Магнус даже не успел возмутиться тому, что какой-то слепой придурок решил выехать со своего места как раз тогда, когда он едет мимо рядов с целью покинуть парковку, к тому же с ребёнком в салоне, пока не увидел, что на заднем сиденье Форда тоже красуется исполинских размеров детское кресло. Горло сдавило, как во время панической атаки, и он пару минут пытался привести себя в чувство, пока напуганный Рафаэль сзади притих, словно мышонок. В окно терпеливо постучали. Магнус опустил стекло и, жадно глотнув свежего воздуха, поднял взгляд на водителя минивэна, предчувствуя предстоящую разборку. И задохнулся вновь.

— Вы в порядке? Вам плохо? Может, вызвать врачей? — видя, как мужчина за рулём Рено сначала судорожно вздохнул, становясь из полотняно-белого обратно смуглым, а затем при взгляде на самого Алека лихорадочно покраснел, Лайтвуд решил, что тот в последнюю очередь заслуживает выговор за невнимательность за рулём. К тому же, на заднем сиденье, пристёгнутый к детскому креслу, сидел мальчишка лет шести-семи, не более, с перепуганными глазами-блюдцами.

— Нет, не надо, — неожиданно и неуместно охрипшим голосом выговорил Магнус и прокашлялся. — Простите, я не сразу заметил, что Вы выезжаете. У Вас там… ребёнок. С ним всё нормально?

— Да, Макс даже не понял, что произошло. А вот Ваш герой, похоже, перепугался. Ты как, в порядке? — обратился Алек к мальчику на заднем сиденье, и тот, поняв, что на его папу не собираются кричать, как это уже не раз случалось, облегчённо улыбнулся и кивнул.

— Ради всего святого, простите. Я просто не сориентировался, — Магнус лепетал, как младенец, чего с ним вовсе никогда не случалось, но перед этим ангелоподобным красавчиком вся его самоуверенность вдруг сошла на нет.

— Ничего страшного. Мне тоже стоило быть внимательнее, — водитель Форда примирительно улыбнулся и уже собрался было уйти, когда Магнус, наконец, пришёл в себя и мгновенно решил, что упускать такой ценный экземпляр нельзя ни в коем случае.

— Возьмите мою визитку, — выудив из бардачка крохотный картонный прямоугольник с логотипом, Магнус протянул его опешившему красавчику, но, несмотря на растерянность, тот всё же её принял. — Позвоните, если захотите выпить кофе. Я чувствую, что должен загладить свою вину за этот инцидент, — сногсшибательно улыбнувшись растерянному незнакомцу, Магнус поднял стекло и плавно двинулся вдоль рядов к выезду с парковки. Слава Богу — подумал Алек — тот не видел, как Лайтвуд мучительно покраснел пару секунд спустя, когда понял, что его просто-напросто склеил какой-то незнакомец прямо на парковке возле бассейна, где тренируется его сын. Какое бесстыдство!

Домой они с Максом приехали час спустя, заехав по пути в супермаркет неподалёку. Несмотря на то, что Алек строго следил за рационом растущего сына, тот, как и любые дети в его возрасте, постоянно хотел чего-нибудь сладкого и непременно ужасно вредного, чего ему было категорически нельзя. В итоге Алек сторговался с сыном на маленькую баночку мёда вместо пресловутой «Нутеллы» и на коробку экологически чистых и натуральных — и, ко всему прочему, ужасно дорогих — кукурузных хлопьев вместо вредного печенья с E-элементами и вкусом чипсов.

Макс очень любил рисовать, и у него это, надо отметить, неплохо получалось. Рисунки четырёхлетнего Макса не походили на типичные детские каракули: Алек узнавал в высокой, плечистой чёрной фигуре с синими глазами себя, в чуть менее высокой, но не менее плечистой блондинистой фигуре — Джейса, а в шикарной женщине с копной густых чёрных волос, которым Макс всегда уделял особое внимание, — Изабель. В последнее время среди этих трёх персонажей стали всё чаще появляться рыжая Клэри и очкастый Саймон. Алек не видел для этого особых предпосылок, но сын почему-то был в полном восторге от дяди Саймона: они частенько вместе читали комиксы или книжки, смотрели мультики или играли в игры. Алек всеми силами старался сдержать в себе неуместную отцовскую ревность, ведь Саймон действительно классный парень, который легко находит общий язык с детьми. К тому же, с недавнего времени он стал мужем Изабель. Алек любил всех и всё, что входило в его субъективное понятие семьи, и с момента свадьбы сестры Саймон тоже был зачислен в этот список, поэтому не любить его не получалось в принципе.

Дома Макс с радостью и замирающим сердцем продемонстрировал отцу новый рисунок, который закончил сегодня днём. Две лошади бежали по зелёной траве на фоне голубого неба и возвышающейся горы с ледяной шапкой. Алек не был уверен, где сын мог увидеть такую картину — быть может, в одной из передач по National Geographic — но гордился им охотно и вслух. Когда накормленный и умытый Макс привычно уселся в детской со своими игрушками, с радостью проводя время в своём собственном выдуманном мире, Алек, наконец, дал себе возможность проанализировать сегодняшний инцидент.

Алек никогда не любил обманывать себя, так что сразу признал — не вслух, конечно — что водитель Рено оказался очень привлекательным, насколько он вообще мог показаться привлекательным другому мужчине. Бархатная загорелая кожа, азиатский разрез глаз, ослепительная улыбка и удивительного цвета радужка. Такого цвета Алек не видел ещё нигде и никогда, это не был в полной мере зелёный, но и не жёлтый, каким его принято считать. Одного единственного взгляда хватило для того, чтобы навсегда запомнить невообразимый цвет глаз незнакомца. Хотя, такого ли уж незнакомца? Алек вытащил из кармана куртки визитку, на которую поначалу и не взглянул вовсе, и внимательно её изучил. Выходило, что незнакомец — его имя Магнус — был стилистом в одном из крупнейших домов моды. Узнай об этой случайной встрече Изабель, она бы не пожалела собственного брата в попытках добраться до этой визитки.

Звонить Алек, конечно же, не собирался. Во-первых, этот крошечный инцидент не стоил предложенной незнакомцем чашки кофе. Во-вторых, это был такой очевидный флирт, что Алек не хотел на него вестись, словно подросток. Ну и в-третьих, Алек не был геем. Хотя бы потому, что у него была жена, а сейчас есть сын. Хоть тот мужчина и был божественно красив, и его улыбка могла сразить любого, но Алек вовсе не собирался поддаваться её обаянию. Переваривая все эти мысли, Алек не заметил, как набрал указанный на визитке номер, и вот он уже слушал длинные гудки в трубке. Кто-нибудь должен его остановить.

— Алло? — прохладным, деловым тоном ответил ему незнакомец.

— Привет, эм… Это Алек. Ну, тот парень с парковки, — «Придурок!» — корил себя мысленно Алек, жмурясь от собственного идиотизма, как от зубной боли.

— О! Здравствуй, дорогой. Не ожидал, что ты позвонишь так скоро. Уже соскучился по мне? — холодный тон исчез, будто его и не было, сменившись игривыми нотками флирта в голосе собеседника по ту сторону трубки.

— Предпочёл бы больше не сталкиваться с тобой при таких обстоятельствах.

— Да, ты прав. Предлагаю больше не пытаться переехать друг друга, а вместо этого выпить кофе. Как насчёт завтра? Когда у тебя ланч?

— С часа до двух, — Алек чувствовал себя детсадовцем, который безропотно отвечает на все задаваемые ему вопросы — более того — стараясь предугадать ожидания собеседника.

— Какая удача! У меня тоже. Встретимся в «Juniorʼs» на Флэтбуш Авеню?

— Да, хорошо, — Алек чувствовал, что у него вспотели ладони и сердце зашлось галопом, но он бы даже под пытками не признался себе в этом. В том, что этот мужчина — М а г н у с — его волновал.

— Тогда до встречи, красавчик! — коротко хохотнув по ту сторону трубки, чем заставил мурашки пробежаться вдоль спины Алека, собеседник отключился, не дав Лайтвуду возможности осмыслить и успеть опровергнуть свои последние слова. Алек отнюдь не считал себя красавчиком в общепринятом смысле этого слова. Он скорее был на любителя: высоченный, широченный, вечно лохматый и угрюмый к тому же. То, что ему удалось сойтись с Лидией, до сих пор казалось ему немыслимой удачей.

Купая Макса на ночь, укладывая его спать и читая ему сказку про приключения Хоббита, Алек мыслями был далеко-далеко. Он думал о завтрашнем дне и о том, что эта встреча ему принесёт. Возможно, они с Магнусом подружатся и будут видеться раз в пару недель, чтобы посидеть в баре, потягивая пиво. А быть может, они не сойдутся характерами, и эта чашка кофе станет их первой и последней. Вынырнул из своих мыслей Алек только тогда, когда Макс сладко засопел у него на плече. В растрёпанных чувствах Лайтвуд ушёл в свою спальню: из-за сегодняшнего знакомства он толком не пообщался с Максом, весь оставшийся день плавая в своих мыслях и переживаниях. Ему определённо нужно будет взять выходной и выбраться с сыном на природу, куда-нибудь за город.