- Я сама только что встала.

- Давайте я завтрак приготовлю, - Гарри засуетился на кровати, но заметив, что он не совсем одет, а точнее, совсем не одет, смутился, - может, лучше Вы сами?

- Мне что-то не до завтрака, - я снова отвернулась к окну. Я провела языком по не накрашенным, голым губам, поправила растрепанные волосы.

Господи, куда мне теперь идти, что мне делать? Если я приду в офис, там будет Александр… Я не выдержу смотреть ему в глаза. Я чувствовала себя конченной предательницей, но в тот же миг ощущала головокружительное, пленительное счастье. И теперь пришла пора если не покончить с прошлым окончательно и забыть его, то посвятить в него Гарри. Возможно, после того, что я расскажу ему, он подумает, что я чокнутая.

- Гарри, мне нужно тебе кое-что рассказать.

- Я вас внимательно слушаю, точнее, тебя. Я же могу так теперь к Вам обращаться? – Гарри сел на кровати, откинул со лба волосы.

- Да, можешь. Помнишь, когда-то ты спросил, что за маску я ношу и что было у меня в прошлом? – я, прислонясь спиной к подоконнику, уставилась на Гарри. Он кивнул, но явно напрягся.

- Помню. Но если Вы не хотите говорить, то…

- Нет, я хочу. Я думаю, тебе стоит это узнать обо мне, если теперь мы… Ну…

- Вместе? – это слово как топором рубануло воздух.

- Да.

- Тогда расскажите.

Я снова отвернулась к окну, чувствуя, что под пытливым взглядом Гарри говорить мне точно будет тяжело. По спине пробежался озноб. Обхватив себя руками, я заговорила, быстро, волнуясь, то повышая, то понижая голос, иногда путаясь в словах и видя перед глазами то, о чем я говорю, столь явственно, что горло то и дело сковывал волнительный спазм.

- Мои родители погибли, когда мне было четыре года. Я почти совсем их не помнила. После трагедии мой дядя, мистер Хоран, тут же забрал меня к себе домой и с тех пор воспитывал и меня и Найла. Он часто пропадал на работе, но удивительно, что я редко чувствовала себя одинокой. Мы с Найлом росли вместе, всегда играли, а наша няня попыталась воспитать из нас хороших людей. Я думаю, что у нее это получилось, по крайней мере, по отношению к Найлу.

Когда я пошла в первый класс, я подружилась почти со всеми одноклассниками. Мы весело проводили время и в школе, и в выходные. Я была почти самой лучшей ученицей класса. Девчонки, да и мальчишки завидовали, что у меня есть такой классный дядя.

Я никогда не чувствовала себя одинокой. Мне было немного странно, когда моих одноклассниц после школы забирали мамы и папы, а меня всегда только Летти, но дома вечером мы все садились за стол, я, Найл, дядя, Летти, и я правда думала, что моя семья ничем не отличается от семей других детей.

Во втором полугодии к нам в класс пришел новенький мальчик. Он только что переехал с мамой из Аризоны. Отца у него не было, и Эдвард (так звали мальчика) сам точно не знал, где был его отец. Они поселились на соседней улице. Тогда я еще жила в самой обычной семье, дядя только начинал раскручивать свой журнал и мы жили в самом простом доме.

Мы с Эдвардом сразу подружились. Нас посадили за одну парту, на физкультуре мы всегда старались попасть в одну команду, на уроках пения всегда стояли рядом.

Найл, тогда еще не ходивший в школу, очень любил гулять с нами и играть с Эдвардом. Эдвард… Он был… Просто невероятным человеком. Он стал самым умным учеником в нашем классе, он никогда никому не отказывал в помощи, всегда только улыбался, шутил. Мальчишки его недолюбливали по многим причинам. Он всячески помогал своей матери, которая устроилась продавщицей в булочной, и он обладал удивительной способностью нравиться всем. Учителя его любили за ум, а девчонки, даже из старших классов, за внешность. Он был очень красив. Чем-то даже похож на тебя, - бегло произнесла я, и замолчала. Гарри испытующе молчал у меня за спиной.

- Продолжайте, - хрипло попросил он.

- Время шло, мы росли. Мы были настоящими друзьями с Эдвардом. Помогали друг другу с уроками, ходили из школы и в школу всегда только вместе, делились планами на будущее. Он хотел стать хирургом, спасать людей, а потом купить матери огромный дом где-нибудь на берегу океана… Миссис Барнс относилась ко мне, как дочери. Это была очень мудрая, спокойная женщина, с большими добрыми глазами и ласковым взглядом. Она всегда радовалась, когда я приходила к ним в гости.

Мы с Эдвардом делили все поровну: и радости и поражения. Помню, когда нам было по тринадцать, я решила поучаствовать в школьном конкурсе красоты. Я дошла до третьего тура и провалилась. Тогда победила Роза Далтон, сейчас, она, кстати, работает моделью… Я так переживала, что Эдвард написал под моими окнами красками, что я все равно королева красоты. И эта надпись еще долго не смывалась дождями.

Мы могли разговаривать часами обо всем. Могли часами молчать, сидя рядом на крыше моего дома, или кататься на велосипедах. Или сидеть где-нибудь в парке, склонив головы, и слушать музыку. Или ходить в кино на фильмы, а потом обсуждать их часами… Мы были неразлучны.

Даже с Хеленой, с которой я познакомилась в школе, мы общались гораздо меньше, чем с Эдвардом. Даже Найл был очарован им, и по вечерам они вместе играли в футбол. С подачи Эдварда Найл пошел в музыкальную школу и стал учиться играть на гитаре.

Можно было сказать, что Эдвард стал настоящим членом нашей семьи.

Не могу сказать, когда поняла, что люблю его. Наверное, это случилось еще в первый день, когда он только пришел к нам в класс. Мы ни о чем не говорили, не признавались, мы просто стали еще более неразлучны. Мы понимали друг друга без слов.

Когда нам было по пятнадцать лет, мама Эдварда сошлась с каким-то мужчиной и вскоре у Эдварда родилась сестра. Маргарита. Мужчина скоро куда-то пропал, миссис Барнс тяжело заболела. Эдварду пришлось устроиться на работу, чтобы содержать мать и сестру. Я училась за нас двоих, чтобы Эдварда не выгнали из школы, в то время как он работал в магазине.

Но я знала, что этот человек добьется всего. У него был неоценимый ум, казалось, не было такой области, в которой он что-либо не знал! Он читал очень много книг, в основном те, которые давала ему я, а потом мог в точности пересказать сюжет и разобрать каждого героя по полочкам.

Мы проводили почти все свободное время вместе. Мне кажется, мы даже никогда не ссорились, потому что понимали друг друга с полуслова. Мы знали, что когда мы закончим школу, мы поженимся.

Эдвард собирался поступать в медицинский институт, я – в школу журналистики. У нас было множество планов, особенно у Эдварда. Мы часто веселились, проводили бездумные дни вдали от города, где просто наслаждались каждой минутой жизни и друг другом. Но Эдвард любил размышлять о будущем, ставить себе высокие цели и всегда добиваться их. Он говорил, что мы всегда будем вместе…

Однажды вечером мы сидели у меня дома. Мы в сотый раз пересматривали наш любимый фильм, не заботясь о том, что в скором времени нас ожидают выпускные экзамены. Я была уверена, что Эдвард точно сдаст все на отлично!

Мы так заговорились, как всегда, что даже не заметили, что на улице стемнело. Я хотела, чтобы Эдвард остался у меня, но он настоял, что поедет домой, к матери и сестре, хотя было уже очень темно и шел дождь.

Я не стала настаивать, потому что понимала, он нужен своей матери, хотя я, оставшись в тот день одна, очень скучала вечером. Дядя с утра пропадал на работе и нередко даже ночевал там, Найл ушел куда-то гулять со своими друзьями из музыкальной группы, в которой тогда играл, а у Летти был законный выходной, и она поехала к своим родственникам за город…

Я проводила Эдварда, посмотрела, как он сел на свой велосипед, и скрылся за поворотом под струями дождя.

Я легла спать, а с утра прождала Эдварда битый час, но он так и не зашел за мной, и мне пришлось отправиться в школу одной. Обычно, если Эдвард решался прогулять школу из-за какой-то очень важной причины, он всегда звонил мне и говорил об этом. Но я тогда почему-то не придала этому значения. Я решила, что он заболел, и хотела заглянуть проведать его после первого же урока, сбежав с остальных. На первом ожидала важная контрольная. Учитель никогда не смотрел, кто присутствует, и поэтому я написала контрольную и за себя, и за Эдварда. За столько лет общения я умело подделывала его почерк, а он мой.