняги уже были удостоены многообещающим взглядом сенсей, главным девизом которой было: «важен результат, а не путь его достижения», так что она закрывала глаза на их проделки. Благодаря этому у многих в классе были достаточно хорошие баллы по ее предмету, а первым так вообще был Цубаки Кашин – обладатель телепатического квирка, который едва мог сложить два плюс два.
Вот, в очередной раз, Цубаки сдал тест первым и, довольный, сел обратно на свое место. Проследив его спину раздраженным взглядом, Казама вновь опустила взгляд на листок.
Заданий было десять, а она пока решила только шесть. Если у нее не будет, минимум, восемь по алгебре на этот раз, то на следующей контрольной ей придется получить десятку, для выправки среднего балла, а такое ей не удастся даже во сне. Увы, квирк ее мало подходил для списываний: его хватало только для выведения правильных ответов на парте Тоширо, который смыслил в алгебре еще меньше, чем она. Помочь ей никто не пытался, да и, сама Сузуме ни разу не просила ни у кого помощи, упорно корпя над решением каждого примера и задачи.
Мысль о поступлении в ЮЭй подстегивала ее решительность, и девушка не теряла энтузиазма, пытаясь решить логарифмическую функцию. До конца урока оставалось всего десять минут, половина ребят уже сдали свои работы, а она все так же ломала голову, не обращая внимание на Мицуми, который полностью извелся и нервно покусывал кончик карандаша, наблюдая за ней.
— «А или Б? А или Б?… Думай, думай…», — гипнотизируя варианты, Казама пыталась выбрать один. – «Давай же! Может, вообще С? Нет, глупость какая-то…», — отмахнувшись от этой мысли, девушка устало сдула челку со лба.
— «Там Б», — внезапно раздалось в голове так, что она чуть не подпрыгнула. — «Меня уже достали твои сомнения, поэтому решил помочь. В седьмом Б, в восьмом С, в девятом тоже С, а в десятом А», — с ноткой превосходства продолжил голос.
Кинув быстрый взгляд направо, Казама с трудом удержалась от того, чтобы не заскрипеть зубами, при виде самодовольной улыбки на лице Кашина. Тот, заметив ее взгляд, насмешливо кивнул ей, приставив руку с сердцу, и Сузуме беззвучно фыркнула, отвернувшись.
— «Как я могу поверить в то, что ты дал мне правильные ответы?», — мысленно процедила девушка, смотря прямо перед собой.
— «А у тебя есть выбор?», — хмыкнул Цубаки, заставив ее с силой сжать карандаш в руках. — «Скоро звонок, Казама. Мое дело – помочь, а твое – принимать мою помощь или нет», — когда он сказал это, Сузуме представила, как он повел руками в стороны, и мимолетно кивнула.
— «Была не была», — выдохнув, она быстро начала закрашивать варианты, не давая себе передумать.
Закончив, Казама отложила карандаш, чувствуя напряжение во всем теле и вздрогнула, услышав шипение слева. Встрепенувшись, она быстро вывела ответы для Мицуми, и они сдали работы за две минуты до звонка.
После того, как сенсей медленно и муторно пересчитала все листки и, наконец, дала им отмашку, ученики начали собирать рюкзаки для похода в другой кабинет.
— Я чуть с ума не сошел, пока ты решала последние тесты! — воскликнул Тоширо, когда они вышли из кабинета алгебры. — Как тебе удалось решить их? — девушка поморщилась, услышав его слова и ускорила шаг, заметив идущего позади Цубаки. — Э-э, Сузуме? — недоуменно позвал ее друг, завернув вслед за ней к лестницам. — Ты выглядишь недовольной. Все в порядке?
— Это мы узнаем завтра, — пробормотала Казама, спускаясь вниз. — Мне дал ответы Цубаки, — услышав это, Мицуми застыл.
— Серьезно? Он помог тебе? — удивленно выдохнул блондин, вытаращившись на нее. После ее кивка, он неуверенно хмыкнул. — Да уж… И такое бывает…
— Что бывает, Мицуми-кун? — раздался голос сверху. — Тебя что-то удивило? — поравнявшись с Тоширо, он надменно вскинул подбородок, ожидая ответа.
— Ничего такого, — процедил тот, набычившись.
— Ну-ну, — усмехнувшись, Кашин спустился еще на пару ступенек. — А я слышал немного другое. Неужели я выгляжу настолько бессердечным, что даже не могу помочь своей однокласснице?
Когда Мицуми уже открыл рот для того, чтобы съязвить, Казама заговорила, мимолетно зыркнув на друга.
— Нет, Цубаки-кун, спасибо за помощь, — сказав это, она поклонилась, и, Кашин, выдержав с секунду, поклонился ей в ответ.
— Надеюсь, ты не откажешь мне в танце на завтрашнем балу у Микицуками? — спросил парень.
— Конечно же нет, — ровно ответила Сузуме, и тот благосклонно улыбнулся ей.
— Отлично, — он кивнул. — Что же, я пойду, и вы не задерживайтесь, — махнув рукой, Цубаки ушел, оставив их одних.
Переждав с минуту, девушка слегка расслабилась и посмотрела на готового взорваться от нетерпения друга. Мимолетно глянув на часы, она прикинула, что у них есть пара минут, и кивнула, приготовившись к расспросу.
