— Приятно иметь дело с честным человеком! — говорит Игорь с чувством, кладя папку подмышку. Фишер поднимает глаза от экрана, смотрит холодно, кривится, как от зубной боли. Кивает. Игорь делает несколько шагов к выходу, но на пороге останавливается. Поднимает руку — тяжёлый байкерский амулет матово блестит в тусклом свете.

— Настоящая флешка. Забирайте, мне не нужна.

Бросает вперёд и выходит, больше не оглядываясь.

Руки мелко подрагивают, кожей на спине всё ещё ощущает чужие взгляды. Как жив остался? Теперь быстрее отсюда. К Вике.

У Викиного дома остановившись, сидит в машине, руки на руль. Несколько глубоких вдохов, быстрый взгляд на корзину, что стоит на соседнем сидении. К Кате завтра. Успеет ещё. А сейчас — к ней. К счастью. К новой жизни.

Вика открывает сразу, будто за дверью стояла. Смотрит жадно, будто хочет одним взглядом всего сразу увидеть. До деталей крохотных. Улыбку робкую — когда только успел оробеть? Глаза горящие, полоску белоснежной рубашки из-под шарфа выглядывающую. Смуглую кожу оттеняющую. И корзину с фруктами яркими, как брызги лета. Вика выдыхает счастливо, но пытается говорить строго:

— Ну, зачем принёс? Не стоило.

— Витамины. — Игорь улыбается широко. — Пустишь?

Вика делает шаг в сторону, закрывает за ним дверь, чувствуя, как воздух в небольшом коридоре сразу густым становится. Как он им пропитывается. И шаг в сторону сделать не может. Просто стоит за его спиной. Дышит. И Игорь стоит, не двигаясь. Ручку корзинки в руках прокручивает. В ушах гулко кровь стучит, сердце о клетку грудную колотится. И слова кончились. Нет их, слов правильных. Или неправильных. Любых нет. Есть только она в этой темноте тесного коридора.

— Всё хорошо? — тихо спрашивает Вика. И видит, как опускаются его плечи, когда он выдыхает. Корзинка с гулким стуком на пол. Но он не спешит оборачиваться. Комок в горле хоть звук издать мешает.

— Игорь? — чуть громче, встревожено. Кладёт руки ему на спину, белые на фоне тёмного пальто. И тогда он поворачивается. Медленно, словно боится — обернётся и она исчезнет. Берёт её ладони в свои, и молчит. Только пальцы судорожно по её пальцам, вверх-вниз.

— Теперь всё хорошо, — выдыхает наконец, пытаясь в полумраке всю её разглядеть. Единственную. Его. Настоящую.

И Вика улыбается. Нерешительно. Осторожно. Словно счастье спугнуть боится. Так бы и стояла с ним вот так. Вечно. Но чайник громко и требовательно свистит на плите, и они резко вздрагивают, поворачиваясь на звук. Игорь с сожалением отпускает её руки, говоря себе, что это — ненадолго.

— Проходи на кухню. — Голос Вики, хрипловатый, интимный в этом полумраке, возвращает в реальность. Пальто — на вешалку, следом шарф. Обувь на входе. Игорь идёт следом, подхватив корзину. Ставит её на стол, щурясь на мягкий свет небольшого настенного бра. Вика щёлкает выключателем, чайник замолкает. И снова тишина, только стуком сердца прерываемая. Тягучая. Засасывающая в себя.

— Вик… — Приходится кашлянуть, чтобы вернуть себе голос, снова севший. Внутри поднимается что-то большое, нереально огромное. Что поглощает, наполняя слепящим светом до краёв. Она смотрит на него своими глазами васильковыми. Нереальными. Глубокими. И он сдаётся — первый делает шаг навстречу, руки на её плечи кладёт. И целует мягко, нежно. Каждым мгновением наслаждаясь.

Вика отвечает, подаваясь вперёд, прижимая к себе его голову. Просто целует, губами, прикосновениями говоря, как соскучилась. Как устала бояться за него. Как счастлива наконец. Дыхание, сладкое, смешивается, губы по шее вниз, к ключицам, что из-за майки домашней выглядывают. И вздохи, короткие, рваные, как шёлком по нервам. Её руки по его груди, по рубашке, что на все пуговицы застёгнута. Ниже, к брюкам, из-за ремня белую ткань наружу. Его ладони прохладные по коже раскалённой, по мягкой ткани, что грудь прячет. Осторожно, но настойчиво. Можно же?

— Вик, — шепчет куда-то в её шею. — А тебе можно?..

Приглушённый смешок, срывающийся голос:

— Нужно.

На руки её бережно, к себе прижимая, боясь выпустить хоть на секунду. И снова полумрак. Кровать заправленная, узкая. И от одежды друг друга неспешно, никуда не торопясь. И снова прижиматься, кожа к коже, поцелуями обжигая. Вобрать её в себя всю, целиком и полностью, до крохотной клеточки. Слиться в одно целое, чтобы больше никогда не отпускать. Двигаться в одном ритме, своём, только им двоим нужном. Ловить её тихие стоны губами обветренными. В волосах путаться, в глаза глядя. И целуя, снова и снова, без остановки. Моя. Только моя, никому никогда…

— Так что с Фишером? — спрашивает Вика гораздо позже, бездумно рисуя узоры на загорелой груди. Он ловит её ладонь, подносит к губам, целует пальцы.

— Он проиграл. — Игорь обнимает её крепко, в глаза заглядывает. — Всё вернул. Всё кончено.

— Правда? — голос Вики звенит от надежды.

— Правда. — Он улыбается спокойно. Устало. Потому что наконец всё кончено.

Утром просыпается от звуков домашних. Знакомых. Давно забытых. Стук чашек, шум закипающей воды, тихий говорок из телевизора. Потягивается лениво, поднимается, оборачивая простыню вокруг бёдер. Застывает в дверях, Викой любуясь. Растрёпанной, в майке, что едва ягодицы прикрывает. Босиком. Домашняя.

— Ты такая красивая. — Тихо. Искренне. Вика оборачивается, улыбаясь чуть смущённо. Поправляет волосы, что на лицо упали

— Спасибо.

— Мне надо Кате документы отдать. — Вика прикусывает губу, пытаясь подавить разочарование — уже сказала, что сегодня выходной. Думала, весь день вместе. Вдвоём.

— Я скоро вернусь. — Он верно истолковывает её взгляд. Улыбается, подходя и невесомо целуя. — Я очень быстро, обещаю.

— Может, хотя бы кофе выпьешь? — делает она попытку задержать его ещё ненадолго.

— Потом. — Игорь хитро подмигивает. — Потом. Выбирай пока, куда поедем. Тебе всё-таки надо на море.

— Кто о чём, — весело хмыкает Вика, качая головой.

— Даже слушать отказ не хочу, — шутливо грозит он, скрываясь в спальне.

Прощание короткое, но горячее. Игорь уже жалеет, что решил ехать. Может, сказать Кате, чтобы сама заехала? Нет. Надо с этим покончить. И быть наконец свободным. Подхватывает папку, оборачивается на пороге:

— Я скоро! Помни — море! Как можно дальше отсюда!

========== 39. … расправив крылья ==========

Сбегает вниз, через ступеньки перепрыгивая. Машина уже урчит, прогреваясь. Откликается довольно, словно его настроение чувствует. На телефон взгляд — первый за несколько часов. Пять пропущенных. Катя. Нетерпеливая! Игорь улыбается, набирая номер.

— Ну, наконец-то! — Катя взволнована. — Ты куда пропал? Я уже подумала, что с тобой что-то случилось…

— Всё в порядке. Я к тебе еду.

— Получилось? — В голосе Кати недоверие смешивается с ликованием.

— Да. Я же сказал, что всё исправлю. Жди.

Игорь отключается, бросает телефон на сидение. Подпевает радио. До её дома полчаса ехать. Но впереди авария — город встал. Ни вперёд, ни назад. Досадная задержка заставляет морщиться от нетерпения. И телефон снова звонит — видно, Катя тоже хочет покончить с этим поскорее. Хватает трубку, не глядя.

— Ты слишком нетерпелива, — говорит наставительно.

— А ты, видно, не понял, с кем играешь, — холодно отвечают на другом конце. — Не научился разбираться, с кем можно шутить, а с кем опасно. Я был о тебе лучшего мнения.

— Не понимаю, о чём вы. — Игорь хмурится, пытаясь понять, что ещё от него хочет Фишер.

— Не делай вид, что глупее, чем есть на самом деле! — Фишер срывается на крик. Но быстро берёт себя в руки, продолжая спокойно: — У меня везде есть свои люди, Игорь Владимирович, забыл?

— Я всё ещё не понимаю, чего вы от меня хотите, — предельно вежливо отвечает Игорь, нервно привставая, чтобы разглядеть конец пробки.

— Теперь уже ничего, Соколовский. Не думай, что победил. Может, я не заберу обратно компанию, знаешь, я решил, мне это без надобности. Но кое-что другое, взамен на твоё неумение держать язык за зубами — уже забрал.