Алек вышел с курсов для отцов-одиночек с таким озадаченным видом, будто только что решал теорему Ферма, а не слушал полуторачасовую лекцию о бутылочках, смесях, подгузниках и радио-нянях. Вообще-то, вся эта чепуха была ему не нужна, потому что Макс не был грудным — ему было уже четыре с хвостиком, и он вот-вот должен был пойти в начальную школу. С чего все эти инструкторы решили, что одиноким отцом может оказаться лишь мужчина с младенцем на руках? Алек глубоко вдохнул морозный декабрьский воздух, дав себе пару минут передышки после этой утомительной мозгополоскательной пытки, и бодро зашагал к припаркованному неподалёку минивэну. Он купил этот пузатый Форд сразу, как узнал, что Лидия беременна: они планировали завести много детей и регулярно выбираться с ними на природу. Теперь они с Максом выбирались на природу только вдвоём и отнюдь не так часто, как хотелось бы — Алеку приходилось работать за двоих, чтобы суметь обеспечить сыну счастливое детство. Конечно, иногда Изабель и Джейс присоединялись к ним — эти двое бывали порой довольно шумными, намного более шумными, чем даже шестилетние дети — но после того, как Клэри продемонстрировала Джейсу тест с двумя полосками, а Саймон надел Изабель на палец обручальное кольцо, всё изменилось. Несмотря на свои семейные заботы, эти двое очень любили Макса, но — серьёзно — только Алеку могла придти в голову идея назвать сына в честь их трагически погибшего младшего брата.
— Алло, Софи? Я уже еду с работы. Макс спит? Хорошо, скоро буду, — быстро переговорив с няней Макса по телефону, Алек сел за руль и направился в сторону дома в объезд бруклинских пробок. Софи была прекрасной пожилой дамой, которая всю свою жизнь посвятила детям, причём не только собственным. С её рекомендациями могла бы соперничать только сама Мэри Поппинс, и то Алек всё равно поставил бы на миссис Коллинз. Несмотря на свой пожилой возраст и, казалось бы, поначалу отпугивающий шрам на правой щеке, Софи была очень активной и доброжелательной, ей сразу удалось завоевать доверие Макса и уважение Алека. Благодаря ей его сын научился не судить о людях по внешности.
Алек уже преодолел бóльшую половину пути, и ничто не предвещало беды, но впередиидущий Ситроен вдруг резко затормозил и начал перестраиваться. Проклиная машину, её водителя и само мироздание, на чём свет стоит, Алек ударил по тормозам и, выкрутив руль, заехал колёсами на тротуар, чудом не поцеловавшись с пожарным гидрантом. Ехавший сзади Пежо поначалу истошно засигналил, но потом разглядел лихача перед Алеком и, не поленившись опустить стекло, разразился красноречивой тирадой в адрес всех слепых идиотов и водителя Ситроена в частности. Переведя дух и шутливо отдав честь друг другу, Алек и водитель Пежо благополучно разъехались в разные стороны, но до самого дома пальцы Алека, лежавшие на руле, нервно подрагивали.
Дома было тихо — Макс спал, а Софи под едва слышное бубнение радио занималась глажкой в гостиной. Вообще-то, это не входило в её обязанности, как и многое другое, что она делала добровольно, из материнского желания помочь овдовевшему молодому отцу. Конечно, Алек старался прибавлять несколько ценных купюр к её обычному жалованию каждый месяц — в благодарность за то, что немолодая леди берёт на себя обязанности хранительницы очага.
— Здравствуйте, Софи. Спасибо за это, — чуть розовея щеками от неловкости, Алек кивнул на гладильную доску и поспешил отвернуться, пока миссис Коллинз не заметила его смущения.
— Мне совсем не трудно, дорогой. Раз ты сегодня освободился пораньше, может, сам свозишь Макса в бассейн? Он очень тоскует по тебе, — на правах единственной женщины в этом доме, к тому же немолодой и умудрённой опытом, Софи порой позволяла себе давать Алеку простые жизненные советы, которые всегда приходились к месту.
— Да, конечно, Софи. Так и сделаю. Как закончите, можете идти. Я сам накормлю Макса.
— Я оставила кашу в холодильнике, дорогой. Просто подогрей её на плите немного, — протянув руку, женщина материнским жестом погладила Алека по широкому плечу и, тепло улыбнувшись, вернулась к своему занятию.
Алек, на цыпочках подобравшись к комнате сына, заглянул в приоткрытую дверь и обмер от счастья — Макс спал, как котёнок, зарывшись в одеяло по самый нос. Дневной двухчасовой сон был обязательным условием доктора Катарины Лосс — детского психолога, которая занималась с Максом с того самого момента, как мальчик понял, что мама больше не придёт. Макс был таким же черноволосым, лохматым и пронзительно голубоглазым, как сам Алек, — в нём ничто не напоминало Лидию. Порой Алек, ненавидя себя за такие мысли, благодарил Господа за это. Если бы Макс хоть немного был похож на покойную жену, Алек не смог бы спокойно на него смотреть.
— Алек, дорогой, я и для тебя кое-что сделала, посмотри в духовке. Говяжья отбивная с тушёными овощами. Ещё горячее. Поешь, прежде чем ехать. Ты таешь на глазах, мой мальчик, — Алек благодарно кивнул и проводил миссис Коллинз до дверей, предварительно вызвав ей такси. С Софи сложно было не согласиться: в последние два месяца из-за нервотрёпки с новым контрактом Алек почти не спал и перебивался редкими перекусами. Ему просто необходимо было провернуть эту сделку на выгодных для своей фирмы условиях, но так, чтобы партнёры не почувствовали себя в убытке. Это было сложно, но Алек — как частенько говорила Иззи — был тем ещё божественным крючкотворцем.
Стараясь есть не спеша, а не как обычно — заглатывая всё, буквально не жуя — Алек разделался с самым вкусным за последние два месяца обедом и, лениво потягивая горячий чай, устроился перед не включенным телевизором в гостиной. Веки норовили вот-вот сомкнуться, если бы не проснувшийся Макс, которого нужно было кормить и вскоре везти на занятие по плаванию. Эти занятия тоже были советом доктора Лосс: Катарина убедила Алека, что физические нагрузки не только помогут Максу завести новых друзей и отвлечься от острого чувства утраты, но и закалят его, что было так необходимо детям в его возрасте.
Под звуки детского радио, которое Алек всегда включал, когда ехал вместе с Максом в машине, они добрались до огромного спортивного комплекса, в одном из бассейнов которого проводились занятия для детей дошкольного возраста. За время занятий — а прошло уже добрых несколько месяцев — Макс действительно сумел завести друзей, с которыми не прочь был повидаться и за пределами спортивного комплекса. В целом Макс был достаточно послушным и умным для своего возраста ребёнком: он умел веселиться, а не баловаться, легко концентрировался на задании, если это от него требовалось, и частенько тихо занимался своими делами в каком-нибудь укромном уголке. Пожалуй, единственное, чем он всё же был похож на Лидию, это его характер. Она тоже была спокойной и собранной, размеренной и степенной.
— Беги на занятие, малыш. Папочка подождёт тебя здесь, — поправив на голове сына шапочку для плавания, Алек вышел из раздевалки для малышей, где по обыкновению толпились не только дети, но и их родители, и отправился в кафетерий. Здесь было довольно уютно и чисто, кофе подавали неплохой, а булочки с джемом — и вовсе восхитительные. Час в ожидании сына прошёл быстро: Алек и сам не заметил, как съел выпечку, выпил кофе и пролистал последние новости на одном из зарубежных экономических сайтов.
— А я сегодня плавал без доски, представляешь, пап?! — восторженный Макс гордо сверкал глазами и то и дело заглядывал отцу в лицо, ожидая его похвалы. Он ходил в группу не так долго, по сравнению с остальными детьми, но уже добился хороших результатов, что не могло оставить Алека равнодушным — он гордо улыбнулся и, потрепав сына по волосам, похвалил.
Они уже трогались со своего привычного места на парковке спортивного комплекса, когда боковым зрением Алек увидел стремительно приближающееся серое пятно и, матерясь сквозь зубы, в последний момент успел ударить по тормозам, одновременно вжимая ладонь в центр руля. Едва не поцеловавшись носом с задницей машины Алека, серебристый Рено насколько это было возможно плавно затормозил.
