Бла-бла-бла. Нотации. За жизнь вдруг поговорить решил. Давай закругляйся уже. Попрекать меня чем пытаешься? Тем, что сам же с рождения дал? Крепко припекло. Того и гляди лопнет. Может, в сторонку отойти? И о женитьбе весть должного эффекта не производит. А вот это уже странно.

— Кошелёк.

Начинается.

— Кошелёк сюда!

Кредитки летят на стол, крошатся под ножницами. Игорь равнодушно провожает их глазами. Да ладно тебе, бать, в который раз уже? Ты же первый сдашься, через два, ну, хорошо, через три дня. Позвонишь, на обед позовёшь. Мы же только обедаем вместе, ужины у тебя давно расписаны. Да и нет у меня желания с тобой сидеть, взгляды угрюмые ловить.

— На то, что здесь, — последняя уцелевшая карточка возвращается в кошелёк, — будешь жить. Остальное заработаешь. Год протянешь, тогда поговорим.

— Где заработаю? — А это уже интересно. Это уже что-то новенькое.

— Где я скажу, — отрезает Соколовский-старший.

Резкий звонок заставляет оторвать голову от подушки. Телефон на ощупь, трубку снимает не глядя.

— Через час тебя ждут на работе. — Не остыл ещё батя. А жаль.

— Куда мчать, мой генерал? — бодро спрашивает Игорь, нехотя садясь в кровати. Адрес, фамилия, котокое: «Тебя уже ждут». Отлично. Значит, ментом меня пристроить решил? Умеешь же шутить, когда хочешь. Значит, чувство юмора осталось. Это радует. Спорить с отцом бессмысленно. Но и спешить некуда. Принять душ, выпить кофе. И вперёд и с песней, покорять новые вершины.

Серое здание, серый двор, и люди вокруг тоже какие-то… Серые. Скучно. Пятно яркое, жёлтое, в глаза бросается. Да и сам Игорь слишком отличается. Другой. Свежий.

Взгляды вслед настороженные. Нутром чувствует. Расслабьтесь, ребята, я здесь пролётом. Дверь нужная находится не сразу.

— Пряников, Андрей Васильевич, — натянуто улыбается начальник отделения, протягивая руку. — Наслышан о вас, Игорь Владимирович.

— Надеюсь, только хорошее, — вежливо улыбается Игорь. Руку в ответ пожимает.

— Разное, — уклончиво отвечает Пряников. — Ну, что, иди оформляйся, а потом пойдём знакомиться с коллективом.

— А может, я домой пойду? — с надеждой спрашивает Игорь. Пряников ухмыляется, давая понять, что шутку оценил.

Три дня, Соколовский. Продержаться три дня, а потом отец остынет. И прости-прощай, полиция, честь и совесть моей Родины.

Корочка в руки. Поздравляю, Игорь Владимирович, с вступлением в ряды нашей доблестной.

Дверь открывается, и Игорь вальяжно входит в кабинет. Сцена из Ревизора, не меньше. Даже не смешно как-то. Интересно, это специально отец подстроил, или то, что зовётся Провидением, всё же существует?

— Оформился? Документы получил? — уточняет Пряников. Игорь кивает, глаз со старых знакомых не сводя.

— Как вы думаете, кто это? — Палец Пряникова тычет в Игоря.

— Это, товарищ подполковник, сволочь одна, — подрывается со стула бугай.

— Нарколыга, — цедит второй.

Пряников смотрит недоумённо.

— Шутка, — выкручивается он. Игорь нервно усмехается. — Привыкай. Это, товарищи, наш новый сотрудник. Введите его в курс дела.

Ну, здравствуй, новая жизнь.

========== 2. Поворот на 180 (глава-бонус) ==========

Это настолько абсурдно, что даже не смешно. Игорь смотрит на этих двух уродов, пытаясь себя далеко-далеко представить.На диване, мягким велюром обитым. С бокалом того, что три зарплаты ментов этих стоит.

— Капитан Родионова, — сухой голос, сама сухая. Хороша. Но не в его вкусе. Не любит, когда застёгнуты на все пуговицы. Глазищи на пол лица, а пользоваться внешностью не научили.

— Можешь называть меня Вика, мы здесь все на ты. — Вика говорит торопливо, поглядывая на Бугая. Игорь чуть заметно хмыкает одним уголком губ.

Хочется покончить с дерьмом этим быстрее. В этот раз папина шутка слишком затянулась. И когда в кабинете появляется женщина, нет, потерпевшая, как называет Жека, становится совсем смешно.

Тридцать тысяч — вся зарплата. Так люди живут вообще? Откуда эти смешные цифры? И зачем искать кусок кожзама, когда можно просто сумму отстегнуть и отпустить?

Первое дело — поиск пропавшей сумки. Будет, чем повеселить вечером. Сыщик Соколовский. Что-то выспрашивать, узнавать. Делать вид, что интересно, когда срать с высокой колокольни на всё это хочется. И Жека — Весельчак У, не иначе. Подпрыгивает задорно, животом трясёт. Что-то доказать пытается.

— Просто вами баба командует. — Игорь пробует что-то объяснить, но ведь бесполезно! С этими людьми вообще бесполезно разговаривать, они не понимают элементарных вещей. Что, например, его трогать не надо. Что он скоро сам уйдёт, просто переждать надо немного. Чуть-чуть, и снова всё как всегда будет.

Жека не слушает. Бухтит что-то про то, что нужно работать. Про то, что он на службе. Игорь фыркает, сдерживается с трудом. Бред. Это всё нереальный бред. Великий детектив, ковыряльщик в мусоре. Так и самому мусором стать не долго.

Смешно. Театр абсурда продолжается. Раздражение внутри растёт, копится. Хочется послать всё нахер, да домой ехать, после вчерашнего отсыпаться. Нельзя. Отец потом мозг чайной ложкой выест. А может?.. Взгляд на магазин с сумками. Белая и белая. Денег туда положит. Можно чуть больше, чем пропало. Кто откажется? Вот и всё, дело раскрыто! Ай да Соколовский, ай да молодец!

В отделение возвращается довольный собой. И рожи вокруг тоже чересчур довольные. Аж лоснятся. Не к добру.

Игорь смотрит на машину, приподнимает брови. Постарались молодцы, эти шины ещё попробуй проколи, не каждый сможет.

— Это кто ж из вас такой здоровяк? — интересуется задорно, в руках ключи покачивая. Менты ржут в голос. Признаются, как же. Что, напугать этим решили? Показать, кто в доме хозяин? В песочнице не наигрались в детстве, не иначе. Короткий звонок, шиномонтаж через полчаса. Делов-то.

— Закончился спектакль, расходитесь! — Игорь беззлобно улыбается стоящим в курилке.

— Как дети малые, ей богу!

Первый рабочий день к концу подходит. Как люди вообще работают по графику? При мысли о том, что на утро возвращаться сюда же, хочется завыть. Что он и делает через несколько часов, в клубе отрываясь. Как в последний раз, не иначе. Стас недоволен, злится за то, что таблетки выкинул и слово дать заставил. Игорь беззаботно усмехается, находя друга в зале. Переживёт. Он же о нём, о дураке, беспокоится. А если обдолбается до смерти? Кто тогда с ним, с Соколовским, рядом останется?

Даже в заботах о друге ты прежде всего о себе думаешь, Соколовский.

Спать ложиться некогда. Гребаная работа, на которую кто-то придумал к восьми приезжать. Клуб в пять закрывается, и времени только на то, чтобы домой заехать, душ принять и переодеться. Зато в отделении первый. И рож лоснящихся пока не видно. Пряников встречает в коридоре, подозрительно осматривая. Игорь старается дышать внутрь себя, размышляя, хватит ли воды в кулере, чтобы пустыню Сахару изо рта убрать.

В кабинете тихо и пусто. Скучно. Только попугай в клетке на жердочке раскачивается. До прихода остальных коллег ещё час, можно бы вздремнуть, да толку. Лучше взбодриться, мозг проветрить. Игорь достаёт косяк, блаженно вдыхает сладкий дым. Улыбается.

А не так уж и плохо в рядах нашей доблестной! Когда никто не мешает, можно и удовольствие от службы получать! Мишка подвергается жесткому допросу, попугай бешено хлопает крыльями, кружась в голубоватом дыме, который заполнил его клетку. Игорь увлекается, не замечает, что дверь открылась, и капитан Родионова смотрит укоризненно. Зануда! Вот бы встряхнуть да жизнь показать! Интересно, как бы она себя после бутылки коньяка вела?

Скучно. Веселье рвётся изнутри, заставляя фыркать, пока голова медведя к телу возвращается. Игорь колет пальцы, упорно сшивая порванные детали, предвкушая, как вечером об этом цирке будет рассказывать Стасу. Тот оценит.

— У нас вызов, — после звонка подскакивает Вика. — Едут все. Соколовский, поднимайся!

Наконец! Подальше из душной конторы, на свободу с чистой совестью!