Ей не впервые снились кошмары о Джеке, особенно часто такое бывало в первые недели после победы, но с беременностью это снова обострилось. Пока Шэрон был рядом, ей не было так страшно просыпаться по ночам от кошмаров. С ним всегда было спокойно, уютно, Алма чувствовала себя счастливой. Он чувствовал каждое такое пробуждение и всегда успокаивал в своих объятиях, когда она напуганная прижималась к нему. Шэрон ласково целовал возлюбленную, шепча ей, что опасности давно нет и никто их не тронет. Как жаль, что он ошибался. Алма не думала, что их могут разлучить, когда она готовилась к признанию, то представляла скандал, возмущение, но не это.
На улице заскипела ветка, на стене зашевелились тени. Алма опять вздрогнула, бросая короткий взгляд на окно. Память тут же услужливо подсунула воспоминания о комнате за стеклянной стеной. Мерзкое место часто приследовало ее в кошмарах и Алма не хотела думать о нем наяву. Она покачала головой, отгоняя противные мысли и перевернулась на другой бок. Глубоко дыша, чтобы успокоиться, Алма попыталась подумать о чем-то хорошем. Это было трудно, ведь тяжелые мысли все никак не отпускали. Опустив руку на живот, она закрыла глаза и стала представлять, что возлюбленный рядом. «Он нас любит, он очень нас любит и ни за что не отпустит».
Вздохнув, Алма подтянула колени к животу и попыталась снова уснуть.
Элисон на пару минут задумалась о том, как бы утешить имбрину. Постоянная жизнь в таком состоянии, когда она каждый день изводила себя переживаниями, грозила Алме истощением и серьезными проблемами.
— Шэрон что-либо делает, чтобы вернуться к вам?
— Конечно! — мисс Митчелл не совсем разделяла уверенность пациентки, но не стала рушить ее хрупкие надежды. — Он пишет мне, что ищет решение и что очень скучает по нам, — она прильнула к Элисон и уткнулась ей в плечо, та приобняла Алму. Мисс Митчелл была одной из немногих, кто мог понять ее чувства.
— Если вы ему верите, то ждите и не нервничайте. Да, неясность будущего очень угнетает, но это не повод для саморазрушения, — улыбнулась Элисон, аккуратно стирая слезы Алмы. — Я не хочу выписывать вам успокоительные, а все идет именно к этому.
— Это просто невыносимо. Невыносимо быть далеко от Шэрона, когда так хочется ощутить его объятия. Я знаю, что я не должна так говорить, но… Я очень неуверенно себя чувствую, будто не готова ко всему предстоящему. Меня это угнетает, — у Алмы снова выступили слезы, она тяжело вздохнула, пытаясь их унять. — Даже дети заметили, что со мной что-то не так. Скоро придется им все рассказать. — Элисон попыталась ее успокоить, но ничего не получилось. Тогда она перевела тему, чтобы отвлечь пациентку.
— Странные дети? Вы продолжаете опекать их как имбрина? Я надеюсь, вы живете в настоящем, а не в петле, потому что жизнь в цикле может стать для вас губительной. — она опять говорила как медик. — Понимаете о чем я? Это уникальный случай и вдруг, что…
— Конечно, я догадывалась об этом, но сейчас беспокоиться не стоит. — Алма понимала что волнует врача. Она тоже думала об этом, когда только узнала о ребенке. — А дети… Они не просто мои подопечные, мы настоящая семья. Я очень люблю их и не могу оставить, но в тоже время боюсь, что они не поймут, не примут моего ребенка. Вдруг они оттолкнут меня, вдруг я останусь совсем одна?
— Есть только один вариант узнать как дети отнесутся к вашему малышу — поговорить с ними. Попробуйте, — осторожно сказала врач, поглаживая Алму по спине. — Рано или поздно они узнают и лучше если вы сами объясните все.
— Я попытаюсь, как только соберусь с мыслями.
— Вот и хорошо. — Элисон протянула Алме салфетку, подошла к столу и налила сок во второй стакан, который отдала пациентке. — А сейчас давайте займемся тем, ради чего вы пришли ко мне. Надеюсь, вас ничего не беспокоило?
— Нет, я чувствую себя нормально. Я приходила сдавать анализы и в лаборатории сказали занести результаты вам. Вот, — она достала бумаги из сумки и показала их врачу. Элисон кивнула и стала просматривать результаты, сравнивая с предыдущими. Несколько раз она недовольно хмыкнула и после строгим тоном заявила Алме, что ее организм не выдержит так долго работать в стрессе и если она хочет сохранить ребенка и здоровье, то стоит подумать о том, как держаться в позитивном настрое. Мисс Сапсан вздохнула, но пообещала стараться выполнять все рекомендации. Женщины разговаривали еще около получаса, уточняя разные моменты, которые интересовали обеих из них. Когда Алма уходила, Элисон крепко ее обняла и напомнила, что обязательно надо верить в хорошее. После этого короткого разговора Алма неожиданно почувствовала некоторую уверенность в том, что развязка этой истории будет счастливой. Домой имбрина отправилась с легкой улыбкой.
***
Со дня разговора Шэрона с мисс Стриж и мисс Вороной прошло почти две недели, некоторые имбрины стали чуть спокойнее относиться к нему, Сандра и Кэсс убедили их, что все не так ужасно, как они считают или хотят считать. Правда мисс Королек оставалась все такой же недружелюбной, но он пытался не обращать внимания и думать о более важных вещах. Мужчина уже забрал паспорта и раздумывал о второй части плана — воссоединении с Алмой. Шэрон знал, что подумать об этом стоило намного раньше, но после того как Алма призналась ему, что беременна, Шэрон некоторое время был в шоке, пусть и в приятном, но все же. Ему, не меньше, чем Алме, нужно было привыкнуть к грядущим изменениям.
Сначала он сам собирался отправиться во Флориду, но проход к дверям Панпетликона теперь был для него закрыт. Полагаться в таком деле на письма он хотел, да и не был уверен, что Алма согласится так нагло нарушить запрет. Действовать надо было осторожно.
Поэтому Шэрон посчитал, что единственный реальный способ увидеться с Алмой — это создать такие условия, чтобы она приехала в Акр, но не по его приглашению, а под выдуманной причиной. И для этого Шэрону требовалась помощь детей, а именно Анны Свон и ее подруги. Девушка пару раз резко негативно отзывалась о мисс Королек и ее требованиях, в общем, была бунтаркой и мужчина надеялся, что она не откажет в ему в просьбе. Он прекрасно понимал, что узнай мисс Королек о этом сговоре, она вполне может выгнать его в из дома, но попробовать стоило. Шэрон предполагал, что Алма согласится, если дети попросят ее о поездке в Дьявольский Акр, но прежде надо было убедить детей в необходимости этой поездки. Полагая, что старшие воспитанники Алмы, скорее всего, уже знают или, по крайней, мере догадываются о беременности директрисы, Шэрон очень надеялся на понимание.
После собрания мисс Королек и мисс Шилоклювка намекнули Алме, что стоит объяснить детям, что происходит, даже если она не планирует отказываться от обязаностей имбрины. Кстати, такое одолжение, ей сделали лишь потому, что на этом посту Алму было некому заменить. О чем ее не забыла известить мисс Козодой.
— Мы оставляем тебе твоих воспитанников только потому, что они практически единственные странные люди, которые могут жить в настоящем и если мы их поселим с другими, их затравят из-за зависти, — сухо произнесла она, смерив коллегу мтрогим взглядом. Алма едва удержалась от того, чтобы фыркнуть. То, что происходило с ней тоже было проявлением зависти только об этом никто не вспоминал. — Только не забудь им сказать, до того как они заметят, — Агата сдела еще одно едкое замечание и ушла.
Примерно тоже самое ей на днях посоветовала и Элис, да и Алма сама видела, что некоторые уже разгадали ее секрет. В последние недели имбрина иногда ловила на себе взгляды Эммы и Джейкоба, которые отворачивались, как только она смотрела на них. Все знал и Гораций, который выдал себя, подбросив записку. Она была благодарна им, за то что тактично промолчали, не задавая неудобных вопросов, которые у них несомненно были, а просто тихо поддерживали, когда это было необходимо.
— Дети, — через несколько дней после заседания Алма собрала старших подопечных на кухне для серьезного разговора. — Я должна вам кое-что рассказать. Понимаю, что некоторые уже догадались и я не хочу, чтобы вы нашептывали друг другу выдумки. — Она сделала небольшую паузу, собираясь с духом. — Скоро в нашей семье появится еще один ребенок.
