На следующее утро у него были назначены телефонные переговоры, которые сорвались из-за халатности противоположной стороны, и две деловые встречи — слава Господу, в пределах офиса — которые прошли, как по маслу. Потому что Алек хорошо знал свою работу. Время ланча подкралось незаметно, хотя это и было то событие, из-за которого прошлым вечером Алек допоздна возился в постели, не в силах уснуть. Непонятная тревога раздражала его ещё больше. Он ведь не старшеклассница какая-нибудь, чтобы переживать из-за встречи с незнакомцем в кафе. Он взрослый, уверенный в себе мужчина, отец, в конце концов. Конечно же, откровенный флирт и смущающие комплименты Магнуса были здесь не причём. Совершенно.

Сегодня Магнус выглядел ещё лучше, чем вчера, если такое вообще возможно при его внешности: на нём был великолепный тёмно-синий костюм нестрогого кроя и шёлковая чёрная рубашка под ним, которая была расстёгнута как минимум на три верхних пуговицы, несмотря на то, что ближе к Рождеству погода в Нью-Йорке капризничала и постоянно скакала из плюса в минус.

— Магнус, — Алек почему-то решил, что обычное рукопожатие будет совершенно неуместным по отношению к этому мужчине, поэтому просто вежливо кивнул и занял своё место за столиком напротив него. Бейн обворожительно улыбнулся и промурлыкал в ответ:

— Добрый день, Алек. Рад снова тебя видеть, — Бейн нарочно произнёс имя водителя Форда с особой интонацией. Он не верил, что это имя настоящее или хотя бы полное, и желал услышать полный вариант от самого мужчины, но тот не обратил на тон собеседника никакого внимания и принялся за меню. Они заказали себе по кофе — Алек выбрал ужасный, на взгляд Магнуса, американо без сахара — и фирменному чизкейку, и лишь тогда Магнус решился начать разговор.

— Итак, Алек… Раз ты без проблем добрался сюда к началу ланча, значит, работаешь где-то неподалёку. Я прав? — хитрые зелёно-жёлтые глаза собеседника прожигали в Алеке дыру, заставляя чувствовать себя смущённым мальчишкой, которым он давно не был.

— Да… Да, я работаю тут недалеко. В «Эрондейл Корпорэйшн», если слышал, — глаза Магнуса удивлённо округлились, а влажные губы чуть приоткрылись, заставив Алека проклясть всё на свете, в том числе своё соколиное зрение. Определённо, в этом мире были вещи, которые ему не стоило видеть.

— Конечно, слышал. Ничего себе! Да ты у нас птица высокого полёта.

— Да не особо, — Алек растерзал свой малиновый чизкейк самым варварским образом, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. — Зато по тебе сразу видно, что ты стилист, — «Серьёзно, Алек Лайтвуд, это сейчас была попытка сделать комплимент?» Алек хотел убить себя ложкой, если такое возможно, потому что эта задушенная попытка действительно была из рук вон плохой.

— Ох, правда? — Магнус изящным движением откинулся на спинку стула, как бы давая собеседнику возможность получше разглядеть себя, и лучезарно улыбнулся. — Спасибо, я польщён. Хорошо выглядеть — это моя работа. Приятно знать, что мои усилия были оценены даже тобой.

— Даже мной? — Алек не мог пропустить эту шпильку мимо ушей, привыкший прислушиваться и приглядываться ко всем мелочам. Магнус тихо рассмеялся в ответ.

— В том смысле, что ты не кажешься большим фанатом моды. Особенно учитывая то, где ты работаешь. В офисе особо нет места для полёта фантазии. Вы все вечно затянуты в строгие костюмы с галстуками, — мужчина передёрнул плечами, будто перед его глазами воочию предстала эта варварская картина. Настал черёд Алека улыбаться его шуткам.

— Думаю, нам всем нужна срочная помощь такого специалиста, как ты.

Магнус польщено улыбнулся и кивнул в знак молчаливого согласия.

— Как твой сын? — допив свой кофе, спросил Алек. Перепуганные глаза мальчика отчётливо отложились в его памяти. Неприятно было осознавать, что он стал причиной страха невинного ребёнка.

— С чего ты взял, что Рафаэль мой сын? — Магнус выглядел довольным созданной вокруг себя интригой, продолжая улыбаться уголками губ. Алек смешался, не находя поначалу слов.

— Ну, я так подумал. Извини, если я неправ.

— Нет-нет, ты прав. Мы с Рафаэлем всё-таки сильно похожи. Он довольно отходчивый, даже испугаться не успел, как всё уже закончилось. Честно говоря, когда я услышал, как ты стучишь в стекло, был уверен, что ты вытащишь меня на улицу, чтобы как следует побить. Испугался за Рафаэля — что ему придётся всё это видеть.

— Я бы никогда так не сделал, — Алек мгновенно нахмурился, чем заставил Магнуса вновь восхититься им. Бейн впервые за всю свою насыщенную жизнь встречал такого открытого человека, каждая эмоция которого отражалась либо на его лице, либо в его жестах. Язык тела Алека был довольно прост: он зажимался и старался визуально уменьшиться, когда чувствовал себя некомфортно, или же — напротив — расправлял плечи и поднимал открытый взгляд на собеседника, когда чувствовал себя в безопасности. Пока что он не пытался морально давить на Магнуса, хотя Бейн был уверен, что тот мастерски умеет это делать.

— Слава Господу, что мне попался именно ты, а не какой-нибудь агрессивный болван. Я и сам перепугался, когда заметил детское кресло у тебя на заднем сиденье. Это был твой ребёнок?

— Да. Макс мой сын. Он тоже не успел испугаться, к тому же он был в очень приподнятом настроении после занятия. Вчера ему впервые удалось поплавать без доски.

— О! Так он тоже ходит на плавание? Рафаэль ходит в группу для учеников младшей школы.

— Макс пока в группе дошкольников. Он пойдёт в школу только в следующем году.

Разговор о детях у двоих отцов-одиночек потёк куда более оживлённо и менее смущающе. Магнус развёлся с Камиллой сразу после рождения Рафаэля, она даже не претендовала на то, чтобы оставить сына себе. Лишь оттяпала у Магнуса половину якобы совместно нажитого имущества и убралась восвояси. Грудной Рафаэль, вечно плачущий и болезненный, остался на руках бессильного Магнуса, который даже подгузников воочию никогда не видел. Но справляться со своими трудностями в одиночку ему не пришлось: замечательная и прекрасная Катарина постоянно помогала, даже Рагнор иногда сидел с Рафаэлем, когда Магнусу больше не на кого было оставить сына. Сейчас мальчик уже учился во втором классе начальной школы и большую часть времени в этой самой школе и проводил. Теперь, столько лет спустя, Магнус научился управляться с сыном один и считал за счастье регулярно отвозить его в бассейн на занятия. Это ему посоветовала всё та же Катарина. Хоть она и была психологом, но не могла не заметить болезненности и слабости мальчика. Возможно, это было связано с отсутствием материнского молока в детстве, возможно, с чем-то другим, но Рафаэля — по её мнению — необходимо было закалять и физически укреплять с раннего детства, чтобы в дальнейшем у него не было проблем со здоровьем. За несколько лет занятий плаванием Рафаэль и вправду стал здоровее, сильнее, да и веселее, честно говоря. Он завёл много друзей на секции, с которыми порой гулял после школы.

Телефон Алека нарушил мирно текущую беседу звонком с работы.

— Это Алек Лайтвуд. Я Вас слушаю, — голос Алека стал максимально прохладным и серьёзным. Магнус поразился такой быстрой перемене, отмечая про себя, что Алек — о, Боже мой — Лайтвуд очень хорошо умеет ориентироваться в неожиданных ситуациях. — Да, я Вас понял. Встретимся в моём офисе после ланча.

— Работа зовёт? — игриво спросил Магнус, сканируя серьёзное лицо Алека взглядом.

— Да… Прости, Магнус, было очень здорово, но я должен идти.

— О, я понимаю, дорогой. Я такой же трудоголик, как и ты. Беги к своим костюмам и галстукам, — Алек с Магнусом одновременно коротко рассмеялись и посмотрели друг на друга потеплевшими взглядами. — Я ещё позвоню, — прочитав безмолвную просьбу в глазах Алека, успокоил того Бейн. Лайтвуд был почти на сто процентов уверен, что во второй раз ему не хватит смелости вновь набрать номер Магнуса. Зато теперь, если тот действительно перезвонит, у Алека появится шанс угостить его кофе в ответ.

Весь оставшийся день Магнус постоянно думал об Алеке: о его голубых глазах, непослушных чёрных волосах и широких плечах. Магнус всегда считал себя бисексуалом, предпочитая ни в чём себя не ограничивать, но Алек заставлял всё внимание Бейна концентрироваться исключительно на нём. Не выдержав пытки неизвестностью, Магнус нашёл в интернете список сотрудников «Эрондейл Корпорэйшн», среди которых в первых строках числился Александр — о, мой Бог, А л е к с а н д р! — Лайтвуд. Какое прекрасное имя — подумал Магнус — целиком отражающее всю величественность и значимость этого человека, даже если сам Лайтвуд не желал этого признавать. Очевидно, что мужчина стеснялся своего полного имени по причинам, Магнусу неизвестным, но Бейн не был намерен отказывать себе в удовольствии называть его полным именем, вкусно перекатывая на кончике языка каждую букву. Именно это он и сделал, позвонив Алеку вечером того же дня.