Очередь стояла чинно, не толкаясь и не спеша удалиться к столам – однообразное лежание на кроватях, без возможности даже потопать по гулкому коридору отделения уже порядком всем здесь надоели.

Даже тем, кто попал сюда временно, как я сама. Получилось у нас аккурат два захода по 16 душ. Остальные терпилы были в качестве овощей нетранспортабельны и их обслуживали по месту пролеживания, так сказать, то есть – в кроватях.

Немного потоптавшись возле медпоста, пошли снова в духоту палаты, чтобы поваляться те 20 минут, что столики будут заняты предыдущей партией едоков. Мы специально пошли в последней партии – можно было поесть неспеша, зная, что тебя никто не подгоняет…

Ради прикола, добравшись наконец-то до обеденных мест, угнездившись на нагретых чужими задами стульях, мы с энтузиазмом начали стучать своими ложками по пустым пока ещё мискам. Вначале – просто вразнобой, но через тройку минут наши постукивания сложись во вполне чётко слышимую мелодию «Мурки». Первая половина палаты аплодировала нам стоя.

Старшая уже было хотела крикнуть, чтобы санитары ринулись нас успокаивать, но мы, отстучав мелодию, утихомирились сами. Да и медперсонал был не прочь слегка расслабиться. После завтрака, который не отличался от завтраков во множестве стационаров России, мы снова расположились на своих кроватях. Кому лежать было уже невмоготу, уселись снова за протертыми наспех санитарками после завтрака столами.

Наша троица к числу последних не относилась: я вообще могу валяться на постели сутками, тем более – если меня кормить – поить и в туалет водить будут, а девчата, похоже, решили не напрягаться сильно и экономить свою энергию…

Хотя расходовать её в этой палате было некуда. Это с постоянных мест тутошнего пребывания в дни с хорошей погодой немногих, человек 15, иногда выводили во двор немного подышать свежим воздухом.

Совсем – совсем немногих. Тех, в которых можно было быть уверенным как в самих себе. Или же – которым уже давно было всё равно. Как в той детской сказке: «Что воля, что неволя – всё равно-о-о…»

Но и тех-то поощряли такой радостью всего-то на полчасика под самым пристальным надзором медсестры. Построили, пересчитали – вывели… Бедолаги невинно осуждённые в течение отведённого им времени походили друг за другом, сохраняя дистанцию между собой и не смея даже постоять кучкой и посмолить во благе сигаретку, не говоря уже о разговорах.

Провинившихся наказывали лишением этой крохи праздника жизни… Порой – на неделю, а некоторых- навсегда… Обо всём этом я узнала гораздо позже, когда меня уже перевели на моё постоянное место «жительства».

Оказавшись в своём углу, я не дала уснуть Ольке – Лёльке, бесцеремонно затеребив её за плечо и потребовав обещанное ею продолжение лесной эпопеи. Всё равно делать было нечего… от маленького экрана смарта резали и отказывались что-либо видеть глаза…

Лёлька недовольно на меня посмотрела, с трудом перевернув в мою сторону уже начавшую было расслабляться в сладкой дремоте свою тушку синего Птица Счастья.

– Ну что ты хоче-е-е-ешь, Светка-а-а? – занудно протянула она.

– Именно так человек сам по себе превращается в овощ, – назидательно проворчала я ей в ответ, – хорош дрыхнуть – заплывёшь жиром.

– Не заплыву-у-у-у…

– Это ещё почему? – недоумевала вполне искренне я.

– У меня природный ускоренный обмен веществ… отстань… спать охота после еды.

– Везёт же дуракам…

– Но-но…а сама-то кто, раз здесь на соседней койке ошиваешься? – сонные было глаза Ольги метнули в мою сторону весьма ощутимые молнии злости.

– А я решила предупредить. Это легче, чем потом лечить. Поняла?

– Я понятливая, не бойся, – всё сильнее закипала моя собеседница.

Я уже не рада была, что затеяла эту перебранку, но остановиться не могла… Да и скучно мне было, чертовски скучно…

– Э-э-э-эй, хорош грызться-то, – решила подать голос Лика, – вы чего не поделили?

– Скуку и тоску… – вздохнула я вполне себе честно.

– Терпи, матушка… почитай что-нибудь…

– Надоело. И глазки болят…

– Сейчас у медички капельки попрошу, хочешь?

– Нет, не хочу.

– А что хочешь? – не унималась расспрашивать меня Лика, словно мамка малого ребёнка.

Мне захотелось хорошенько стукнуть и её. Но я вовремя одумалась: познакомиться со спецтерапией данного заведения мне как-то не манилось…

– Сказку хочу послушать…– едва не рыдая, прошептала я.

– Какую сказку, Фетиньюшка?

– Не называй меня этим дебильным именем!

– Почему – дебильным? – подала уже нормальный голос Олька, – старинное…

– Во-во, – слишком для меня старинное. Я вполне согласна на Светика – Светлану.

– Хорошо, хорошо, будешь только Светиком-Светланой, – с лёгкостью согласилась Лика, словно уговаривая душевнобольную. Впрочем, почему «словно»? – на тот момент я таковой и являлась…

– Светулик, так какую ты сказку-то ожидаешь услышать? – полным сочувствия голосом, поинтересовалась Лёлька.

– Продолжение твоей Одиссеи. Вплоть до того, как ты здесь впервые оказалась.

– А-а-а-а-а… это… да запросто. Укладывайся – усаживайся поудобнее, а то рассказ будет не самый короткий. Впрочем, и длинным его тоже не назовёшь…

Лёлька и лесной бродяга.

– Итак, милые мои подруженьки по несчастью… На чём я остановилась-то? А-а-а-а… Вспомнила. Я снова была на автостанции этого Мухосранска. Присела в зале ожидания на лавочку и ломала голову над тем, что же мне делать дальше?

Здесь долго оставаться нельзя: Виктор когда-никогда проснётся и хватится денег. И, естественно, поймёт куда они исчезли. Точнее – кто им приделал ноги.

Меня, конечно, фактически изнасиловали, и всё такое… Но побоев не было, а значит, следы их я снять в полиции не могла… А вот за воровство по головушке не погладят… И доказывай потом, что ты не слон…

Решила дождаться первого же автобуса, идущего в технарь и вернуться в общагу… Но не всё то, что мы вполне искренне решаем сделать, мы выполняем… Наш студгородок, как я уже говорила, располагался на красивейшей территории бывшей помещичьей усадьбы.

Младший хозяин свалил за бугор сразу после революции, а старик был похоронен там же. Лишь иногда его фантом пугал чересчур увлекшихся возлиянием горячительных напитков студентов.

А вокруг бушуют леса… Брянские им и в подмётки не годятся. И граница между соседними областями проходит аккурат через эту вольницу деревьев и валежника.

Не успеешь глазом моргнуть, как уже окажешься в соседней области. И останется лишь поскрёбывать в своём затылке, пытаясь понять, когда же ты успел пересечь эту иллюзорную черту.